Сержант оторвался от чтения.
– Фэншоу! – громко произнес он.
– А? – удивился судмедэксперт и уронил пепел на ковер.
– На днях его освободили из Мейдстонской тюрьмы, не так ли?
– Да, в четверг.
– Фэншоу на воле, а Баллантайн мертв, – рассуждал Теппер.
– Надо же, какое совпадение. А разве Баллантайн не был замешен в афере Фэншоу?
Но интерес судмедэксперта к этой теме как будто иссяк. Теппер вздохнул и стал знакомиться с футбольными прогнозами.
Понедельник, 16 ноября
Льюис и Харпер, закончив работу на верхнем этаже, спустились на первый, где, как оказалось, собралось много народа. Тяжелые полицейские ботинки топали в прихожей, и через дверь в курительную комнату молодые люди видели вспышки магния, когда фотографы снимали обстановку и труп. Скотленд-Ярд взялся за дело.
Сержант Теппер встретил их внизу у лестницы.
– Инспектор хочет поговорить с вами, – сказал он.
Инспектор Маллет, высокий, крепкого телосложения мужчина, стоял посередине ковра, и из-за его массивной фигуры маленькая комната казалась еще меньше. Добродушное выражение голубых глаз на розовом круглом лице странным образом контрастировало с по-военному суровыми усами. Вошедших молодых людей он встретил спокойным оценивающим взглядом.
– Это те двое, которые… – начал Теппер.
– Догадываюсь, – перебил его Маллет и сразу повернулся к Харперу: – Вы закончили с описью?
– Да, – ответил Харпер. – Все комнаты, кроме этой, конечно.
– Тогда оглядитесь здесь и скажите мне, не пропало ли что-нибудь.
Харпер принялся сравнивать список предметов с обстановкой курительной. Ни за что на свете он, находясь в этой комнате в присутствии посторонних людей, не признал бы потребность в помощи Льюиса. А тот, в свою очередь, в равной степени преисполненный решимости убедиться, что работа выполняется должным образом, к крайнему неудовольствию Харпера, встал рядом с ним, чтобы заглядывать в опись и контролировать его действия. Харпер постарался побыстрее закончить работу, подстегиваемый желанием как можно скорее убраться из этой комнаты и отделаться от навязчивого помощника.
– Все на месте, – объявил он.
– Нет, не все, – в тот же миг возразил подлый Льюис. – Нет шнура от шторы.
Харпер не сумел скрыть досаду от собственной оплошности и презрение к непрошеному уточнению напарника; инспектор лишь мрачно улыбнулся.
– Это он, как вы думаете? – спросил Маллет, показав на труп.
До последнего момента молодые люди отводили глаза от мертвеца и смотрели только поверх, ниже и вокруг него. Но сейчас, глядя в направлении указательного пальца детектива, они разглядели выступающий на тыльной части шеи, чуть выше воротника, деревянный шарик, привязанный к тонкому шнуру, который глубоко врезался в кожу и был почти незаметен. Не произнося ни слова, оба согласно кивнули.
– Так! – воскликнул Маллет. – С этим разобрались. А теперь, парни, не думаю, что вам очень хочется находиться здесь, тем более вы уже помогли. Идите в другую комнату.
Прежде чем повести их в гостиную, он негромко посоветовался с одним из своих подчиненных. Тем временем Харпер, чье любопытство взяло верх над отвращением, с интересом уставился на покойника. Тело передвинули, чтобы фотографам было удобно делать свое дело, и Харпер смог внимательнее разглядеть запрокинутую голову. При этом лицо молодого человека не выражало никакого сострадания – на нем был написан только глубокий интерес. Казалось неестественным, что тот, кто, вероятно, никогда раньше не видел смерти, тем более в столь ужасном обличье, мог смотреть на нее с подобным бесстрастным любопытством. Харпер был так поглощен созерцанием, что, видимо, не замечал направленный на него взгляд, не менее испытующий, чем его собственный.
– Ну, – вдруг раздался позади него голос Маллета. – Что вы тут разглядываете?
Харпер вздрогнул и от неожиданности не сразу смог ответить самообладание. Однако, взяв себя в руки, заговорил характерным для него непринужденным и высокомерным тоном. Льюис, не спускавший с напарника глаз, заключил, что тот решил проявить свои оксфордские манеры, чтобы произвести впечатление на инспектора – мол, он не какой-нибудь подручный клерк у агента по найму жилья.
– Собственно говоря, инспектор, – произнес он, – мне непонятно, с какой стати явно хорошо одетый джентльмен нацепил зеленый галстук-бабочку с серым костюмом.
Инспектор крякнул, но ничего не сказал.
– К тому же, – продолжил Харпер, – он даже завязан небрежно. Не хотел бы я в таком виде лежать в гробу.
– Очевидно, и Баллантайн этого тоже не хотел бы, – бросил Маллет. – Если вы закончили снимать, накройте это чем-нибудь, пока его не увезут.
Инспектор вышел из комнаты, махнув молодым людям, чтобы они следовали за ним.
– Я вас надолго не задержу, – сказал инспектор, когда они остались одни. – Я знаю, кто вы и почему здесь. Просто хочу выяснить кое-что об этом доме. Чей он?
– Мисс Пенроуз, – сообщил Харпер. – Она наша клиентка и на зиму уехала в Италию.
– Не совсем так, – веско вмешался Льюис. – Мисс Пенроуз – арендатор. Фактически дом принадлежит лорду Минфилду.
– Нас он не интересует, – сказал Маллет. – Значит, это вы сдали дом с мебелью от имени мисс Пенроуз?
– Да, – ответил Харпер.
– На какое время?
– На месяц, и срок истекает сегодня.
– Как звали жильца?
– Колин Джеймс.
– Где он сейчас?
– Насколько мне известно, за границей, – пояснил Харпер. – То есть в субботу утром он вернул ключи от дома с письмом, в котором сообщил, что отказывается от арендования и уезжает во Францию.
– Что вы о нем знаете? – спросил Маллет. – Надеюсь, он предъявил какие-либо рекомендации?
– Единственная рекомендация, предоставленная им, была от его банка, – сказал Харпер. – Он внес арендную плату вперед.
– Какой это банк?
– «Южный», его отделение на Нижней Дейлсфорд-стрит. Я запомнил, поскольку это тот же банк, что и нашей фирмы.
Детектив помолчал немного, размышляя о чем-то. Он сидел спиной к окну, через которое доносились голоса толпы, привлеченной появлением полиции.
– Как выглядел Колин Джеймс? – был следующий вопрос Маллета.
– Толстый или даже тучный, – ответил Харпер. – С большим животом и худым лицом, словно у него плохое пищеварение. Примерно среднего роста, носил довольно длинную темно-каштановую бороду. Насколько я помню, он говорил хрипловатым голосом.
Маллет повернулся к Льюису и поинтерисовался: