— А почему мэра, а не президента?
— Так здесь ведь только один город, один на всей планете. В других местах были только пиратские базы. И там теперь только большие воронки… Ну, и еще совсем уж мелкие поселения. А сюда пираты прилетали развлекаться да сбывать трофеи. Ну и получить какой-нибудь груз или оборудование, доставленное по официальным каналам. С того планета и жила. А теперь ничего нет…
— И что же, полиция… то есть боевики Убуа — они вообще ничего не делают?
— Ты имеешь в виду то, чем положено заниматься полиции? — Кувалда пожал плечами. — Да нет, делают. Соблюдают правопорядок. Но только на территории Убуа. Или для тех, кто ему платит. Или за хорошие деньги. Очень, скажу тебе, хорошие… А мы независимые и под мэра ложиться не желаем. Ему только дай палец — оттяпает всю руку по самые колени… Ну, а денег, чтобы профинансировать полицейскую спецоперацию, у нас нет. Лучше самим попробовать. Сейчас вон ребята подъедут с космопорта и попытаются покрошить Папу Юпа в капусту. Только ведь опять уйдет, скотина…
— Денег у вас нет, — с неудовольствием заметил пассажир, внезапно обратив внимание, с какой бешеной скоростью мелькают цифры в окошечках счетчика на приборной панели. — А такого безумного тарифа мне еще ни на одной планете не попадалось.
— Э, брат! — забеспокоился Кувалда. — Если ты неплатежеспособен, давай лучше сразу вернемся в космопорт, тебе меньше отрабатывать придется. Хорошие стрелки нам нужны, конечно, так что бить мы тебя не станем и кормить будем терпимо, ман, но все равно в рабстве у нашего брата-таксиста не сахар. Как и во всяком рабстве.
— Есть у меня деньги, езжай давай, — проворчал Пестрецов. — Только я не пойму, чем вы тогда отличаетесь от пустынных бандитов. Разве что не обстреливаете жертву предварительно да вроде не мутанты с виду.
— Ну, Лео! — широко ухмыльнулся водила, на мгновение обернувшись через плечо. — А ты думал, пиратов отсюда выбили, и сразу настала райская жизнь? Ага, щас. Здесь вся инфраструктура под них заточена, ман, здесь все население десятилетиями их обслуживало. Думаешь, старые навыки так просто исчезают? — Он покачал головой. — Да нет, ты не пугайся, у нас все честно, но если нас пытаются кинуть, мы вынуждены наказывать. Слишком много желающих. Тут иначе и дня не проживешь. А что денег много берем… Так тут все дорого, брат. Все привозное, практически ничего не производится. Опять же за стоянку плати, крыше плати, Соединенным Мирам плати, ман. Знаешь, сколько набегает? По-хорошему, следовало бы разогнать весь местный сброд по галактике, а планету закрыть к чертям. И пусть Папа Юп с детишками жрут друг друга в пустыне. Но нет, не выйдет: народишко уже прикипел к этим пескам, опять же после пиратов уже кое-как устроился, в себя приходить начал, а на других планетах куда девать такую ораву дармоедов? То-то же…
Вскоре над горизонтом показались прямоугольные серые башни города. У въезда в пригород на обочине стоял полицейский вездеход, возле которого маялся в жидкой тени облепленный цветом кандавы блюститель порядка. Кувалда притер свой «Безумный Макс» к обочине позади него, остановился, вылез из машины и направился в сторону полицейского. Перебросившись с ним парой слов, водила постучал в окошечко вездехода. Оно опустилось, таксист что-то сунул туда, дурашливо козырнул двумя пальцами и вернулся к своей машине.
— А ты говоришь, дорого, — произнес он, снова выруливая на трассу. — Опять шакалы тариф подняли…
Город производил удручающее впечатление. На въезде их встретили полуразрушенные дома, огромные ямы посреди дворов, пустые глазницы окон — после бомбардировки никто даже не попытался ликвидировать ее последствия. Ближе к центру город понемногу начал оживать, замелькали разноцветные вывески и витрины, стали появляться недавно отремонтированные дома. Однако когда такси миновало круглую площадь с памятником какому-то бородатому военному в центре и с серыми небоскребами по краям, состояние окружающих домов и дороги вновь начало стремительно портиться. Вместо угрюмых, но прилично одетых граждан, попадавшихся на центральных улицах, замелькали уродливые бомжи, одетые в неописуемые лохмотья, группы малолеток, под футболками у которых натренированный взгляд Пестрецова привычно определял очертания крупнокалиберных стволов. Где-то впереди, за домами, бахнул одиночный выстрел, и тут же отозвалась пронзительным визгом очередь из плазмомета.
