Поэтому давайте дадим нашим детям жить, чтобы они смогли выжить!
Мы должны отпустить наших детей в жизнь
Мы обманываем сами себя, говоря - вот вырастет ребенок, потом мы его отпустим в самостоятельную жизнь. Потому что, чтобы отпустить детей в самостоятельность, надо увидеть их сильными, надо доверить им их собственную жизнь. Но чем дольше мы их не отпускаем, тем слабее и неприспособленнее они становятся. Как уж их отпустить!
- Отпусти свою дочь, - сказала мне однажды женщина, бывшая для меня тогда примером. Я действительно очень уважала ее, мечтала быть такой же - успешной, уверенной, состоявшейся. Она была для меня авторитетом в жизни. И вдруг - услышать от нее такое!
Она была у нас в гостях, и, проведя рядом со мной и дочкой вечер, уходя, сказала мне это.
- Отпусти ее. Ее надо отпускать. Во всем, в чем только можно, отпусти ее!
И я даже не нашлась сразу, что сказать. Я ведь только и старалась быть вместе. Я уже тогда меняла отношение к воспитанию, уже начала передавать дочери часть ответственности, учить ее каким-то практическим навыкам. Но отпустить ее? Как это - отпустить?
Это я и попыталась объяснить этой мудрой, цельной женщине.
- Тебя слишком много рядом с ней. Отступай, отходи, освободи ей пространство для жизни. Она должна сама жить, решать, выбирать. Я понимаю, тебе это сложно понять, принять, но подумай об этом. Отпусти ее…
И я думала, много думала. Я смотрела на наши отношения со стороны, признавая, что да, меня много. Много моей любви, которая все еще проявляется как желание быть вместе, быть ближе, от чего-то оградить, чему-то научить. Но как она сама будет учиться всему этому? Как она сама что-то преодолеет, проживет, переживет?
Если ты действительно хорошая мать, твои дети должны покинуть тебя.
Джозефин Харт
Моя дочь училась тогда в шестом классе. Училась в интересной, творческой школе, где дети часто ходили в походы, ездили на экскурсии в другие города. Однажды, придя домой, она сказала:
- Мам, у нас на каникулах группа старшеклассников собирается в поход - на Кавказ, в горы. Обещали взять и шестиклассников. Мама, ты меня отпустишь? Мам, отпусти меня…
И первая моя мысль была - как я могу ее отпустить? В поход со старшеклассниками, да еще в горы, на Кавказ! Ее, домашнюю девочку, не приспособленную ни к каким тяготам жизни! Но просьба эта: «Мам, отпусти меня!…» И слова, недавно сказанные мне: «Отпусти ее!», сыграли решающую роль.
- Хорошо, - сказала я. - Ты пойдешь в поход. Я тебя отпускаю…
А потом были сборы - покупка рюкзака, кроссовок, продуктов, туристического оборудования. Потом было заворачивание вещей в целлофановые пакеты: «Мы будем переходить горные реки, чтобы вещи не промокли, если в реку упадешь», - объясняла мне дочь, а я с трудом держала себя в руках, чтобы не сказать: «Никуда не поедешь…»
Потом было самостоятельное укладывание этого огромного рюкзака. «Так, чтобы ничего не стучало, - говорила мне „опытная туристка“, - чтобы все вещи были притерты друг к другу, тогда больше вещей поместится, и рюкзак будет правильной формы, не будет набок заваливаться».
Потом было пробное хождение по квартире с этим рюкзаком, в котором чудом были «притерты» друг к другу и спальник, и теплая куртка, и одежда, и еда, и смена обуви - куча чего-то очень необходимого в походе. И я с ужасом смотрела на мою детку, с трудом передвигающуюся с этим рюкзаком по квартире… А как она будет ходить с ним по горам да еще переправляться через горные реки?!
Потом, за десять минут до выхода из дома, моя шебутная дочь передумала надевать кроссовки, в которых хотела ехать, и решила достать вторые, сменные, которые лежали на дне рюкзака. Поэтому все содержимое рюкзака она просто вывалила на пол, и за неимением времени просто запихнула обратно все вещи, не беспокоясь, чтобы все было притерто и не стучало!
И по пути на вокзал ее бесформенный рюкзак весь грохотал и заваливался набок. И я думала, успокаивая себя: ничего, она в поезде все переложит! У метро мы встретили ту маму, правильную, чинную, чьи дети-погодки, оставшись дома без ее контроля - просто взбесились и стали есть из холодильника все, что им нельзя.
- Ты отпускаешь ее в поход? - спросила она меня, с интонацией, в которой было и возмущение, и непонимание - как так можно!
- Да вот, - смущенная такой реакцией сказала я. - Отпускаю. А твои дети не едут? - спросила я, чтобы хоть что-то сказать, хотя и так было понятно, что ее дети не могут туда ехать.
- Конечно, нет! - сказала она мне с чувством превосходства, и я мгновенно ощутила себя не матерью, а каким-то безответственным ничтожеством! - Я своих детей люблю! - сказала она и гордо пошла дальше.
А я до самого вокзала так и мучилась - нормальная я мать или ненормальная, что отпускаю двенадцатилетнюю девочку в поход на Кавказ…
А потом была неделя тишины. И моих тревожных мыслей - как она там? Никаких мобильных телефонов тогда не было.
А потом она вернулась. И тишина кончилась. Потому что она рассказывала, не умолкая, несколько дней - все с момента посадки в поезд. И я только слушала, потрясенная этим бурлением жизни, эмоциями, реальными приключениями. И иногда за сердце рукой хваталась.
- Мы его ночью, мам, этого дядьку пьяного противного, который нам все замечания делал в поезде, к матрасу пришили.
- Как это - к матрасу пришили?
- Так и пришили. Взяли нитки с иголкой, и пока он спал, мы его одежду к матрасу и пришили…
- И что же дядька, когда проснулся? - лепетала я.
- Он так смеялся, мам, когда понял - почему матрас вместе с ним встает и он от него никак отделаться не может!
- Но ведь он мог на вас разозлиться! Мог вас обидеть, мог даже ударить! - говорила я, понимая, что поздно уже что-то говорить.
- Не, мам, он, пришитый к матрасу, ничего не мог… - безмятежно говорила дочь, и я успокаивала себя - мол, дело прошлое, все ведь хорошо закончилось.
Успокаивалась до очередного рассказа - как упала она все-таки в горную реку и промокла в ледяной воде сама и вещи в рюкзаке промочила. Как замерзли они ночью на каком-то перевале, как соединяли спальники, чтобы спать было теплее. Как была она дежурной и готовила на костре кашу на всех.
- Ты готовила кашу на костре? - переспросила я. - Ты умеешь?
- Уже умею, - смеялась дочь. - Там не спрашивают, умеешь ты или нет. Ты дежуришь, ты и готовишь, - отвечала она.
Она приехала какая-то другая - более взрослая, смелая, самостоятельная. Она приехала уважающей себя, потому что увидела, что может проходить большие расстояния с тяжелым рюкзаком на плечах, ставить палатку, готовить еду. А сколько эмоций она получила от общения, красоты природы, песен под гитару, каких-то творческих конкурсов, которые они проводили.
Встретив после каникул «правильную» маму, ведущую своих детей в школу (они жили в соседнем дворе от школы, но она, как хорошая мама, по утрам все еще приводила девочек в школу!), я испытала жалость - к ней самой и к ее детям, которых она лишила такой увлекательной жизни на каникулах.