– Моиза мы еще месяц назад выдворили из страны за наркоту. Арестовывать не стали, чтобы не портить отношения с дружественной страной, все же он принц. Ты же сам видел – в его номере теперь проживает Матс.
Все мои аргументы были исчерпаны, и я подписал бумагу.
Юрий Эдуардович довольно улыбнулся и нажал кнопку звонка где-то под столом. В кабинет вошла девушка лет двадцати пяти в форме почтальона, на которой форменная шапка с завязанными кверху ушами сидела, словно консервная банка на скворечнике.
– Верочка, – обратился к ней следак, – вот письмо, денежки, упакуй покрасивее, так чтоб в жестяную коробочку с бантиком, не забудь розы и давай дуй, ты знаешь куда. Да, чтоб лично в руки!
– Слушаюсь, товарищ подполковник!
«Почтальон» забрала письмо с деньгами и вышла. После себя она оставила запах духов «Красная Москва», он был мне хорошо знаком, их любила моя мама.
– Ну, вот, Коля, и все. Благодарю за службу! Теперь можно и по рюмочке на посошок, – майор разлил коньяк. – С Новым Годом, Коля!
Я выпил коньяк с большим облегчением – все, наконец, закончилось. У меня даже, не к месту, развязался язык, наверное, это было неосознанно – мозги искали выход из стресса, который я сегодня пережил:
– Скажите, Юрий Эдуардович, а у вас есть семья, вы женаты?
– А что? – насторожился подполковник.
– Да так, до двенадцати остался один час, а вы все на работе паритесь.
– Моя работа, Коля, – и есть моя жена. Люблю я ее. Нет, не саму организацию, а именно то, чем я в ней занимаюсь. А что касается секса, то к моим услугам в любой момент девчонки из отряда «Красных ласточек», да хоть прямо тут, в кабинете. Там, кстати, Коля, большой выбор – и по фигуре, и по возрасту, и по мордашкам – и китаянки, и молдаванки, есть даже одна негритяночка. Ох, и жгучая девочка! Хочешь ее на сегодняшнюю ночь? Доставим в упаковке прямо к тебе домой, еще и двенадцать не стукнет, а? В качестве презента? – подмигнул мне Юрий Эдуардович.
– Спасибо, пока что не заслужил, – отвязался я от незаработанной пока услуги.
– Тогда вот тебе телефончик для экстренной связи. Как только я тебе понадоблюсь, звякнешь, назовешься «Избранником», спросишь «Посредника», меня вмиг разыщут, где бы я ни был, и буквально через несколько минут я с тобой свяжусь, – следак дал мне лакированную картонку зеленого цвета с напечатанным номером телефона.
– Почему именно «Избранником», а не каким-нибудь там «Кречетом», ведь так как-то короче да и привычней для вашей системы.
– Извини, Коля, забыли с тобой посоветоваться. Да ты забей! Это, всего лишь позывной. Впрочем, ты и есть избранник – и Ада, и звезд, и нас, и девочек красивых! – расхохотался следак:
– Все равно мне не нравится…
– Ну, ладно, – подполковник посмотрел на свои наручные часы. – На сем, Коля, простимся, пожалуй. И помни, если ты к Софье не придешь третьего января, мы на тебя в обиде не будем, значит, сердце твое отвергнет Софью, и это будет просто честным поступком с твоей стороны. Но и в этом случае, ты все равно останешься в поле нашего зрения. И, может быть, иногда нам придется встречаться – так, для дружеской беседы, уж ты не обессудь. Сейчас тебя у выхода ждет «Волга», она тебя доставит домой. Да, возьми эти сигареты на память, дома покуришь. Удачи! – подполковник протянул мне свою хилую, голубоватую, как у больного раком, руку и пожал, на удивление, крепко, с силой штангиста. – Эй, Бориска, попрощайся с гостем, – крикнул он кому-то, загадочно смотря на меня.
Я положил пачку «Кэмэла» в карман, встал, но не уходил, решив, что в смежной комнате еще кто-то есть, кто записывал и анализировал наш разговор.
Внезапно в комнате резко похолодало точно так же, как и тогда, когда я проводил обряд с вызовом Дьявола, и воздух точно так же заколебался и задрожал. В этот момент что-то застучало по доске. Я посмотрел туда. На ней мел, сам по себе, выписывал фразу: «Да пошел ты! Налей-ка, моржевый, лучше выпить».
Я уже не удивлялся чудесам, просто вопросительно глянул на подполковника. Тот расхохотался, налил коньяка в рюмку и вместе с блюдцем с лимонами поставил все это куда-то за сейф сбоку. Оттуда послышался странный звук, как будто кто-то выпил и крякнул. Подполковник удовлетворенно хмыкнул.
– У нас тут свой барабашка на службе – мой напарник – Боря Вершинин.
И тут я вспомнил Бугринское кладбище и могилу, на которой военные, с только что заходившим сюда майором, кого-то поминали. Точнее, я вспомнил фамилию, выгравенную золотом на памятнике вместе с датами рождения и смерти – Вершинин. Ее я хорошо запомнил, потому что такую же фамилию носил и мой, тоже ныне уже покойный, дядя Сережа.
– Хороший был парень, – между тем продолжал говорить Юрий Эдуардович, – когда он за спиной, оглядываться не надо – там все надежно.
Этот следак окончательно добивал меня своими способностями и возможностями. Действительно, иначе как называется их отдел – паранормальных связей – его не назовешь. Не так паранормальных, как ненормальных.
В это время мелок застучал по доске снова: «С Новым Годом, Коля! Помнишь «три пера» у Василия»? В этот момент портрет Бориса на столе задребезжал и стал поворачиваться. Он остановился лишь тогда, когда повернулся ко мне в фас, и Борис со снимка посмотрел на меня, словно живой. У меня от этого мурашки побежали по коже.
– К-каких «три пера»? – выдавил я из себя, но тут вспомнил, что Вася именно так мне перевел стук морзянки, раздавшийся с потолка, когда мы с морячком тусовались в комнатке со спящей его шлюшкой Клавкой.
– А-а! Три пера!!! – следак расхохотался звонко, сотрясаясь всем телом. – Это Боря тебя от любовной хвори на конце спасал – от триппера. Клавка гонореей болела, вот тебя Бориска и наставлял, чтоб не вздумал пистон ей поставить. «Три пера», это по фене – «триппер».
– Вот, ети вашу! Да вы совсем охренели! Уже и во все дырки моей жизни залезли. Зачем вам это-то надо было делать? – у меня даже скулы свело от досады.
– А затем, дорогой ты наш Коля, что ты нам здоровенький нужен, чтоб потом с Софьей не оскандалиться, чтоб операцию нашу не сорвать! – подавив смех, уже серьезно сказал Юрий Эдуардович. – Иначе нам бы тебя потом лечить пришлось.
– Выходит, никакой мне свободы, я у вас постоянно на мушке?
– Ты давно у нас на мушке. Но разве это плохо? Мы же только страхуем тебя, чтоб с тобой чего не случилось.
– А, идите вы все в жопу! Мне теперь уж без вас нигде и не вздохнуть и не пернуть! Вы хоть дома-то у меня снимите свои жучки, я ж не один там, у меня родители, – взмолился я.
– Дорогой Коля! Пойми ты, у нас ни к тебе, ни к твоим родителям – ничего личного! Мы обязаны опекать тебя, пойми еще раз нас правильно. Ты государственный человек! Возьми даже Леонида Ильича, к примеру. Думаешь, он свободен? Да у него даже каждый чпок с женой в кровати прослушивается. И все это ради блага страны!