— Инфернус, — вполголоса произнес Кувалда. — Смотри по сторонам, Лео, я могу и не уследить…
— А где же граница? — удивился Пестрецов. — Где колючая проволока, вышки, прожекторы и КПП?
— Нету никакой границы, ман, — пояснил водитель, выкручивая руль. — Пацаны живут по строгим понятиям. Сразу как ушли федералы, Убуа попытался наложить лапу на весь город. А кое-кто из крутых ребят захотел откусить кусок у самого мэра. Но у него всегда была самая сильная банда. А после выборов он еще и подгреб под себя все оснащение, которое федералы передали местной полиции. Так что две недели тут шли жуткие бои. Полгорода рвануло в пустыню, и у ребят Папы Юпа, надо думать, наступил праздник живота. Убуа порвал почти всех и подмял весь город, кроме Инфернуса, но понес такие потери, что решил не штурмовать мятежный район, а предпочел договориться, тем более что местные банды уже не представляли для него опасности. Здесь всегда селился самый безбашенный народ, постоянно грызущийся между собой, так что крупных банд, которые могли составить мэру серьезную конкуренцию, здесь отродясь не было. Так, падальщики, правда, много о себе мнящие… Но зато если бы Убуа сюда сунулся, в него палили бы даже кошки и крысы. Потому что даже они здесь ходят с оружием…
Кувалда оскалился.
— Так что наш уважаемый мэр пообещал, что не станет вмешиваться в дела банд, но только в одном районе города. За это местные обещали не распространять свое влияние на остальной город — там денежки собирает полиция. Инфернус объявили зоной свободного и уголовно ненаказуемого ведения огня, после чего банды занялись друг другом, а власти — своими делами. Теперь те и другие почти не пересекаются, но местные крестные отцы хорошо понимают, что если они разозлят Убуа, тот уже не остановится ни перед чем. Поэтому никакая граница не нужна: если какие-нибудь отморозки попытаются нарушить договор, их уничтожат свои же, чтобы не ввязываться в гораздо более кровопролитные разборки…
— За нами уже четыре квартала две машины едут, — внезапно прервал его Родим, поглядывая в заднее окошко.
— Ага, вижу…
Кувалда вдруг резко вывернул руль, одновременно ударив по газам. И тут же позади них раздался оглушительный взрыв и с тихим шелестом осыпался угол заброшенного здания, выходившего в переулок, в который они свернули.
— Лео! К плазмомету, ман! — проорал таксист.
Пестрецова не было смысла подгонять: он уже занял позицию за орудием, широко расставив ноги и заклинив себя на заднем сиденье, чтобы не швыряло по всему салону.
Один из преследователей на темно-синем, неоднократно битом «Хамлете» на полной скорости пролетел мимо переулка, в который так неожиданно свернул «Макс» с двумя лохами, но другой, на черном полуспортивном «Лемере» тридцать лохматого года выпуска, плотно повис у них на хвосте. Переулок был узким, из-под колес «Макса» с пронзительными воплями выпрыгивали худые ободранные коты, усиленным бампером машина с грохотом сносила мусорные баки и баррикады из пластиковых ящиков под стенами домов. Из редких окон иногда раздавались гневные вопли местных жителей, один раз по крыше «Макса» ударила выпущенная с верхних этажей пуля. Родим держал преследователя в прицеле, но стрелять не рисковал: шар плазмы вполне мог зацепить какой-нибудь мусор сразу по вылету из «трубы», и тогда рвануло бы так, что могло повредить и их машину. Вылетая из переулка, Кувалда чиркнул правым крылом по кирпичной стене, оставив на ней чешуйки автомобильной эмали.