Зря я это сделала. Телефон выхватили у меня из рук и швырнули в стену так, что он треснул.
«Никуда ты не пойдешь, пока я тебе не разрешу».
Сначала – вспышка гнева, потом дрожащая рука погладила меня по волосам. Это было еще хуже, чем злость.
«Не трогайте меня!» – взвизгнула я.
«Что ты такое говоришь, девочка моя? Уж мне-то точно можно тебя трогать. Вот, видишь? И совсем не больно, правда? Можно я тебя поцелую?»
Губы коснулись моей щеки. Они были сухие, потрескавшиеся. Меня поцеловали несколько раз. От омерзения меня затошнило. Потом меня обняли и прижали к себе. От футболки пахло потом, на ней были влажные пятна. Это было ужасно, но сопротивляться я не могла – мне было слишком страшно.
«А теперь, Эбби, я тебе кое-что расскажу. Только это секрет».
Я сидела и слушала. И тут я все поняла. Даже раньше, чем рассказ закончился. Я вспомнила этот голос.
Я очень испугалась и закричала. Надо же было попасть в такую беду! Но потом увидела пояс от халата и умолкла. Глядела, как он покачивается у меня перед носом, и понимала, что будет, если не стану слушаться.
«Почему ты так себя ведешь, Эбби? Можно подумать, будто ты меня ненавидишь! Мы ведь могли бы стать хорошими друзьями. Всего-то и надо было – пообещать, что не выдашь секрет – и все, иди спокойно…»
«Я хочу с тобой дружить», – сказала я, плача.
Раздался неприятный смех – еще один звук из прошлого.
«Врешь. Думаешь, я не могу отличить, когда ты врешь?»
Я упрашивала, умоляла не связывать меня. Пообещала не двигаться с места. Даже туфли сняла, чтобы показать, что никуда не собираюсь. Куда я побегу без туфель? Но больше всего я боялась скотча. Из-за него умирают. От страха не могла выговорить ни слова. Вспомнила, как научилась сидеть тихо, точно мышка. Тсс. Не двигаться. Не шуметь. Ни звука. Видишь, я все помню! Что-что, а это я могу.
А потом все происходило очень быстро. Зазвонил телефон. Не мой. На секунду эти дикие глаза перестали следить за мной и посмотрели в другую сторону. Другого шанса не будет, ведь теперь я все знала. Знала слишком много, а значит, мне не позволят уйти просто так.
Я сидела недалеко от задней двери. Оставалось надеяться, что она не заперта. Я схватила стакан с кока-колой – ею меня угостили, когда я только приехала. Тогда мы еще были приветливы друг с другом. Но я не стала пить – ждала Хлою. Я вскочила со стула, схватилась за дверную ручку и, обернувшись, плеснула кока-колу в испуганное лицо у меня за спиной. После такого способность видеть вернется не сразу. Мой план сработал. Я выскочила за дверь и побежала.
После сцены с Шоном Элли рада была сбежать из дома. Еле-еле высидела обед, хотя трепетала при мысли, что Макс едва не узнал правду. Муж, конечно, отнесся к случившемуся как к забавному недоразумению и смеялся над шуткой про мисс Скарлетт и подсвечник, однако Элли трудно было к нему присоединиться. Она понимала: как бы там ни было, Макса слегка удивила ее реакция. А хуже всего то, что Элли не знала, чего ждать от Шона, но понимала: инцидент не исчерпан. И последствия непредсказуемы.
Элли рассчитывала на легкую неделю – всего три короткие смены в больнице, а все остальное время можно посвятить Максу и детям. Но вместо этого приходилось ездить на работу каждый день и крутиться как белка в колесе. Впрочем, это и к лучшему. Элли было жаль бедную Эбби, к тому же появился законный повод поменьше бывать дома. Вчера Макс так старался ее порадовать, что Элли чуть было не рассказала ему все. Но потом увидела в саду Шона, и ее охватил страх. Вдобавок теперь Элли одолели сомнения относительно измены Макса. Если он правда встречается с Аланной и даже строит с ней совместные планы, почему устроил для жены романтический вечер? Как все запуталось…
Вздохнув с досадой, Элли плечом толкнула дверь отделения реанимации и интенсивной терапии. Сейчас о своих делах думать некогда. Элли была благодарна, что ей позволили и дальше ухаживать за Эбби. Этим она и займется – нужды пациентки прежде всего. Посмотрев в сторону кровати, Элли не удивилась, увидев Кейт на обычном месте. Но Элли заметила и кое-что другое – исчез один из аппаратов в изножье кровати, а это определенно хороший знак. Сестра, которую Элли должна была сменить, заметила ее и направилась к посту.
– Отличные новости, Элли. Эбби отключили от аппарата искусственной вентиляции легких, и реакции у девочки хорошие. Глаза пока не открывала, зато реагирует на боль и дышит сама. Кейт и Брайан от нее не отходят – дежурят по очереди. Но я беспокоюсь за Кейт. Ничего не ест и все время повторяет, что они с Брайаном не уберегли Эбби. Сегодня утром было два экстренных случая, поэтому поговорить с ней не успела. Может, ты попробуешь? Скажи, чтобы перестала себя казнить.
Подойдя к кровати, Элли обратила внимание, как Кейт теребит носовой платок дрожащей рукой. Кажется, это уже не нервы, а переутомление, решила Элли. Она положила руку на плечо Кейт и приветливо улыбнулась.
– Рада видеть, что искусственная вентиляция легких Эбби больше не требуется. Вы, должно быть, просто счастливы. Но учтите – вам следует побольше спать и не забывать про еду, – тихо произнесла она. – Когда Эбби очнется, ей нужна будет сильная мама, которая сможет позаботиться о ней. Картина благоприятная, так что самое время подумать о себе.
– Когда Эбби очнется, она разговаривать со мной не захочет, – ответила Кейт.
– Ну что за вздор? – удивилась Эбби. – Конечно же захочет! Вы ведь ее мама! С чего вообще вам в голову приходят такие мысли?
– Я ее подвела! Обещала, что с нами Эбби может ничего не бояться, но мы не уберегли ее. После того, что произошло с Джессикой, мы дали обещание… Уверяли: мы не допустим, чтобы с ней случилось что-то плохое. А теперь – посмотрите на нее… И за что ребенку такие испытания?..
Элли притихла. Кто такая Джессика, она не знала, но подозревала, что вопросы лучше не задавать. Кейт подняла глаза.
– Джессика – младшая сестра Эбби. Мы стараемся никому не рассказывать историю нашей девочки. В конце концов, это право Эбби – решать, когда и чем именно она готова будет поделиться. Но сейчас мне просто необходимо выговориться, а вы никому не скажете, я знаю…
– Можете мне доверять, Кейт. Не бойтесь, ваш секрет в безопасности, – ответила Элли.
Кейт сидела, судорожно сжимая и разжимая лежащие на коленях руки. Не поднимая глаз, она произнесла:
– Джессике тогда было всего два года, а Эбби – четыре. Представляете, второе имя Джессики – Хлоя! Из-за этого вдвойне неприятно… Эбби увидела имя сестры, и оно сразу ее расположило… Но ведь никто не мог об этом знать, правда? Столько лет прошло… Все уже и думать забыли…
Элли взяла Кейт за руку.
– Может, не стоит бередить старую рану? Вы, конечно, говорите, что прошло много лет, но я вижу, что вам слишком тяжело говорить об этом. Не знала, что у вас была вторая дочь.
Кейт озадаченно нахмурилась, потом слабо улыбнулась сквозь слезы.