Кто-то изумленно ахнул. За все время Конкисты имелись достоверные сведения о гибели всего двадцати двух Алых князей. Капитан покачал головой:
— Хотя я не особо верю в эту цифру, но то, что там действительно погибли Алые князья, — это точно. Эту систему Враг объявил мемориальным миром.
На несколько мгновений в БИЦе повисла тишина, потом вдруг офицер связи крикнул:
— Вызов!
Капитан поежился, припомнив, как и все, Алого князя, но кивнул:
— Давай.
На экране возникло широкое лицо, обрамленное русыми волосами и густой бородой. Человек обвел их взглядом и растянул губы в улыбке:
— Привет, папские дети, я — атаман Путята.
— Рады приветствовать благородного боярина, — учтиво ответил капитан.
Атаман добродушно кивнул и спросил подчеркнуто небрежно:
— Куда и откуда, гости?
Тут отворилась дверь, и в БИЦ ввалился дон Киор в боевом скафандре. Увидев лицо на экране, он на мгновение замер, а потом откинул забрало и взревел:
— Клянусь святым Феоктистом, это же Путята!
Атаман настороженно всмотрелся, и лицо его расплылось в улыбке.
— Пивной Бочонок!
Старый дон оглушительно расхохотался:
— Уж кого не ожидал встретить в этой глуши, так это тебя, охальника!
Тот заржал:
— Так в глуши нас только и встретишь! — Он похлопал себя по шее. — А ты, значит, живой еще! А до Новограда так и не добрался. Ведь обещал.
Из-за спины дона Киора выглянул Сивый Ус:
— В каждой таверне клянется, что все бросит и прямиком на Новый Город.
— Ба, и Сивый Ус здесь!
Дон Шарлеман, улыбаясь, кивнул:
— Весьма рад тебя видеть, Путята.
Боярин опять повернулся к дону Киору:
— Ну так что мешает-то?
Пивной Бочонок развел руками:
— Да знаешь, всегда какие-нибудь неотложные дела подворачиваются.
Атаман опять захохотал, потом, успокоившись, обвел взглядом БИЦ:
— Ладно, папские дети, может, помощь какая нужна?
Капитан вопросительно посмотрел на дона Киора. Тот успокаивающе кивнул в сторону экрана:
— Побратим.
Капитан облегченно вздохнул и улыбнулся:
— Благодарю за предложение, благородный боярин. — Он выдержал паузу и вкрадчиво произнес: — Сказать по правде, нам очень нужна помощь.
Путята усмехнулся:
— Ну ясно, теперь надолго здесь застрянем. Ладно, папские дети, что с вас возьмешь. Жалуйтесь.
…Через два месяца они вошли в систему Нового Города. За два дня до того их нагнали два ушкуя, посланные за кардинальским ботом, и когда на экранах вырос голубой, укутанный белыми облаками шар Новограда, на мостике флагманского ушкуя, кроме боярина Путяты и его побратимов, стоял скрюченный от злости кардинал. Его сокровища лежали в сейфе боярина. На злобный монолог о том, что все найденное является собственностью курии и если боярин попробует хотя бы пальцем дотронуться до багажа кардинала, то будет иметь дело с самим Папой, Путята просто ответил: «Ну и что?» — и преспокойно забрал весь багаж.
Ушкуи приземлились на поле столичного космопорта. Когда открылся люк шлюзовой камеры и гости шагнули на плиты посадочного поля, у всех перехватило дух, а боярин произнес как-то особенно ласково:
— Вот он, наш град Рюрик.
Город сиял золотыми маковками церквей и высокими башнями колоколен. Над крутыми зелеными крышами домов, утопающих в густых садах, плыл малиновый перезвон колоколов. Дон Киор восхищенно цокнул языком:
— Никогда не видел столь красивого города.
Перезвон набирал силу, на дороге, ведущей к городу, показалось несколько десятков всадников, нахлестывающих коней, а над садами, будто стаи вспугнутых птиц, взмывали вверх десятки флаеров. Путята усмехнулся:
— Ну, сейчас толпа привалит! Что ж, гости дорогие, придется потерпеть.
На следующее утро Ив оторвал голову от подушки и, с трудом, помогая себе руками, сел на огромной кровати. Голова раскалывалась. Во рту было сухо и противно. Он осторожно скосил глаза, разглядывая свой все еще раздутый от непомерного количества съеденного и выпитого живот, и застонал. Дверь в просторную светлицу тихонько приоткрылась, и на пороге появился Пип. Со страдальческим выражением лица он шагнул вперед и остановился, держась за стену. Ив тяжело вздохнул и, стараясь не двигать головой, спустил на пол ноги:
— Сколько же я спал?
Пип попытался пожать плечами, но охнул и схватился за голову. Ив вздохнул:
— Понятно. А времени сейчас сколько?
Пип осторожно поднял к глазам запястье руки и удивленно хлопнул глазами:
— Так ведь это, полдень уже.
Ив неосторожно присвистнул и вновь сморщился:
— А где Пивной Бочонок и Сивый Ус?
— Здесь. — Из-за двери раздался слабый, но бодрый голос, и на пороге возник дон Киор с каким-то жбаном в руке.
Ив взвыл:
— Нет, только не это!
Пивной Бочонок тихонько рассмеялся:
— Не бойся, это лекарство.
— Неужели от этого есть лекарство?
В проеме двери появился Сивый Ус:
— Не сказать, чтобы очень сильное, но немного полегчает. Рассол это.
Счастливчик прислушался к своим ощущениям и, тяжело вздохнув, согласился:
— Давайте.
* * *
Обед грозил стать столь же тяжким испытанием, но, к счастью, дон Шарлеман встал и, произнеся витиеватый тост, учтиво попросил хозяев сбавить обороты. Те переглянулись и, добродушно пробормотав: «Папские дети», — уже не так строго смотрели за тем, чтобы кубки гостей снова наполнялись после каждого тоста. Наконец, неспешный обед подошел к концу. Когда гости из местных бояр, вежливо откланявшись, покинули зал, Упрямый Бычок наклонился к уху боярина и нетерпеливо спросил:
— Благородный Путята, когда мы наконец займемся моим кораблем?
Тот хмыкнул, добродушно хрястнул дона Диаса по спине, чуть не сбив его с ног своей медвежьей лапищей, и успокоил:
— Уже занимаемся.
— Как? — не понял тот.
Путята пожал плечами:
— А чего ж время-то терять? У меня набег был легким, ушкуи все в порядке, так что верфи свободны. Как вчера сели, так мои ребята сразу за работу и принялись. У нас, ушкуйников, закон — сначала корабль в порядок приведи, а уж потом и гулять. Бывает, две недели из доков не вылезаем, прежде чем пора пировать придет.
— Да, но…