Во время визита делегации в Москву Сталин и Лю Шаоци встречались и беседовали шесть раз. В ходе первых пяти встреч происходил обмен мнениями. Шестая встреча была прощальной.
В соответствии с указаниями Мао Цзэдуна Лю Шаоци прежде всего рассказал Сталину о конкретной ситуации в Китае, с фактами и цифрами в руках показав, что в стране происходят необратимые громадные перемены. Поражение Чан Кайши предрешено. Никто больше не должен питать никаких иллюзий в отношении Чан Кайши. Лю Шаоци говорил, что в ходе народной освободительной войны, которая ведется в Китае под руководством Компартии Китая, к настоящему времени уже в основном одержана победа; немного времени понадобится для того, чтобы можно было завоевать полную победу. К концу мая 1949 г. Народно-освободительная армия Китая уже освободила обширные районы Китая общей площадью в 2 млн 900 тыс. квадратных километров, что составляет 30% всей территории Китая. Население освобожденных районов уже достигает 275 млн человек, что составляет 57% всего населения страны. Освобождены 1043 города, начиная от уездных центров и кончая такими крупными городами, как Шанхай, Нанкин, Бэйпин, Тяньцзинь, Ухань; иначе говоря, освобожден 51% всех городов страны. За три года войны, которая началась в июне 1946 г., Народно-освободительная армия Китая уничтожила 5 млн 500 тыс. солдат и офицеров армии Гоминьдана. В гоминьдановской армии к настоящему времени осталось, включая все тыловые учреждения, всего около 1 млн 500 тыс. солдат и офицеров. Причем из них только немногим более 200 тыс. человек – это действительно более или менее боеспособные войска. Что же касается Народно-освободительной армии, то ее численность уже составила 3 млн 900 тыс. человек. В том числе численность четырех полевых армий достигла 2 млн 400 тыс. человек. Летом и осенью 1949 г. Народно-освободительная армия в ходе боевых операций рассчитывает освободить Фуцзянь, Хунань, Цзянси, Шэньси, а зимой планирует освободить Гуандун, Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу, Сычуань, Сикан, Ганьсу, Нинся, Цинхай. Таким образом, окажется возможным в основном завершить войну против Гоминьдана. Остаются острова Тайвань и Хайнань, а также Синьцзян и Тибет. Вопрос о Тибете необходимо решать политическими методами. Освобождение островов Тайвань и Хайнань, а также Синьцзяна придется отложить до будущего года. Помимо того, что КПК добилась громадных военных успехов, она также одержала полную победу в политическом отношении; все демократические партии и группы в Китае выступают на стороне Коммунистической партии Китая.
В КНР считали нужным подчеркнуть, что Сталин выразил свое громадное доверие и уважение к Лю Шаоци. Он внимательно выслушал его. По ходу изложения говорил: «Хорошо!», «Хорошо!». Он дал высокую оценку революции в Китае. Он со всей искренностью отметил политическую зрелость Мао Цзэдуна и других руководителей Компартии Китая. Сталин сказал: «В Китае имеется большой ценный опыт воплощения в практику общих марксистских истин, этот опыт заслуживает изучения в Советском Союзе. В прошлом мы уже очень многому учились у вас; в будущем мы должны усилить такого рода учебу. Усилить сплочение на основе марксизма». [250]
Казалось, что это высказывание Сталина не только свидетельствовало об общности позиций партнеров по переговорам, но даже льстило Китайской компартии. Однако Лю Шаоци, исходя из указаний, которые дал ему Мао Цзэдун, с недоверием и подозрительностью отнесся к этим словам Сталина.
Дело в том, что, с точки зрения Мао Цзэдуна, которую тогда отражал и Лю Шаоци, хотя и в Китае, и в СССР говорили о марксизме, однако Сталин, проявляя на словах заботу о революции в Китае или говоря о революции в Китае, рассчитывал на то, что революцию в Китае будут развивать в соответствии с советской моделью. Мао Цзэдун же полагал, что его главная задача в деле отстаивания независимости Китая, как он ее понимал, состояла в том, чтобы не поддаваться именно на такого рода уловки со стороны Сталина, не допустить того, чтобы в Китае дела велись по советской модели, а точнее, чтобы в КПК не допускалась и мысль о том, что в Китае что-то может делаться, скажем, вслед за СССР, за ВКП(б).
