Book.

Он выхватил ключ.

– И не вздумайте опять выкинуть какую-нибудь шутку, клянусь, не стоит! Не забывайте, что дворняжка здесь под замком… Ясно?

– Ясно, – сказал Расмус. Знал бы Эрнст, какая дворняжка прячется в погребе! Не маленькая короткошёрстная такса по имени Растяпа, а пожилой коротко стриженный полицейский по имени Сёдерлунг, да и замок на двери только для виду, это Эрнст мог бы заметить, если бы повнимательней присмотрелся.

– Ну, ноги в руки, – скомандовал Эрнст.

И они пустились в путь.

Пустились в путь и все прятавшиеся по углам. Беззвучно, никем не замеченные, они шли следом, ни на мгновение не выпуская из виду торжественную процессию с Расмусом во главе, только что вышедшую за каменную изгородь.

– Через лес идёт тропинка, – сообщил Расмус. – А по шоссе будет почти в два раза дольше. Мы как пойдём?

– Чем короче, тем лучше, – отозвался Альфредо. – Пойти по короткой.

И прийти прямо в полицейский участок, – подумал Расмус. И представил, что стало бы с Альфредо, скажи он это вслух.

Вообще-то странно было идти по лесу в компании с двумя отъявленными злодеями и целой толпой полицейских за спиной. По этой самой тропинке они хоть раз в год да гуляли с мамой, папой и Приккен как раз такими солнечными майскими утрами, когда птицы щебечут на все лады. Они брали с собой кофе и приходили послушать утреннюю кукушку. В лесу была славная полянка, и там они обычно сидели, слушая птиц, а кукушка вечно упрямилась и не куковала, когда её об этом просили.

Правда, сейчас, когда они с ворами шагали через лес, она раскуковалась вовсю.

Альфредо передразнил её:

– Ку-ку, глупый птица, ку-ку? Сколько лет… мне дадут, как ты считать?

Кукушка прокуковала три раза.

– Три года, – подытожил Альфредо. – А я освобожусь досрочно, ку-ку!

– Да заткнись хоть раз в жизни, – взорвался Эрнст. Он шёл впереди, быстро, стиснув зубы, за ним ковылял Альфредо, спотыкаясь о камни и корни. Он явно не привык ходить пешком.

– Я погибнуть, – причитал он. – Да ещё этот ботинки трут, так трут!

– Ах, ботинки, – язвительно произнёс Эрнст. – Если бы это была моя самая большая неприятность, я был бы счастлив!

Бедные Эрнст и Альфредо! У них точно были куда большие неприятности, чем тесные ботинки. Вестанвик раскинулся перед ними в лучах солнца – маленький-маленький Вестанвик, в котором они совершили большое-большое преступление. В одном из этих узких переулков прятался и дом, в котором лежало награбленное – осталось только найти его.

Но Эрнст нервничал. Он шёл, грызя ногти, и со страхом поглядывал на спящие окна – точно ли никто не видит, не слышит и не удивляется? Шаги по брусчатке отдавались таким грохотом, что, кажется, перебудили полгорода.

А впрочем, никто не должен спать таким восхитительным сияющим утром, когда цветут каштаны, светит солнце и пахнет сирень. Жимолость тоже пахла – воздух вдруг наполнился её сладким ароматом. Альфредо повёл носом… «Ах, этот прекрасный цветы!»

Рядом со старой заслуженной школой, в переулке, стоял белый оштукатуренный дом с зелёной железной крышей и заросшей жимолостью стеной – от неё-то и шёл этот сладкий запах.

– Мы пришли, – сказал Расмус. – Серебро там, внутри. – Он поднёс палец к губам, предостерегая Альфредо и Эрнста: – Тише… Пойдём через чёрный ход!

Эрнст и Альфредо одобрительно кивнули. Весь их разбойничий жизненный опыт говорил, что безопаснее идти с чёрного хода – не так привлекаешь внимание, а именно сейчас они меньше всего хотели его привлекать.

Но Эрнст в последний миг снова засомневался. Он железной рукой вцепился Расмусу в загривок:

– А ты уверен, что серебро там? – тихо спросил он, показывая на зелёную заднюю дверь. – Или опять что-то задумал? Надеюсь, ты помнишь, что псина пока в погребе?

– Конечно, помню, – заверил Расмус. Ещё бы он забыл про псину в погребе!

Эрнст всё не успокаивался:

– Не нравится мне это, клянусь фараоном, – сказал он и нервно огляделся.

– Ну тогда не ходите, – сказал Расмус. – А мы с Понтусом пойдём и принесём всё барахло сюда.

Тут Эрнст снова схватил Расмуса за шиворот:

– Нашёл дурака! – прошипел он. – Вы войдёте, пробежите через весь дом и выйдете через парадный вход, так? Слушай, щенок, ты не с молокососами в прятки играешь!

– Да ты подозрительный, как старый козёл, – возмутился Расмус.

Альфредо довольно заржал:

– Боже правый, моя мамочка научить меня этот трюк, когда я ещё ходить в начальная школа!

– Да как хотите, – пожал плечами Расмус и с готовностью распахнул дверь. – Полезайте внутрь!

Эрнст пошёл первым. Он крепко ухватил Расмуса за плечо и угрожающе прошептал:

– И тихо там.

Расмус пошёл на цыпочках. То же самое сделал Альфредо, который следовал за ними по пятам. Когда он ступал осторожно, ботинки не так тёрли ноги. Понтус вошёл последним и аккуратно закрыл за собой зелёную дверь.

– Темно, как в гробнице фараон, – шепнул Альфредо.

Это была правда. Коридор, которым вёл их Расмус, был длинный, узкий и мрачный.

– Но скоро станет светлее, – успокоил Расмус.

Эрнст крепче сжал его плечо.

– Молчи… Тихо. Где серебро?

В другом конце коридора была ещё одна дверь.

– Там, внутри, – шепнул Расмус. – Пусти, я открою.

И открыл.

Как странно было выйти из темноты на свет! Внутри сияло ослепительное солнце, а на столе сверкало в солнечных лучах всё бароново серебро. Рядом стоял человек в форме, он дружелюбно улыбнулся:

– А почему же вы зашли через чёрный ход? – удивился он. – Впрочем, добро пожаловать! Добро пожаловать в полицейский участок Вестанвика!

В следующий миг случилось сразу много всего.

– Хватай его, Патрик! – крикнул старший комиссар. – Он сейчас выскочит!

Эрнст действительно был уже на полпути к открытому окну, и Расмус с гордостью увидел, как папа, словно тигр, прыгнул на пол и в последний момент удержал вора.

Второй тоже попытался ускользнуть. Тихо и решительно Альфредо пустился бежать к зелёной двери, через которую вошёл, но там уже стояла пара здоровых полицейских, которые без всяких церемоний вернули его обратно в караульное помещение.

– Полицейский участок… бедный мой мамочка, – причитал он. – Я погибнуть!