– Ты не можешь просто сообщать ей о таких вещах. Нужно, чтобы она участвовала в принятии решения. Тебе следует посоветоваться с ней и попросить разрешения.

– Но послушай, я знаю, что ты ей нравишься, и вы к тому же общаетесь.

– Это не называется общением. Мы переписываемся в Фейсбуке.

– Для нее это одно и то же. Записки в Фейсбуке и эсэмэски – только так теперь подростки и разговаривают. А еще ты купила пиво мне на день рождения. Она ведь обратилась именно к тебе.

– Это не в счет. Жить с ней под одной крышей – совершенно другое дело.

– Знаю, но, по-моему, она не будет возражать. Впрочем, если тебе от этого легче, я вечером попрошу ее согласия. И если она скажет «да», то и ты скажешь «да». Я правильно тебя понял?

Появился Пино и унес тарелки из-под салата. Как только официант удалился, Босх повторил вопрос.

– Конечно, я скажу «да», – ответила наконец Ханна. – Мне этого даже хочется. Но еще лучше было бы пожить вместе, когда ты тоже дома.

Она не впервые заводила речь о том, чтобы съехаться. Но Босх, довольный тем, как до сих пор складывались их отношения, не был уверен, что готов сделать следующий шаг. Он и сам не понимал почему. Ведь молодость прошла. Так чего еще он ждал?

– Что ж, будем рассматривать это как подготовку к окончательному решению, – сказал он, стараясь уйти от ответа.

– А вот мне это кажется чем-то вроде неуместной проверки. Если сдам экзамен дочери, то меня примут.

– Все совсем не так, Ханна. Просто сейчас не время для детального обсуждения подобной темы. У меня в разгаре расследование. Уже в воскресенье или в понедельник я уезжаю, и к тому же мне на шею посадили детектива из бюро профессиональных стандартов. Я хочу поговорить с тобой об этом. Это для меня очень важно. Но давай отложим разговор до той поры, когда хотя бы часть проблем будет решена.

– Как скажешь.

Это было произнесено таким тоном, что Босх понял: она недовольна очередной отсрочкой решения на неопределенное время.

– Брось, не надо расстраиваться.

– А я и не расстраиваюсь.

– Но я же вижу.

– Я просто хочу, чтобы ты зарубил себе на носу самое главное. Я существую в твоей жизни не только для того, чтобы присматривать за Мэдди.

Разговор явно принял нежелательный для него оборот. Босх непроизвольно улыбнулся, как делал всегда, чувствуя себя загнанным в угол.

– Я ведь всего лишь попросил тебя об одолжении. Если тебе не хочется этого делать, но ты соглашаешься, подавляя все эти негативные эмоции, то нам лучше…

– Я же сказала, что не расстроена. Можем мы на этом поставить точку?

Босх одним большим глотком опорожнил свой бокал и потянулся за бутылкой, чтобы налить еще.

– Конечно, можем, – сказал он.

Глава двадцать четвертая

Субботу Босх поделил между работой и семьей. Ему удалось уговорить Чу приехать в отдел с утра пораньше, чтобы обойтись без помех со стороны О’Тула и ненужного внимания коллег. Полная тишина стояла не только в отделе нераскрытых преступлений, но и во всем огромном помещении элитного подразделения, занимавшегося делами об ограблениях и убийствах. С тех пор как о выплате сверхурочных полицейским пришлось забыть, работа здесь кипела по выходным, только если случалось нечто экстраординарное. К счастью для Босха и Чу, ничего подобного сегодня не происходило. Они заняли рабочие места в своей кабинке в полном уединении и покое.

Вдоволь наворчавшись по поводу того, что приходится ни за грош растрачивать половину выходного дня, Чу погрузился в свой компьютер, чтобы найти данные на всех известных им солдат 237-й транспортной роты калифорнийской Национальной гвардии.

Хотя Босх и стремился сосредоточить основное внимание на четверке с фото, сделанного на борту «Саудовской принцессы», и на их пятом приятеле, державшем фотоаппарат, он понимал, что необходимо тщательно проверить остальных военнослужащих роты, попавших в список, и особенно тех, кто также мог проводить время на борту лайнера, когда там находилась Аннеке Йесперсен.

Даже если этот поиск не даст конкретных результатов, Босх по опыту знал, что такие данные очень пригодятся, коли дело все-таки дойдет до выдвижения обвинений и рассмотрения в суде. Любой адвокатишка сразу заявил бы, что следствие велось предвзято, сосредоточившись только на клиентах и упустив из виду других вероятных виновников, которым удалось ускользнуть. Расширив сферу поиска и включив в нее всех известных ему солдат 237-й транспортной роты, служивших в ней в 1991 и 1992 годах, Босх заранее лишал защиту подобных аргументов.

Пока Чу работал за своим компьютером, Босх распечатал последнюю информацию о пятерых главных подозреваемых. В итоге у него получилось двадцать шесть страниц, две трети из которых были посвящены шерифу Дж. Дж. Брабанду и Карлу Косгроуву, обладавшим в Центральной долине большими возможностями благодаря деньгам, политическому влиянию и юридическим полномочиям.

Потом Босх вывел на монитор и тоже распечатал карты различных районов Центральной долины, где располагались места, которые он планировал посетить на будущей неделе. Это помогло сориентироваться на местности и понять, как далеко друг от друга жили и работали пятеро интересовавших его людей. Впрочем, это была часть рутинной подготовки, необходимой перед любой командировкой по делу.

Пока Босх занимался этим, в почтовый ящик прибыло электронное письмо от Хенрика Йесперсена. Он добрался наконец до своей кладовой и разыскал некоторые подробности путешествий, совершенных сестрой в последние месяцы жизни. Но все это лишь подтверждало уже сказанное им Босху по телефону о поездке Аннеке в США, как и о ее кратковременном визите в Штутгарт.

Судя по записям, сделанным в то время Хенриком, в мае 1992 года сестра провела в Германии двое суток, остановившись в гостинице «Швабиан инн», расположенной в двух шагах от казарм местного американского военного гарнизона. Хенрику нечего было добавить к этому, но Босх провел самостоятельный поиск в Интернете и выяснил, что именно там базировался тогда европейский филиал Центрального следственного отдела армии США по уголовным делам. Подтверждался и тот факт, что сотрудники филиала непосредственно участвовали в расследованиях предполагаемых военных преступлений, совершенных в ходе операции «Буря в пустыне».

Босх и прежде догадывался, что именно для запроса о военных преступлениях Аннеке Йесперсен посетила Штутгарт, но в какой степени полученная там информация повлияла на ее решение отправиться в Соединенные Штаты, оставалось неясно. Босх по личному опыту знал, что даже его должность офицера гражданских правоохранительных органов мало помогала заручиться помощью военных следователей. А потому мог только представить, с какими трудностями должна была столкнуться иностранная журналистка, запрашивая данные по преступлению, по всей вероятности, находившемуся тогда в стадии предварительного расследования.