Дэймонд понимающе кивнул и вгляделся в шнековый магазин, сквозь прозрачные стенки которого просвечивали патроны.
— А сколько патронов в магазине?
Парень хмыкнул:
— Шестьдесят. Две пачки.
Тут только — до Дэймонда дошло, что сказал этот парень.
— То есть как это «калаши»? — удивленно воскликнул он. — Так у тебя какая очередь?
Парень вновь хмыкнул:
— Четвертая, но всех горных стрелков призывают в первую очередь. Уж не знаю почему.
Дэймонд медленно кивнул и задумался. Это где же они собираются воевать, если в первую очередь призывают горных стрелков?
Парень некоторое время, все так же усмехаясь, смотрел на него, наконец сказал:
— Вот и я о том же думаю.
Оба помолчали, мысленно представляя себе карту, потом понимающе переглянулись, придя, как видно, к схожим выводам.
— Так твой… Картавый этот тоже из четвертой очереди?
Парень кивнул:
— Ну! Мы все вместе служили… то есть не вместе, конечно, а в один год.
— Понятненько… Нет, у нас его нет. Тут все по первой очереди. — Он на мгновение задумался. — А почему это его призвали, он же из четвертой?
Парень пожал плечами:
— Да кто его знает. Вроде как командиров танков не хватает. Вообще-то он «башнер», но уже после «дембеля» прошел двухмесячные курсы командиров танков…
Дэймонд хотел было сказать, что у них в полку та же картина, вернее, даже хуже, поскольку его назначили командиром танка вообще без всяких курсов, но тут из люка высунулась голова механика-водителя.
— Эй, командир, тут какая-то фигня творится, погляди, может, я чего не так делаю?
Дэймонд повернулся к нему:
— А что случилось?
— Да индикатор заряда какую-то ерунду показывает.
— То есть?
— Ну что заряд у нас тысяча семьсот процентов.
— Сколько?
Механик-водитель дернул плечом:
— Вот и я говорю — фигня какая-то.
Неожиданно вмешался горный стрелок:
— Не, мужики, все нормально. У нас та же ерунда была. Ну, когда мы транспортеры расконсервировали. Это на НЗ аккумуляторы такие были заложены. У них заряд в семнадцать раз выше, чем у обычных. Просто откалибруйте индикатор по новой, и все…
Механик присвистнул:
— Ну дела-а-а, — и скрылся в люке…
К исходу недели полевая база начала пустеть. Первыми ее покинули горные стрелки, затем пошла пехота, а в воскресенье приказ на выдвижение пришел и им.
Когда они прибыли на станцию Акбулак, там их уже ждали платформы под погрузку. Пока механики загоняли машины на платформы, Дэймонд прошелся вдоль состава и спросил у высунувшегося из электровоза машиниста:
— Куда едем-то?
Тот пожал плечами:
— А кто его знает? Мое дело довезти вас до шестнадцатого магистрального, а уж куда вас дальше забросят…
Первый, Второй, Третий магистральный… и так далее и так далее — под этими названиями фигурировали перегрузочные узлы магнитодинамической хорды.
Погрузку завершили уже за полночь. Дэймонд только-только закончил проверять крепеж и уже собирался пойти в вагон спать, как вдруг его окликнул ротный:
— Эй, Урусов, ты ведь срочную служил «башнером»?
— Так точно.
Ротный кивнул:
— Вот и ладненько. Я у тебя «башнера» забираю. В третий экипаж…
Дэймонд замер, удивленно воззрившись на ротного. Конечно, в роте некомплект, конечно, современным танком при некоторой сноровке можно управлять и вдвоем и ротный разумно оставил по двое только там, где хотя бы один член экипажа был из постоянного состава, но у него-то экипаж из бывших срочников!
— … а тебе даю вот этого паренька. — Ротный махнул рукой и откуда-то из-за спины Дэймонда выдвинулся довольно щуплый молодой парнишка. — Нам подбросили пополнение из срочников, так что если чему недоучили — сам натаскаешь. У тебя квалификационные баллы — залюбуешься.
Когда ротный ушел, Дэймонд устало посмотрел на новичка:
— Как зовут-то?
— Виктор… Гершвиц.
Дэймонд уловил едва заметный акцент:
— Из Израиля давно?
Парень чуть замялся:
— Два года…
— Ну… добро пожаловать в экипаж…
На Шестнадцатый магистральный они прибыли через двое суток. В магнитодинамических поездах Дэймонд ездил не раз, что было очень удобно — до Питера из Москвы можно было добраться всего за два часа, а до Сочи — за четыре. Однако бывал он только в пассажирских вагонах, а вот в грузовой терминал попал впервые. Оказалось, что система погрузки отработана под стать скоростям. Если погрузку техники и имущества на обычные железнодорожные платформы полк завершил за два дня, то здесь перегрузка заняла всего полтора часа. Еще час карго-мастера проверяли крепеж (сорокапятитонный кусок железа, сорвавшийся с креплений на скорости за пять сотен километров в час, может натворить кучу дел), а затем литерный состав тронулся навстречу… войне?!
— … вы можете передвигаться самостоятельно?
Филипп выплыл из небытия и попытался сфокусировать взгляд на говорившем. С первого раза ничего не получилось. Более того, сознание снова начало уплывать куда-то в грохочущую и визжащую тьму.
— … столько наркотиков, что он умрет раньше, чем ты чихнешь…
Голос не сдавался. Он снова пробил тьму и начал настойчиво пульсировать в перепонках. Впрочем, в следующее мгновение до Филиппа дошло, что это уже другой голос.
— … терранец. Так что заткнись и волоки.
Это опять был первый голос, но ему тут же ответил второй:
— То-то и оно, пока его доволокешь…
В этот момент скачком включились другие органы чувств Филипп почувствовал, что лежит на чем-то жестком, потом, что это жесткое покачивается, затем тьма перед глазами окончательно распалась и приняла различные формы, отличающиеся друг от друга цветом, оттенками, степенью светоотражения и многим другим. Потом вернулись запахи…
— Минута сорок!
Это был уже третий голос. И все они по-прежнему были незнакомыми.
— Минута тридцать! Быстрее!
Филиппа затрясло сильнее. Похоже, те, кто его нес, перешли на бег. Но тут вернулась боль, и Филипп застонал.
— Ты смотри, очухался…
На этот раз второй голос прозвучал напряженно, и Филипп понял, что говоривший — один из тех, кто его нес.
— Сорок секунд!