– Ну вот, Николай, оказывается, ты и без меня все знаешь, – сказал Евгений, но по его тону я так и не понял – с иронией он это сделал или нет?
– Перенесемся на другой континент, – снова заговорил Евгений. – В древних целительских практиках тех же инков и ацтеков стекла были самым мощным атрибутом излечения людей. Например, в древности на территории Эквадора целители и шаманы – курадерос – в чрезвычайно опасных условиях на вершинах скалистых гор, в районах с повышенной грозовой активностью, собирали особое лечебное стекло. Такое необычное стекло образуется в результате мощнейшего удара разряда молнии в породу, состоящую из силикатных отложений – песка, кварца, кремнезема, то есть наиболее распространенных сырьевых компонентов в современном стеклоделии. Получившееся таким образом стекло было гораздо менее опасно, нежели обсидиан, и именно его древние курадерос использовали в повседневном целительстве.
По-научному куски такого стекла называются фульгуритами, или, иначе, кластофульгуритами, а у целителей – подарками богов неба. Стекло кололи особым методом и использовали не более десяти раз, а после каждого исцеления подарки богов оставляли на ночь в проточной воде горной реки, чтобы смыть болезни, собранные стеклом на себя.
Поскольку собирать такое стекло было опасно и, соответственно, страшно, то перед их сбором курадерос совершали специальный ритуал с курениями и заклинаниями, а отправляясь в дорогу, жевали листья особых растений, дающих им силы и отпугивающих вредоносных духов. Благодаря этому во время сборов шаманы выделяли особую энергию, которая тут же впитывалась стеклом, улучшая тем самым его целебные свойства. Стекла имели разный цвет и степень прозрачности, и в зависимости от этого целитель либо укладывал на них, либо ставил, либо просто обкладывал ими больного. После того как стекло вырабатывало свой ресурс, шаман дарил его духам реки, то есть попросту выбрасывал в воду. И эта практика излечения фульгуритами считается у курадерос в Южной Америке до сих пор самой главной. Кстати, почти что наш современник, диаболеро дон Хуан, живший в XX веке и описанный в знаменитых книгах Кастанеды, называл стекло и кристаллы одними из трех главных предметов силы.
– А теперь перейдем ближе к нашей, российской землице, – сказал Евгений, опять что-то прокручивая на мониторе компьютера. – То бишь потолкуем об оккультном стекле наших далеких предков – обсидиане. В древности мистическое стекло обсидиан связывали с удачей и достатком. В европейской традиции это темное, красивое стекло названо в честь римлянина Обсиуса, первым привезшего его из Эфиопии. Обсидиановую утварь и оружие археологи находили на всех континентах. Обсидиан – мощнейший энергетик и несет в себе необузданные силы вулканов из самых глубин Земли, поэтому издревле используется всеми религиозными течениями для изготовления различных ритуальных атрибутов.
Считается, что этот минерал развивает интуицию, проницательность и способность к предвидению событий. Обсидиан оберегает своего владельца от дурного глаза, порчи, проклятия и охраняет в долгой дороге. Однако нынешнее поколение людей плохо осведомлено об особенностях этого материала, и обсидиан в основном используется как ювелирный и поделочный камень.
У древних славян стекло обсидиан связано с культом бога Велеса и жреческими обрядами, которые проводили в его честь. По мнению исследователей, имя Велес происходит от слова «волохатый», то есть волосатый, мохнатый, что связано с почитанием медведя, в образе которого он наиболее часто являлся людям. Так же как и слово «волхв» происходит от имени этого бога и от обычая его жрецов одеваться в специальные вывороченные мехом наружу «волохатые» шубы для подражания своему божеству.
Провести инициацию в волхвы Велеса и дать неофиту новое волховское имя можно было один раз в год, на Комоедицу, 24 марта, называемое по-другому Велесов день. Считалось, что в этот день начинается новый год, пробуждаются медведи и выходят из берлоги, где отсыпались всю зиму. Наблюдение древними людьми этого удивительного чуда природы – «возрождения» медведя после зимнего сна – легло в основу многих инициаций, связанных с верой и обрядами перерождения.
Обставлялись они в строгой секретности, вдали от людских глаз, где-нибудь в прохладной тени священной рощи либо на дне глубокого оврага, но чаще всего – в лесной глухомани. Там, в святилище Велеса, к подножию могучей сосны – именно в нее входила Велесова благость во время магического ритуала – приносились богатые яства: ритуальные дары богу – блюда из молока и яиц, как самые любимые блюда Велеса, а также оковалки коровьего масла, горшки с кашей, мясо тетерева, множество шкур диких зверей. Жертвоприношение готовил молодой кандидат на право стать жрецом могучего бога. А особенным даром была шкура медведя-шатуна, победить которого нужно было ему самому в одиночку и без привычной в таком деле рогатины, только с одним обсидиановым ножом. Подготовка к встрече с медведем требовала сил, ловкости и отваги, для чего был необходим не один год усиленных тренировок.
К тому же не каждый год можно было найти проснувшегося раньше времени медведя-шатуна, а специально будить его не разрешалось условиями посвящения. Так могло пройти и два, и три года, пока наконец неофит не найдет мишку. Но удача ему не гарантировалась, ведь медведь сильный и хитрый зверь, и он сам может запросто этого охотника завалить и съесть. Не каждый претендент на должность волхва оставался жив после встречи с ним. Так что подготовка к инициации начиналась за много лет до прихода будущего жреца к священному дереву. Была довольно сложна и сама подготовка, да и процедура ее проведения. Но мы эти детали здесь опустим, чтобы не морочить читателю голову лишними подробностями, оставим лишь главные моменты.
Итак, представим, что все предварительные ритуальные процедуры пройдены. На конечном этапе инициации, перед тем как кандидату получить новое имя и вступить в свое новое качество, у ритуального огня расстилали медвежью шкуру, добытую неофитом, и сыпали на нее горкой очень острые обсидиановые осколки, на которые ставили или усаживали кандидата в волхвы. Но иногда вместо шкуры медведя использовали выдолбленное из сосны, ели или ясеня ритуальное корыто. Обсидиановым ножом, именно тем, которым кандидат справился с медведем, очерчивали вокруг него обережный круг, нож оставляли в земле до завершения обряда, а в дальнейшем он становился мощным оберегом нового жреца, который мог использоваться им также в обрядах исцеления соплеменников.
Посвящающий жрец трижды окроплял родниковой водой лицо кандидата, затем его чело и темя, произнося слова: «Яко тоя вода чиста, тако будет чисто лице; яко тоя вода чиста, тако будут чисты мысли; яко тоя вода чиста, тако будет чисто имя!» Затем жрец отрезал прядь волос – Велес и волоса, по сути, однокоренные слова – у нарекаемого и клал их в огонь, нашептывая при этом новое имя. Причем до того, как инициируемый получит имя, никто, кроме жреца и нарекаемого, не должен был знать нового выбранного имени. После этого волхв подходил к неофиту и громко произносил: «Нарекаю имя тебе такое-то». И так трижды. После этого нож из земли вынимался и обережный круг размыкался, нареченному давалась лепешка и ковш с медом для его первого жертвоприношения в новом обрядовом качестве для почитания Велеса и поминовения предков, под чье покровительство он переходил.