Пожалуй, в этом пункте Босх ощущал себя несколько уязвимым. Он действительно не обратился с просьбой о свидании с Шоном Стоуном как гражданское лицо, но остался в той же комнате, где допрашивал Коулмана, и просто попросил привести туда другого заключенного – Стоуна. Он знал, что при желании это можно рассматривать как злоупотребление служебным положением.
Но Менденхолл предпочла пойти дальше.
– Планируя поездку в Сан-Квентин, вы умышленно избрали время обратного вылета так, чтобы успеть повидаться с Шоном Стоуном?
– Вовсе нет. В таких случаях невозможно предсказать, сколько времени отнимет работа. Как долго будут доставлять из камеры заключенного, насколько затянется разговор с ним. Я бывал в Сан-Квентине, когда допрос длился едва ли минуту, а иной раз разговор мог продолжаться четыре часа. Тут не угадаешь, а потому всегда важно оставить себе некоторый запас.
– Но в этот раз ваш запас составил почти четыре часа, не так ли?
– Да, около того. Приходится ведь еще учитывать возможные проблемы с транспортом. Нужно сначала прилететь, поездом добраться до пункта проката автомобилей, взять машину, доехать до города, пересечь его, включая мост «Золотые ворота», а потом повторить все это в обратном порядке. Поневоле добавляешь время на возможные пробки и прочие затруднения. В моем распоряжении в Сан-Квентине было чуть больше четырех часов, но только два из них ушли на ожидание Коулмана и сам допрос. Теперь можете подсчитать сами. У меня осталось время, которое я и использовал для встречи с пареньком.
– В какой именно момент вы уведомили охранников, что хотели бы повидать Стоуна?
– Помню, что посмотрел на часы, когда они уводили Коулмана. Было четырнадцать тридцать, а мой рейс вылетал только в шесть. Я прикинул и понял, что даже с учетом обратной дороги и времени на сдачу прокатной машины у меня все равно остается по меньшей мере час. Можно было либо досрочно отправиться в аэропорт, либо узнать, как быстро мне смогут привести другого заключенного. И я остановился на втором варианте.
– А почему вы не вылетели обратно более ранним рейсом?
– Потому что это не имело значения. К тому времени, когда я вернулся бы в Лос-Анджелес, мой рабочий день, так или иначе, уже закончился бы. И не важно, приземлился бы мой рейс в пять или в семь. На работу я не успевал. А сверхурочных нам больше не платят, как вы, уверен, знаете, детектив.
Неожиданно Джексон подал голос, впервые приняв участие в беседе:
– И надо помнить, что смена рейса часто влечет за собой необходимость доплаты. Сумма может составлять от двадцати пяти до ста долларов. И если бы детектив Босх поменял билет, к нему могли возникнуть претензии у бухгалтерии.
Босх только кивнул. Джексон ухватился за случайный аспект дела, но его реплика пришлась вполне к месту.
Между тем Менденхолл, казалось, держалась определенного списка вопросов, хотя перед ней не лежало ни листка бумаги. Сейчас она, видимо, мысленно поставила галочку напротив пункта, связанного с расписанием поездки, и перешла к следующему.
– Не пытались ли вы каким-либо образом ввести в заблуждение сотрудников исправительного учреждения Сан-Квентин, заставив их считать, что ваше желание побеседовать с Шоном Стоуном является частью проводимого вами расследования?
Босх покачал головой:
– Нет, не пытался. И, как мне кажется, попросив разрешения положить деньги на его счет в столовой, я ясно дал им понять, что он не является моим подследственным.
– Но ведь вы попросили разрешения уже после того, как побеседовали со Стоуном, верно?
– Да, верно.
Наступила пауза, пока она просматривала документы, предоставленные Босхом.
– Что ж, джентльмены, думаю, пока этого достаточно.
– У вас нет больше вопросов? – удивился Босх.
– На данный момент нет. Но возможно, позже нам придется продолжить.
– В таком случае могу я задать вам пару вопросов?
– Можете, но я отвечу, только если сочту возможным.
Босх пожал плечами. Не ему было диктовать условия.
– Как долго все это продлится? – спросил он.
Менденхолл нахмурилась.
– Не думаю, что мое расследование слишком затянется. Если только не выяснится, что мне не могут дать необходимую информацию из Сан-Квентина по телефону. Тогда придется отправиться туда самой.
– Стало быть, они не пожалеют денег, чтобы послать вас в командировку только для выяснения, как я провел случайно выпавший мне час свободного от работы времени?
– Подобные решения принимает наш капитан. И он, разумеется, учтет соотношение стоимости такой поездки и степени серьезности проводимого мной расследования. Ему известно также, что в настоящий момент у меня на руках еще несколько дел. А потому он вполне может прийти к выводу, что не стоит тратить на это ни бюджетных средств, ни моих усилий как следователя.
Но Босх нисколько не сомневался, что, если потребуется, они обязательно отправят Менденхолл в Сан-Квентин. Быть может, она сама действительно не ощущала никакого давления сверху, но вот ее капитан находился в совершенно ином положении.
– У вас есть ко мне что-то еще? – спросила она. – На девять назначена следующая беседа, к которой надо подготовиться.
– Да, всего один вопрос, – отозвался Босх. – Откуда растут ноги у этой кляузы?
Казалось, Менденхолл искренне удивилась.
– Я не имею права вдаваться в подробности, но, мне казалось, вам это прекрасно известно.
– Нет. То есть я, конечно, знаю, что рапорт написал O’Тул. Но я имею в виду первоначальную информацию. Как он узнал о моем свидании с Шоном Стоуном?
– Сейчас я не могу обсуждать с вами эту тему, детектив. Когда мое расследование будет закончено и я изложу свои рекомендации, вас, вероятно, посвятят во все факты, имеющие отношение к делу.
Для Босха это не было ответом, и неизвестность его тревожила. Позвонил ли некто из Сан-Кветина О’Тулу и настучал на Босха, считая, что тот нарушил кодекс поведения, или же сам О’Тул зашел настолько далеко, что по своей инициативе связался с тюрьмой, чтобы выяснить, чем там занимался Босх? Так или иначе, но Босха это выводило из равновесия. Он вошел в этот кабинет, уверенный, что с жалобой по форме 1-2-8 легко разберутся, стоит ему все объяснить Менденхолл. Но теперь начал понимать, насколько непросто все может для него обернуться.
Выйдя из кабинета детектива, они с Джексоном воспользовались одним из затейливо декорированных лифтов, чтобы спуститься в вестибюль. Босх всегда считал, что столетнее здание «Брэдбери» принадлежало к числу архитектурных жемчужин города. И единственный его изъян он видел только в том, что теперь здесь разместилось бюро профессиональных стандартов. Когда они пересекали увенчанный стеклянным потолком вестибюль, имевший вид атриума, и направлялись к выходу на Третью Западную улицу, Босх ощутил восхитительный запах свежего хлеба, который пекли к обеду в ресторане, располагавшемся напротив главного подъезда здания. Это тоже всегда возмущало его. БПС не только оккупировало один из красивейших домов Лос-Анджелеса, внутри которого таились такие скрытые сокровища, как камины. Сотрудники бюро могли к тому же наслаждаться этим непередаваемым ароматом, который Босх вдыхал в себя каждый раз, оказываясь здесь.