— Не могу сказать, что они не впечатляют, но я предпочитаю монументы иного рода, — прокомментировал Линкольн услышанное.
— Послушайте вот это. — И Геркулес продолжил читать: — «Пирамида Хефрена кажется самой высокой, но это объясняется тем, что она была построена на наиболее высоком месте плато Гиза; на самом же деле самой высокой и самой большой по объему является пирамида Хеопса. В древности Великая пирамида считалась одним из семи чудес света. Это единственное чудо света, которое сохранилось до наших дней».
Линкольн выехал на своем верблюде несколько вперед и, прикрываясь фетровой шляпой от солнца, принялся осматривать огромные каменные глыбы. Североамериканцы вообще склонны сравнивать все с тем, что есть у них в стране, словно Соединенные Штаты — мерило всего на свете. Вспомнив Вашингтон с его величественными республиканскими монументами, Линкольн решил, что помпезный египетский мир не так эффектен, как говорят. И прежде всего здесь не было ничего практичного. «Как эти люди могли тратить целые состояния на строительство какой-то могилы?» — спрашивал он сам себя, исходя, как обычно, из свойственных ему практических соображений.
— О чем задумался, дорогой друг? — спросил Геркулес, которому наконец удалось осадить своего верблюда и спешиться.
— Для чего столько бесполезных расходов? Тысячи рабов сооружали храмы-памятники человеческому тщеславию. Зачем? — вопрошал Линкольн, безуспешно пытаясь осадить своего верблюда.
Принцесса легко и элегантно опустилась на землю и пошла по песку, а ее одеяния поблескивали в лучах яркого солнца пустыни. Геркулес не удержался — посмотрел на нее украдкой. Не часто ему приходилось видеть женщин такой красоты. Его глубоко трогало то, что при сдержанной веселости прекрасные глаза принцессы были полны меланхолии. Хотя он и не был человеком чрезмерно чувствительным, история принцессы произвела на него неизгладимое впечатление. Он подошел к ней и подал руку. Принцесса посмотрела на него сквозь вуаль, и ее огромные голубые глаза озарила невидимая ему улыбка.
— Вы очень любезны, — прошептала женщина, и они пошли вдвоем к монументам.
— Большое спасибо за помощь! — прокричала Алиса со своего верблюда.
Один из слуг осадил верблюда Алисы, но женщина запуталась в полах своего роскошного просторного платья, поэтому прошло много времени, пока она наконец спешилась. Ее белые кожаные ботинки тонули в песке, и она еле двигалась.
Геркулес и принцесса шли, не замечая дурного настроения Алисы и Линкольна, который, едва ступив на песок, побежал к Алисе, чтобы поддержать ее.
— Как хорошо, что в этой суровой пустыне еще встречаются джентльмены, — улыбнулась она.
Линкольн посмотрел на ее лицо, покрытое капельками пота, вспоминая последний год, который они провели вместе. Смерть отца, случившаяся несколькими месяцами раньше, нехватка времени на завершение траурных мероприятий, держали Алису в постоянном нервном напряжении. В ее большущих зеленых глазах мгновенно вспыхивала злость, а лоб сердито морщился от неудовольствия. Из собранных в пучок рыжих волос Алисы постоянно выпада прядь, что вызывало дополнительное раздражение.
— И надо же было из всех мест, какие только есть на белом свете, выбрать именно это, — ворчала она.
— Здесь мы в безопасности. В Европе началась война, и сведения, которые оттуда приходят, веселыми никак не назовешь. Немцы захватили Люксембург и Бельгию, — сообщил Линкольн серьезным тоном.
— Но я читала в газете, что французы остановили их на Марне, так что война скоро закончится, — возразила Алиса и засеменила по песку.
— Боюсь, война продлится еще много месяцев. Немцы продвигаются вперед на восточном фронте, а Россия, похоже, не совсем способна оказать серьезное сопротивление, — заметил Линкольн.
— Думаешь, здесь мы в безопасности? Если турки вступят в войну и нападут на англичан, Египет станет одним из основных объектов их притязаний, — произнесла Алиса, раскрывая свой огромный зонт от солнца.
В этот ранний час солнце пустыни сияло в полную силу. Единственное, что Алисе оставалось в ее громоздких одеяниях, так это потеть. Она посмотрела на Линкольна, и его здоровое, еще молодое тело, облаченное в белый костюм, произвело на нее сильное впечатление. Он мало в чем изменился за это время. Волосы слегка поседели, однако лицо цвета красного дерева оставалось чистым, а его большие черные глаза светились наивностью, что было крайне редким явлением среди мужчин, которых она знала. Она получила воспитание в Гаване и видела негров с различными оттенками кожи, но Линкольн был похож на нубийского принца — как по манерам, так и по образованию.
— В случае нападения турок, — пояснил Линкольн, — Геркулес предусмотрел наш отъезд в Америку.
— В Соединенные Штаты?
— Нет, Алиса. С твоей любовью к старине тебе трудно будет жить у меня на родине. Тебе больше понравилось бы посещение Юкатана или, например, путешествие в Перу.
— Комары, тропическая жара. Думаю, я предпочла бы свирепых турок, — пошутила Алиса: к ней возвращалось хорошее настроение.
Алиса и Линкольн подошли к своим товарищам и стали рассматривать большого сфинкса Гизы. В основании известняковый камень разрушило время, но в целом гигантская статуя оставалась величественной.
— И вы хотели лишить себя этого зрелища? — спросил Геркулес, указывая на сфинкса. — Это одно из чудес человечества.
— Во дворце я видела картины с изображением большого сфинкса, но никак не могла представить себе, что это так прекрасно, — сказала принцесса, снимая на какое-то мгновение хиджаб. Ее белые щеки слегка покраснели от удушающей жары, и было видно, как под одеждой от утомленного дыхания вздымается ее грудь.
Геркулес снял белую шляпу и вытер пот со лба носовым платком. Путешествие по Египту было нелегким. В Европе шла война, и пересечь французскую границу оказалось не просто. Переход из Италии был долгим и изнурительным. Их суденышко часто останавливали и досматривали: не везут ли они случайно оружие для какой-либо из воюющих сторон. Теперь, стоя перед этим великолепным изваянием, он подумал, что все их усилия не были напрасными, хотя друзья и не разделяли его восторга относительно Египта.
Линкольн бросил взгляд на сфинкса и сел на большой камень. Алиса последовала его примеру, и слуги поспешили к ним с освежительными напитками. Геркулес подошел к друзьям с хмурым видом. Ему не нравилось их отношение к искусству.
— Мне просто не верится, что два таких образованных человека не способны оценить великие творения цивилизации. Ты, Линкольн, настоял на том, чтобы я посетил коптский квартал Каира и осмотрел ту нелепую глинобитную церквушку, но не можешь испытывать восхищение, глядя на эту красоту, — возмущался Геркулес.
— Глинобитная церквушка? Да ее почитают как дом, в котором останавливалось Святое семейство во время своего пребывания в Египте, — возразил Линкольн, нахмурив брови.
— Это всего лишь легенда. Кто может с научной достоверностью сказать, где проживало жалкое семейство евреев-эмигрантов в первом веке? — спросил Геркулес, пытаясь досадить своему другу.