– Я в порядке! – торопливо сказал Кирсанов. – Наливай!
Дальнейшее он помнил смутно, все было как в густом тумане. Они с Женькой пили текилу, потом дергались на танцполе, пока подружка «пупочки» не затеяла свару. Девица вот уже полчаса вела себя неадекватно, глаза у нее были шальные, руки заметно подрагивали. Она металась по танц-полу, словно выискивая жертву, пока не сцепилась с кем-то.
– Наверняка обдолбанная, – поморщился Женька и небрежно бросил Кирсанову: – Идем. Пора сваливать.
– Все еще только начинается! – попытался протестовать Аркадий. – До утра далеко!
– Мы оба устали. Отметили – и будет. – Женька зашарил по карманам, ища сигареты.
– С-с-сейчас… Я только в сортир забегу.
– Придется пойти с тобой. Станешь блевать – я тебе голову подержу, чтобы не захлебнулся рвотными массами. Я же теперь врач.
– Чтобы я блевал от текилы! Да никогда!
У туалетов их чуть не сшибла с ног «пупочка». Во взгляде у нее был страх, подбородок дрожал.
– Там… Там… там… С Ритой плохо!
– С какой Ритой? – тупо спросил Аркадий.
– С моей подругой! Она лежит на полу в туалете! Господи, что мне делать?!
– Девочка, а ты в курсе, что наркотики убивают? – прищурившись, спросил Базаров.
– Я не знаю, что с ней! Она какая-то странная! Помогите, прошу вас!
– Ладно, идем. Тебе повезло: мы с другом врачи.
– Женька, стой! – заорал Аркадий. – Мы ж бухие!
– Врач должен уметь оказывать первую медицинскую помощь в любом состоянии, – наставительно сказал Базаров и решительно шагнул в женский туалет. Аркадий видел, что друг тоже перебрал. Будучи пьяным, Женька особенно тщательно проговаривал слова и ходил так, словно аршин проглотил.
– Лучше вызвать «Скорую». Не надо ее трогать, – залепетал Кирсанов, но Женька не слушал.
Девица, очень бледная, в рваных над коленками джинсах и осыпанной стразами футболке, лежала в туалете, под раковиной. Спутанные длинные волосы почти полностью закрывали лицо. Блондинка находилась в сознании, но по ее состоянию было видно, что ей очень плохо.
– Пила? Ширялась? Что именно приняла, говори! – тряханул ее Женька. Девица бессвязно что-то залепетала. Взгляд у нее был в никуда.
– Все понятно: передозировка наркотиками, – Женька нагнулся и осмотрел ее руки. – Чисто. Не кололась. Значит, пила таблетки. Надо сделать промывание желудка. Дуй за водой, – велел он Аркадию. – Без газа. И солонку принеси.
– З-зачем?
– Вода с солью – отличное средство. Промоем ей желудок, и будет как новенькая.
Аркадий, плохо соображая, что происходит, метнулся в зал, за водой и солью. Был самый разгар веселья, и в сутолоке на Кирсанова никто не обращал внимания. Только взволнованная подружка блондинки схватила его за руку и жадно спросила:
– Ну, как?
– С-сейчас все будет, – пьяно сказал Аркадий и пошел выполнять распоряжения Базарова.
Когда блондинка пила третий стакан, она вдруг начала захлебываться, глаза закатились, и вместо того, чтобы нагнуться над унитазом и очистить желудок, девушка внезапно захрипела и потеряла сознание.
– Что за черт? – пробормотал Женька. – А ну-ка, подержи ее!
Аркадий неловко перехватил блондинку за талию, и в этот момент сверкающая стразами футболка задралась. Аркадий от испуга икнул.
– Женька! Гляди! У нее на животе следы от уколов!
– Б…! – Базаров враз протрезвел.
– Она диабетик! Инсулин колют в область живота, так он быстрее всасывается! Подкожные инъекции инсулина, вот что это такое! Это не наркотическая кома, а диабетическая! Женька! Ты ж ее убил!
– Спокойно, спокойно… – пробормотал Базаров, пытаясь привести девицу в чувство.
– При диабетической коме ни в коем случае нельзя давать больному пить! Потому что вся жидкость мигом оказывается в легких! Господи! Она же умирает!!!
– Заткнись!
– Оставь ее! Бежим! Женька, бежим!
Блондинка и в самом деле умирала. Она была совсем еще юной, лет восемнадцати, не больше. Симпатичная, только очень уж бледная. А теперь мертвецки-белая.
Теперь уже Аркадий схватил Базарова за руку и потащил его прочь. У двери в женский туалет их встретила насмерть перепуганная «пупочка».
– Ну как? – вновь жадно спросила она.
– Вызывай охрану и «Скорую», – хмуро сказал Базаров. – Там, – он кивнул на дверь туалета, – почти уже труп.
– Господи! Господи, господи, господи… – как заведенная повторяла девушка. – Ее родители меня убьют! Ритка ко мне отпросилась ночевать. Я сказала, что мы кино будем смотреть!
– Кина не будет, – мрачно сказал Женька. – Финита ля комедия.
– Тикать надо! – по-детски сказал Аркадий и потащил друга к выходу из клуба.
Опомнились они только в машине, когда Кирсанов дал по газам.
– Что же я наделал! – Женька в отчаянии схватился за голову.
– А я тебе говорил! Заладил: мы же врачи… Ни хрена мы еще не врачи! Мы дебилы, причем конченые! Ты хотя бы понимаешь, что нам срок светит?! По статье «врачебная ошибка», – Аркадий нервно рассмеялся. – Надо спросить у дяди: а есть такая статья? Я раньше не интересовался Уголовным кодексом.
– Но как я мог ошибиться? – пробормотал Базаров. – Неадекватное поведение, склонность к агрессии. И подружка ее возле этого вертлявого крутилась…
– Правильно. При наступающей диабетической коме те же симптомы. Неадекватное поведение и склонность к агрессии. Мы же как следует девчонку не осмотрели. Сразу кинулись желудок ей промывать.
– Диабет первой степени. Показана ТИТ, традиционная терапия, инъекции утром и вечером, короткий и длинный инсулин. Следы от уколов свежие. Но почему кома, Аркаша, если она совсем недавно сделала инъекцию инсулина?
– Не тупи. Повышенная физическая нагрузка. Видал, как она скакала по танцполу? Вот и не хватило дозы гормонов. Надо было кусок рафинада сунуть ей под язык. Хотя бы конфету. Но никак не воду, да еще в таком количестве!
– Сам знаю! – с досадой сказал Базаров.
– Я же тебе говорил: не лезь!
– Она все равно умирала!
– Так она бы умерла сама по себе, а так и нас за собой потянет. Не в могилу, в тюрьму, но чем оно лучше? У меня жизнь только начинается! – заистерил Аркадий.
– Ты-то здесь при чем?
– А кто принес воду? Ну и дураки же мы!