И да, еще, кстати, в антракте все кадеты куда-то исчезли…
– Марк Захарович, давайте по пути заедем в магазин, я хлеба куплю, мама просила. – Осторожно положив футляр на заднее сиденье серебристо-серого «Форда» учителя, Славка устроился впереди. Аккуратно пристегнулся. Было солнечно, очень тепло, совсем по-летнему; по небу цепочкой бежали смешные облачка, и Славка, предвкушая, как сейчас дома переоденется в майку, бриджи и сандалеты и побежит гулять, подумал, что облачка похожи на веселых котят на прогулке. Ярко светило солнце, и котята шустро трусили к нему – то ли поиграть, то ли прыгнуть в светящуюся заманчиво теплую норку…
– Конечно. В «Магнит»? – Ройтманович тронул машину с места, уважительно кивнул нескольким людям, разговаривавшим о чем-то возле парковки, – ответом были такие же, только чуть более рассеянные кивки и благосклонно одобрительные улыбки (явно адресованные Славке).
– Лучше в «Печку», – помотал головой Славка. – Там свежий есть, и он там вкусней.
Хлеб в магазинах последнее время был не всегда, и это казалось странным. Более того, говорили, что во многих местах ввели карточки на продукты, на бензин и что «у нас» тоже скоро введут. Из-за войны, что ли, иногда думал Славка, но быстро оставлял эти мысли. В то, что война может как-то повлиять на его жизнь, он не верил совершенно…
«Печка» была магазином-булочной, где хлеб пекли прямо в полуподвальном помещении за основным корпусом. Рядом всегда весело и вкусно пахло разнообразной свежайшей выпечкой, и около магазина у Славки всегда исправлялось настроение, даже если было оно очень плохим. А сегодня плохим ему быть не с чего.
– Я быстро! – Славка хлопнул дверью.
Марк Захарович вылез с другой стороны, сказал, прикрывая свою дверцу:
– Я тоже зайду, пожалуй.
Славка кивнул. И вдруг… ему вдруг стало… Нет, это было какое-то странное ощущение. Не страх, не боль, не… а что-то… словно бы он выпал из сна в реальность или, наоборот, мгновенно заснул наяву… Все сплюснулось и замедлилось – время, пространство. Облачные котята добежали до солнца, и на их фоне медленно и плавно с каким-то низким гулом упал за дальние дома странный черно-серый жук.
Что это такое? Славка с интересом проводил жука глазами. Потом вздохнул, избавляясь от тяжкого, странного ощущения, улыбнулся тому, как ловко увиливает от рук смеющейся матери совсем мелкий, лет трех-четырех, клоп в яркой одежке. «Хорошо быть таким, – с высоты своих десяти лет подумал Славка. – Ни забот, ни…» Он, пытаясь вздохнуть, лежал на передней части автомобиля, непонимающим взглядом фиксируя, как потрясающе красивая лавина пламени, поднявшаяся над домами, с низким гулом слизывает их, словно какие-то вкусности, алым языком великана. Потом плотная струя пламени выметнулась с перекрестка метрах в двухстах, и затормозившие там машины и шедшие там люди перестали существовать, а те, кто был подальше, начали стремительно вспыхивать и метаться, словно в файер-шоу. Послышался дружный слитный звон, и окна домов как будто отхаркались стеклянным крошевом, а впереди него падали на асфальт горящие комочки.
«Птицы горят», – удивленно подумал Славка, и Марк Захарович сдернул его с машины за миг до того, как ее подбросило боком. У предметов появились двойные живые тени – четкие, черные и багровые, они побежали, вытянулись, истончились, оторвались от того, что их породило, – и метнулись прочь… А над домами… нет, над огненным морем, поглотившим дома, вставал лилового цвета живой гриб. Он клубился и скручивался сам в себя. Открыв рот, Славка беспомощно смотрел на это чудище. Дернулся – мимо пробежал тот малыш, он несся со всех ног с вытаращенными глазами.
– Петенька! – ужасно закричала женщина, все это время стоявшая неподвижно и смотревшая туда, в сторону гриба. Но малыш, не слушая ее и дико вереща, юркнул в какую-то щель. Женщина побежала следом.
Упала стена. На нее.
Совсем рядом.
Из-под камней с негромким чавканьем брызнуло красное…
Следующее, что Славка воспринял, – лестница. Неярко освещенная лестница вниз, какие-то звонкие удары и крики наверху и толчки – толчки со всех сторон. Ройтманович тащил его вниз – в складской подвал магазина, что-то бормоча и похрипывая между фразами. Славка только сейчас понял, где он находится, уже открыл рот, чтобы спросить, что же все-таки произошло. Но Марк Захарович втолкнул его в большое, загроможденное ровными рядами стеллажей помещение, освещенное одной лампочкой над входом, с неожиданной силой захлопнул дверь и закрыл ее рывками двух ручек по краям. Потом обернулся к мальчишке, который от толчка наткнулся плечом на стеллаж и сейчас, все еще ничего не понимая, потирал ушиб.
Сверху ударило. Мягко и мощно, словно на потолок склада – пол магазина – опустилась массивная плита. Стало совершенно тихо. Звуки – все звуки – как будто отрезало этой самой невидимой плитой. Мужчина и мальчик подняли головы. Славка хотел вытереть лицо и только теперь обнаружил, что правая рука у него занята…
Славка не помнил, как и зачем он взял скрипку, видел только, что и Марк Захарович схватил свой инструмент и сейчас держит, точнее, судорожно сжимает его в руке. Не знал он и того, что видел взрыв одной из тысячи пятисот семнадцати боеголовок, которые упали на Европейскую Россию в эти минуты. Это были американские боеголовки; долетели и взорвались также семь английских и пять французских. Еще сто две, четыре и пять соответственно ударили по азиатской части РФ.
Славка не знал и того, что это был ответный удар, – до него восемьсот семнадцать боеголовок РВСН РФ полчаса назад поразили территорию США, четырнадцать – Канады, двести три рассеялись по Европейским странам – членам НАТО. Сделано это было группой военных в тот момент, когда стало окончательно ясно, что значительная часть политической элиты РФ готова капитулировать в вялой – и кровопролитной! – войне на границах в обмен на сохранение лично для себя определенных преференций.
Не знал Славка и того, что почти сразу после этого судорожно-поспешный обмен ядерными ударами начали еще одиннадцать государств Земли, вспомнивших о взаимных давних претензиях. У трех из них ядерное оружие имелось официально. У остальных – просто имелось.
Не знал, что десятки ракет самых разных стран, сбившиеся с курса или сбитые бестолково, но все же действовавшей ПВО, падали хаотичным смертоносным дождем по всему земному шару. Некоторые просто раскалывались при падении. Другие взрывались. А вот стратегические бомбардировщики ни США, ни РФ так и не взлетели, хотя им был отдан такой приказ, – какие-то экипажи его не дождались, другие не стали выполнять.
Да все это были, собственно, не первые ядерные взрывы – с марта на территории РФ и некоторых сопредельных стран, в том числе и европейских, и войсками РФ, и «силами ООН» уже было применено почти сто ядерных зарядов – правда, тактических.
Славка не знал ничего этого, а многого из этого не узнал вообще никогда. Он только подумал, что мама умерла и что Вовка Серов тоже умер. Именно в такой вот последовательности и именно о них почему-то. Это были механические мысли, похожие на возникающие на экране компика надписи: