— Э-э-э, генерал…
Найтвуд медленно повернул голову, и Клайд понял, что тот пьян.
— Ты… к-к-к-то?
Клайд покачал головой. Генерал Найтвуд был не просто пьян, а пьян вусмерть.
— Я — помощник Президента по национальной безопасности, Смитсон. Чем это вы тут занимаетесь?
Найтвуд несколько мгновений напряженно морщил лоб, пытаясь вникнуть в смысл того, что ему только что сказали, наконец что-то все же пробилось сквозь пьяный туман, окутывавший его мозг, и от столь успешных результатов мыслительной деятельности его лицо расплылось в счастливой улыбке.
— Я… это… и — и-изучаю противника. — Он замолчал, старательно осмысливая собственные слова, и, очевидно справившись с этой задачей более или менее удовлетворительно, выдал следующую порцию: — Оказывы… э-э-э-вывается, что мы его нич… ик… нич-черта не знаем, — он икнул, — ну-у-у… его… противника. — Тут рука генерала, поддерживавшая подбородок, подломилась, и он упал лицом на блюдце. Огурцы веером рассыпались по карте. Но генерала это ничуть не обеспокоило. Он коротко всхрапнул и… уснул сном младенца.
Клайд молча окинул взглядом картину и, тихо затворив дверь, вышел на улицу.
У крыльца дома, занятого Найтвудом под штаб бригады, переминался с ноги на ногу лейтенант, командир приданного ему взвода охраны. Клайд спустился по ступенькам, вытер вспотевший лоб и, повернувшись к лейтенанту, нервно спросил:
— Сигареты есть, лейтенант?
Тот изумленно уставился на Клайда. Ведь всего полчаса назад Клайд довольно резко заявил, что не только не курит, но и на дух не переносит табачного дыма.
— Не желаете сигару, мистер…
Клайд обернулся. Слева от него замер сержант, сверля его испытующим взглядом. Клайд благодарно кивнул и, ухватив сигару, нервно отгрыз у нее кончик, сплюнул и, наклонившись к услужливо протянутой зажигалке, прикурил. Сержант убрал зажигалку, продолжая все так же испытующе вглядываться в его лицо:
— Один вопрос, мистер… Вы меня не помните?
Клайд всмотрелся, и вдруг в его памяти что-то забрезжило.
— Автобус… Даллас?..
— Во! — взревел сержант. — Я же говорил! Рад с вами снова встретиться, мистер. Сержант Коллингсвуд к вашим услугам.
Глядя на его простую физиономию, на которой сейчас было выражение искреннего восторга, Клайд невольно заулыбался:
— Помнится, вы собирались пойти в бомбардировочную авиацию.
— Пф! — пренебрежительно скривился сержант. — И где бы я сейчас был? Торчал на аэродроме и грыз ногти?
Клайд кивнул и нервно затянулся. Сержант стоял рядом со счастливой физиономией деревенского увальня, за тридевять земель повстречавшего земляка.
— М-м-мистер Коллингсвуд, я могу — задать вам один вопрос?
— Конечно, сэр, — расплылся в улыбке сержант.
— Я хочу знать, что здесь произошло?
Конечно, было несусветной наивностью спрашивать у сержанта (!), почему бригада вдруг ни с того ни с сего застряла на месте, но до ТАКОЙ степени выбить генерала Найтвуда из колеи могло только что-то экстраординарное. А это экстраординарное вполне могло быть уже известно всей бригаде.
Улыбка тут же сползла с лица сержанта.
— Вы о капитане Грейси, сэр?
О-па! Похоже, стопроцентное попадание. Клайд подобрался:
— Да.
Сержант пожал плечами.
— Ну, тут все просто. Он сам виноват. Если «латники» говорят — надо делать.
«Латники»… Сержант, кажется, считает, что это слово объясняет все. Вот только Клайд слышит его в первый раз. Он незаметно сглотнул и осторожно, стараясь не спугнуть удачу и не дать понять сержанту степень своей неосведомленности, спросил:
— И как все произошло?
Сержант пожал плечами.
— Ну… они, как обычно, выставили щит с указателем. Правда, мы успели пройти всего пятнадцать километров, но если «латники» ставят щит… ну, вы же знаете. А Грейси… он просто не верил во все эти истории с «латниками». Поэтому сказал, что ни один дерьмовый имперец не смеет указывать ему, когда разбивать бивак. Он., я понимаю, что так не стоит говорить о мертвым, но капитан Грейси всегда был немного… странным, сэр. Он хотел, чтобы его все считали самым крутым, и очень быстро приходил в бешенство, если что-то было ему не по нраву. Вот и тогда он приказал своему механику-водителю снести этот щит к чертям и двигаться дальше. — Сержант развел руками: — Вот и все, сэр.
Клайд нахмурился:
— Что все?
— Ну-у… «латники» его наказали.
— Как?
Сержант недоуменно уставился на Клайда, и тот понял, что узнает сейчас великую тайну, которая уже давно известна каждому сержанту и рядовому экспедиционного корпуса. Коллингсвуд пожал плечами:
— Ну-у-у, разнесли его танк на куски, а затем дали остальным экипажам его роты десять секунд, чтобы покинуть машины и укрыться в придорожных кюветах, и разнесли все машины его роты.
Клайд медленно кивнул:
— Понятно.
Он пару минут помолчал, переваривая услышанное, потом заговорил, тщательно подбирая слова:
— Понимаете, сержант Коллингсвуд, я… не очень хорошо представляю себе, кто такие эти «латники».. Вы не могли бы описать мне их немного… подробнее?
Сержант удивленно воззрился на Клайда, но тот продолжал спокойно смотреть ему в глаза. Коллингсвуд слегка покраснел:
— «Латники», сэр, это… ну, это «латники» сэр. Они крутые ребята, но стараются зря никого не убивать. Если ты не полный идиот и не мечтаешь оторвать себе яйца, то ты всегда сможешь с ними договориться. Ну, то есть не совсем… но они тебя не убьют.
— А как они выглядят?
Этот вопрос, похоже, застал сержанта врасплох.
— То есть, сэр?
— Ну… во что одеты, как вооружены?
— «Латники»?!
Коллингсвуд как будто не мог поверить, что до сих пор существуют люди, не знающие, как выглядят «латники». Однако Клайд продолжал смотреть на него требовательным взглядом.
— Они в латах, сэр. Говорят, что их невозможно пробить даже из танковой пушки, но я не слышал, чтобы кто-то пытался это сделать. А вот из «Браунинга», говорят, пытались… — Он замялся, словно не зная, продолжать ли дальше.
— И что? — поощрил его Клайд.
— И… не получилось. Пятидесятый калибр отлетал от него, как мяч от бейсбольной биты, а «латнику» хоть бы что.
— Ты сам это видел?
Сержант смутился:
— Нет, сэр. Мне свояк рассказывал. Это было у них в батальоне. Он сам это видел.
— А в какой дивизии он служит?
— В двадцать восьмой, сэр.