– Пустите! – Она стряхнула руки охранников и, гордо подняв голову, направилась к дверям.
Официантка, нагнувшись, подняла с пола липкие от шампанского серьги и положила их на стол.
– Что-нибудь еще? – автоматически спросила она.
– Что тут можно добавить? – с иронией сказал Кирсанов. – Разве кофе?
– Двойной эспрессо, как обычно, Павел Петрович? Сейчас здесь приберут, – официантка кивнула на осколки и лужицу, взяла с пола поднос и пошла на кухню. Мигом появилась уборщица со шваброй и мусорным ведром.
– Это было жестоко, – тихо сказала Алена, опускаясь на стул и поправляя растрепавшуюся прическу. – Не хотела бы я оказаться на ее месте.
– И не надо. Она прекрасно знает, за что.
– Она тебе изменила, да?
– Как же у вас, у баб, все мелко! – не выдержал Кирсанов. – Любовь и деньги, больше ничего. Да и любовь какая-то… Собственническая. Нет, потребительская.
– Я дерусь, потому что дерусь, – парировала Алена. – Думаете, вы, мужики, не примитив?
– А ты молодец, – удивленно сказал Кирсанов. – Не боишься мне нахамить.
– Ну, ты еще меня построй! – вспыхнула Алена.
– К черту кофе! – рассмеялся он. – Хочешь продолжить вечер в более романтической обстановке? – ПП кивнул на собирающую осколки уборщицу.
– Разве это входило в твои планы? – удивилась Алена.
– Насчет примитива, – он нагнулся к самому ее уху и прошептал: – Я тебя не построю, я тебя трахну… Сейчас скажу как… – он еще больше понизил голос, так что уборщица напряглась, прислушиваясь. Сегодня будет о чем посплетничать!
Алена рассмеялась и кивнула:
– Идем! Можешь мне дальше не рассказывать, я и так знаю, что лучше тебя никого нет. Что я, глупая, отказывать себе в удовольствии?
Когда они направились к выходу, на осиротевшем столике остались сто долларов, серьги с сапфирами и чашка дымящегося эспрессо.
На следующий день Кирсанову не позвонил разве ленивый. Павел Петрович даже не предполагал, что у него столько знакомых! Начиналось со слов:
– Как дела? Как настроение? – а дальше шли фальшивые соболезнования по поводу расстроившейся свадьбы.
В массовом сознании все перепуталось: кто женится, кто влюбился, кого бросили, а кого избили. Павла Петровича почему-то записали в женихи, он устал объяснять, что свадьба действительно отменяется, но вовсе не расстроилась, и жених его племянник Аркадий. И еще младший брат Николай, писатель, который решил оформить отношения с матерью своего маленького сына. Он же, Павел Петрович, не женится и жениться не собирался, а Нета – это старшая сестра невесты Аркадия, который женится…
– Да у вас все весело! – говорил на это его собеседник и, едва дав отбой, кидался звонить еще кому-то, обсудить забавную семейку.
«Как же это, оказывается, утомительно, быть героем светской хроники!» – с раздражением думал Кирсанов, отвечая очередному «сочувствующему».
Наконец позвонил Аркадий.
– Поздравляю, дядя! – ехидно сказал он. – В твоем почтенном возрасте так зажечь – это круто! Ты стал героем ютуба!
– Меня там не видно, не ври, – сказал ПП, который несколько раз посмотрел запись. – Официантка закрыла грудью.
– Но все почему-то знают, из-за кого эти бабы подрались. А правда, что серьги, которые ты оставил официантке, как я понимаю, за ее героический подвиг, стоят сто тысяч долларов?
– Все окончательно с катушек съехали! Они и двадцати не стоят, а ору на лям!
– Ну, ты даешь! Никому еще не удавалось так дешево купить такой оглушительный пиар! – съехидничал Аркадий. – В кино не хочешь сняться? А не то – спой что-нибудь. Или станцуй. Кучу денег заработаешь.
– Хватит издеваться! – рявкнул ПП. – Лучше скажи: Нета тебе звонила? Или Кате?
– Звонила. Бумаги надо подписать.
– Какие бумаги?
– Отказ от наследства. У них тетка умерла, я же тебе говорил. Осталась большая квартира почти в самом центре. Нета хочет ее продать. Она там уже ремонт сделала. Обещала выплатить Кате ее долю.
– Не вздумайте брать эти деньги!
– Ты упрячешь ее наконец за решетку? Или в тебе совесть заговорила? Ты ведь не просто ее бросил. Она оскандалилась. Этот ролик набрал уже полмиллиона просмотров! Тебя, конечно, не видно. Тогда бы был весь миллион. Но все три девушки очень красивые: Нета, официантка и эта твоя селебрити. Прямо трио «Виагра»! Без кастинга можно на сцену. Народ с ума сходит, особенно мужики.
– Что за невезение! – раздраженно сказал ПП. – Я не предполагал, что Анна так выступит.
– Думаешь, это все? – насмешливо спросил Аркадий. – Дядя, останови ее.
«А меня кто остановит? – грустно подумал Павел Петрович. – Ведь в смерти Женьки я виноват больше Неты».
– Ты поговорил с Катей насчет свадьбы? – мягко спросил он.
– Да. Я даже не сомневался в ее ответе. Мы не хотим никакой пышной церемонии. И никакого банкета. Катю тошнит, ей вообще не до веселья. Ехать куда-то в жаркие страны ей вредно. Мы к папе на дачу поедем.
– Молодожены? В глушь? – удивился Павел Петрович.
– Там Феня, они с Катей очень подружились. И папа обрадуется.
– А как же Катина учеба?
– Она взяла академ, – весело сообщил Аркадий. – Ей все равно пришлось бы рожать в конце учебного года. В следующем восстановится.
– Ну а ты?
– Я устроился на работу в больницу. По случаю свадьбы меня отпустят на недельку. А больше и не надо.
– Аркаша, я тебя не узнаю! Что случилось? – заволновался ПП.
– Удивляешься, почему я так изменился? Я кое-что увидел, дядя. Ты устроил для меня заповедник в центре Москвы, я просаживал твои деньги, трахал никчемных телок и потихоньку деградировал. Я хочу занять Женькино место, – твердо сказал Аркадий.
– Ты хочешь стать хирургом?!
– Хирургом не получится, – в голосе племянника было сожаление. – У меня нет ни Женькиной интуиции, ни безграничной уверенности в себе. Но лечить детей тоже благородное занятие. Тем более у меня скоро будет свой бебик.
– Значит, я тебе больше не нужен?
– Конечно, нужен! Катя относится к тебе с большим уважением, а я… Я тебя люблю, – просто сказал Аркадий. – Ты очень крутой. Все говорят, что я на тебя очень похож, но это только внешне. Был бы я как ты, я бы сам расправился с этой сукой. Но я ее, честно сказать, боюсь. Женька не боялся, и ты не боишься. Какое у нее было лицо в этом ролике! – рассмеялся Аркадий. – Прямо растаявшее клубничное мороженое! Я тобой восхищаюсь, дядя Паша! Ну и выдержка! Нервы просто железные!