Хочу предупредить и призвать вас подумать, как поступать в таких случаях. Одно дело подпольная борьба отдельных лиц или групповых формирований, которые вступили в сотрудничество с противником. И совсем другое, когда происходит изменение позиций руководителей партии и государства в сторону от социалистического пути развития. Ревизионизм охватывает высшие эшелоны власти…».
Можно представить, какое сильное впечатление произвело на всех это выступление. Многие были растеряны: как отреагируют на такое власти в социалистических странах? Особенно затревожились польские коллеги — в их стране уже прорисовывались тенденции, о которых говорил Мольнар. Но все-таки, применительно к СССР мне это казалось чудовищной фантастикой — в первой и главной стране социализма такого быть не может…
Потом, спустя много лет, выступление Мольнара в Гаване, его предупреждение не только вспоминалось — осуществлялось на глазах, в СССР шла горбачевская «перестройка». Государство убивали, находясь в здравом уме и твердой памяти, первые лица страны и их ближайшие соратники — аналогов такому событию в человеческой истории нет. Не могу утверждать, были ли они агентами, но то, что их действия, в конечном счете, совпали с планами западных спецслужб и политиков, — очевидно.
* * *
Надо признаться, что, когда пост Генерального секретаря ЦК КПСС занял в 1985 году Михаил Сергеевич Горбачев, у меня эта информация вызвала вздох облегчения. Мы не были знакомы, но это был человек, чья самопрезентация прочно связывалась с делом Ленина, верностью партии. Все тогда устали от череды похорон первых лиц страны, которые, если говорить в понятии историческом, умирали подряд: Брежнев, Андропов, Черненко.
Горбачев производил впечатление здорового и цветущего человека, с живым умом и хорошим чувством юмора. Единственное, что напрягло через какое-то короткое время, — это то, что он снял из всех своих документов и выступлений имя Андропова. Произнес его только раз, на похоронах. Потом прибавились новые вопросы: люди, которыми он себя окружал и от которых избавлялся, кадровая чехарда.
Перестройка, замысел которой стал очевиден лет через пять, явилась великим обманом. Печально, но надо признать, что в обмане участвовали и люди, беспредельно верившие, по традиции, воспитанной партией, своим вождям и лидерам. Опомнились потом, но поздно. К числу их отношу и себя. Как и другим, мне приходилось утверждать полезность и необходимость перестройки, голосовать за неизвестные мне реформы. Потому что все сознавали: страна действительно нуждается, как тогда говорили, в «свежем ветре перемен». Ветер, особенно поначалу, радовал нас, но доставлял многие печали тем, кто на протяжении долгих лет строил свой бизнес на слабых сторонах жизни СССР, устраивая из них мировые сенсации и раскачивая таким образом систему социализма, наш конституционный государственный строй. У платных борцов «за права человека» уходила почва из-под ног, наступал финал диссидентства.
Для того чтобы прочувствовать всю суть сказанного, есть, наверное, смысл познакомиться с одним из самых последних их документов, которые касались темы СССР. Его подписали эмигранты от имени «Интернационала сопротивления». Публикацию его организовывал я — позвонил главному редактору самой популярной в то время газеты «Московские новости» Егору Яковлеву и предложил напечатать, так как считал, что у нас должны знать точку зрения оппонентов. Яковлев поначалу стал возражать, а потом, подумав, опубликовал вместе со своим комментарием.
Итак, газета «Московские новости» № 13 от 29 марта 1987 года. Обратите внимание — в стране пока еще ни у кого не возникает мысли о крушении самой системы государства, это — только второй год перестройки, большие надежды на позитивные перемены в СССР, но не на перемену строя, о последнем никто не помышляет. Вот публикация «МН»:
«Так называемый «Интернационал сопротивления» появился несколько лет назад. Его образовали представители различных эмигрантских кругов из ряда социалистических стран совместно с «контрас» из Анголы, Кампучии, Афганистана и Никарагуа.
В этой компании оказались также несколько лиц, в разное время и по разным мотивам выехавших из СССР. Причем если одни из них давно подвизались на антисоветском бизнесе, то другие не слишком демонстрировали свою враждебность к нашей стране и советской власти. Так или иначе, десятерых объединило письмо, которое реакция на Западе с наслаждением цитирует и обыгрывает. Письмо подписали В. Аксенов, В. Буковский, А. и О. Зиновьевы, Э. Кузнецов, Ю. Любимов, В. Максимов, Э. Неизвестный, Ю. Орлов, Л. Плющ. Перепечатывая это письмо, как оно опубликовано во французской «Фигаро», редакция полагает, что в общем-то оно не требует особого комментария, ибо говорит само за себя. И все-таки, поскольку это письмо, оно ждет ответа.
«Пусть Горбачев предоставит нам доказательства.
Лавина новостей из Москвы в последнее время вызывает удивление и даже смущение у многих честных людей как на Востоке, так и на Западе: неужели наступил такой поворотный момент в нашей истории, о котором можно было только мечтать, когда будет положен конец репрессиям, нищете, международному разбою? Или же речь снова идет о временной оттепели, о тактическом отходе накануне следующего наступления, как определял это Ленин в 1921 году?
Действительно, к нашей вящей радости некоторые выдающиеся защитники прав человека были освобождены из тюрем, лагерей, вернулись из ссылки. Тем не менее, хотя мы и выражаем наше удовлетворение в связи с этими фактами, мы не можем не отметить, что избирательный характер помилований рассчитан так, чтобы ценой минимальных уступок произвести максимальный эффект. Если советские руководители по-настоящему, как они утверждают, изменили свое отношение к проблеме прав человека, если они решили отказаться от подавления как формы контроля за свободомыслием в Советском Союзе, почему же тогда они просто-напросто не амнистировали всех узников совести, а продлевают удовольствие на целый год, освобождая по каплям наиболее известных из них. Почему до сих пор мы ничего не слышали о безоговорочном осуждении психиатрических репрессий, самых чудовищных из всех принудительных методов, применяемых в СССР? Почему нет улучшения в вопросе эмиграции, которую допускал даже покойный «реакционер» Брежнев?..
Более или менее похожие изменения и оттепели можно было наблюдать также в других областях советской жизни. Они дают немало поводов для недоверия. Так, признание советскими руководителями необходимости радикальных экономических реформ является бесспорным улучшением. Мы, несомненно, ободряем стремление советских руководителей вывести войска из Афганистана, где наши молодые соотечественники вынуждены участвовать в уничтожении мирного населения. Однако предлагаемый советским правительством способ «урегулирования» проблемы только усиливает сомнения в искренности его намерений. Ведь если они действительно хотят прекращения войны, почему бы не вывести сразу все войска, не ставя предварительных условий и не растягивая сроки? Если хотят, чтобы «урегулирование афганской проблемы» было достигнуто политическим путем, почему противятся проведению под строгим международным контролем свободных и честных выборов? Выборы такого рода успешно прошли в Зимбабве и сравнительно недавно в схожих условиях в Сальвадоре.