Как уже сообщалось, «ересиарх» был сыном знатного и богатого итальянца – конкретно генуэзца – Винченцо де Гизольфи. Семья Гизольфи, занимавшаяся крупной торговлей и в то же время привычная к владению оружием, еще с XIII века самым энергичным образом действовала на побережье Черного моря – в так называемых «генуэзских колониях». [115] В моем уже упоминавшемся сочинении о Куликовской битве показано, что обосновавшиеся с XIII века в Крыму генуэзцы сыграли если не решающую, то уж, без сомнения, громадную роль в организации нашествия Мамая на Русь (на Куликово поле, как известно, явилась и собственно генуэзская пехота). И можно видеть своего рода историческую «эстафету» в том, что спустя девяносто лет после 1380 года выходец из влиятельной генуэзской семьи, Заккария-Схария, осуществил «идеологическую диверсию» на Руси. Правда, он был уже, так сказать, не только генуэзец. В письмах («грамотах») Ивана III он именуется и «фрязином» (то есть, по-древнерусски, итальянцем), и «черкасином», и «евреянином», и «жидовином», и еще «таманским князем». И все эти – столь разные – наименования были отнюдь не безосновательны. Отец Заккарии, Винченцо, вел свои дела – по-видимому, главным образом торговые – в генуэзской «колонии» Матрега на Таманском полуострове. И в 1419 году, как уже сказано, вступил в брак с черкесской (черкесы населяли тогда Таманский полуостров) княжной Бике-ханум; в результате его сын Заккария обрел титул и положение «князя Таманского».
Далее, необходимо учитывать, что в свое время, в IX–X веках, Матрега, именовавшаяся тогда Самкерц, была одним из важнейших городов иудейского Хазарского каганата, и к тому же князь Святослав, разгромивший другие центры враждебного Руси каганата, по каким-то причинам не захватил Самкерц, [116] и его иудейское население уцелело; в исторических источниках есть сведения о его весьма существенной роли на Таманском полуострове вплоть до времени Заккарии Гизольфи.
При нем здесь побывал итальянский путешественник Джордже Интериано, который, говоря о черкесах-зихах как о христианском народе (они были крещены еще в VIII веке византийской Церковью), вместе с тем отметил, что зихи, когда «случается необходимость написать к кому-нибудь», подчас «поручают это дело евреям», выступавшим, следовательно, как наиболее «культурная» часть таманского населения. [117]
Среди таманских евреев имелись, надо думать, потомки правящих верхов иудейской империи – Хазарского каганата, люди многознающие, сохранившие национально-религиозную память. По всей вероятности, «князь таманский» Заккария был тесно связан с этими людьми своего княжества и так или иначе воспринял их знания и верования; в противном случае было бы непонятно, почему Иван III в своих «грамотах» именовал этого полуитальянца-получеркеса (зиха) «евреянином» и «жидовином».
Кстати сказать, в 1488 году некий инок Савва в послании близко знакомому ему тогдашнему «дипломату» Дмитрию Шеину, встречавшемуся в Крыму с Заккарией, призывал не доверять никаким словам последнего: «…аще (если) человек будет добр и украшен всеми добродетельми и примесит к ним мало нечто жидовского… то все его житье непотребно пред Богом и человеки, и Бог не стерпит ему и обличит его, яко же и новгородцких попов, учение жидовское приимшим… И я, господине Дмитрей, молюся тебе: что еси от него (Заккарии. – В.К.) слышил словеса добры или худы, то, пожалуй, господине, отложи их от сердца своего и от уст твоих, яко же некоторое скаредие (скверну); несть с ними Бога…» [118]
Как уже сказано, о «ереси жидовствующих» впервые (насколько нам известно) сказал в одном из своих посланий архиепископ Новгородский святитель Геннадий. Но вот уже в следующем, 1488-м, году инок Савва (о котором мы ничего не знаем – кроме сохранившегося текста его послания Д.В. Шеину) осознает опасность Заккарии и подпавших под его влияние «новгородских попов» для православия.
Важно отметить, что Савва, по-видимому, не считал Заккарию носителем иудейской религии как таковой: тот, по его словам, только «примесил… мало нечто жидовского». И хотя, по сведениям преподобного Иосифа, к проповеди Заккария-Схарии в Новгороде присоединились «ортодоксальные» иудеи (как говорится в Иосифовом «Сказании о новоявившейся ереси», в Новгород «потом же приидоша из Литвы инии жидове, им же имена Иосиф Шмойло Скаравей, Мосей Хануш»), «ересь» все же не являлась иудейством в прямом смысле этого слова.
Имеющаяся в различных источниках «информация» дает основания для вывода, что князь Таманский Заккария, этот полуитальянец-получеркес, был человеком, обладавшим самой «современной» и многообразной тогдашней образованностью, почерпнутой и с Запада, и с Востока. Как полагает Г.М. Прохоров, Заккария «знал итальянский, черкесский, русский, латинский (на латыни написана его сохранившаяся грамота Ивану III), татарский, еврейский (богослужебный) языки. Он появился в Новгороде (в 1470 году. – В.К.) молодым, [119] образованным и богатым аристократом с большими международными связями». Следует добавить: не только аристократом, но и главой государства – пусть малого, но имевшего немалое геополитическое значение, поскольку Таманский полуостров был узловым пунктом на одном из важных путей из Европы в Азию; правда, в 1482 году полуостров захватили турки, и Заккария был лишен власти, но он все же как бы сохранял «ранг» главы государства.
Г.М. Прохоров говорит далее: «Та готовность принять Захарию на службу и настойчивость, с какой великий князь Иван III в период покровительства жидовствующим его приглашал (начиная с 1483 по 1500 г.), показывает, что князь достаточно слышал об этом человеке. Захария просил Ивана III позволить ему переселиться в Москву после подчинения турками Тамани (1482 г.), но в конце концов осел в Крыму при дворе Менгли-Гирея» (хана Крымского). [120]
Не исключено, что Заккария, несмотря на лестные предложения Ивана III, не решился прибыть в Москву, ибо до него дошли известия о борьбе против «ереси», которую он пропагандировал в 1470–1471 годах в Новгороде…
Следует напомнить, что князь Таманский в свое время был тесно связан с главой другого причерноморского государства, Великого княжества Молдавского – «господарем» (в 1457–1504 годах) Штефаном Великим (правда, позднее они оказались во враждебных отношениях), посещал Молдавию [121] и, вполне возможно, оказал воздействие на дочь Штефана, Елену «Волошанку», которая в начале 1483 года стала супругой сына Ивана III, наследника русского престола Ивана «Молодого», и была одной из главных фигур «ереси». С другой стороны, ближайший сподвижник Ивана III, посольский дьяк Федор Курицын, который явился едва ли не основным лидером «ереси», находился (о чем уже сказано) в 1482–1486 годах в Причерноморье и вполне мог познакомиться с князем Таманским.