Собственно говоря, многое так и делалось. По сути дела, Мао Цзэдун во многом шел по стопам Сталина и даже перещеголял его во многих своих действиях, которые нанесли ущерб китайскому народу, унесли жизни миллионов людей, но на словах все это должно было, с точки зрения Мао Цзэдуна, выглядеть «чисто китайским», трактоваться как имеющее китайское своеобразие. Одним словом, позиция Мао Цзэдуна состояла всегда в том, чтобы не только быть начеку в отношении Сталина и вообще ВКП(б), КПСС, советских руководителей, России как нации, но и сознательно создавать, практически по большей части из воздуха, противоречия между двумя странами, обострять их и доводить до взрыва, вплоть до применения оружия.
Мао Цзэдун полагал, что он должен и в теории, и на практике внушать членам своей партии, вообще китайцам, что Сталин и СССР хотят навязать свой контроль Китаю и китайцам и что, противодействуя этому, дела в Китае должны вестись по китайским правилам, и здесь Мао Цзэдун использовал свою формулировку: соединение общих принципов марксизма-ленинизма с практикой революции в Китае. С точки зрения Мао Цзэдуна, именно эта его формула и вызывала у Сталина недоверие и возбуждала подозрительность. А это находило свое выражение в действиях Сталина – так считал Мао Цзэдун. Он любые действия Сталина стремился толковать в соответствии с таким своим пониманием, и ситуации в двусторонних советско-китайских отношениях, и отношения Сталина к нему лично и к Китаю. Именно в этой связи, как считал Мао Цзэдун, СССР во время народной освободительной войны в Китае и проводил свою политику «балансирования на стальной проволоке» в отношении Китая, в отношении Мао Цзэдуна и Чан Кайши.
Исходя из такого подхода Мао Цзэдуна к этим вопросам, Лю Шаоци в ходе бесед со Сталиным разъяснял те вопросы, которые касались строительства Нового Китая, то есть нового китайского государства, будущей тогда КНР. Основная задача Лю Шаоци состояла в том, чтобы показать Сталину, что Мао Цзэдун и КПК будут действовать по-своему и не допустят вмешательства во внутренние дела Китая. Вместе с тем было вполне очевидно, что, по сути дела, и Мао Цзэдун, и Лю Шаоци восприняли и приняли многие советы Сталина по этим вопросам, но желали бы внешне, на словах подчеркивать свою полную оригинальность и независимость. В целом такая трактовка вопроса, очевидно, устраивала и Сталина. Вообще говоря, в создавшейся ситуации манера Сталина состояла в том, чтобы сносить длинные тирады китайских лидеров, не отвечать на намеки, исходя из того, что многие утверждения Мао Цзэдуна и его, так сказать, «контрудары» основывались на подозрениях в отношении Сталина и его позиции, и сосредоточивать внимание на решении конкретных проблем. Лю Шаоци же тогда говорил:
«Мы намерены созвать новую политическую консультативную конференцию и создать центральное правительство. Новая политическая консультативная конференция будет созвана не одной только Коммунистической партией Китая или, скажем, лишь немногими, несколькими партиями, а всеми демократическими партиями и группами, а также народными (то есть общественными, как это понималось в СССР. – Ю.Г.) организациями и представителями национальных меньшинств и китайцев, проживающих за границей. Все они совместно будут вести подготовительную работу по созыву конференции. Уже создан комитет по подготовке и проведению такой конференции. Политическая консультативная конференция Китая – это та организационная форма, которая является привычной с точки зрения народных масс в качестве организации единого революционного национального фронта Китая. Мы готовимся к тому, чтобы превратить ее в постоянно действующий орган. Там, где это будет необходимо, мы создадим ее органы на местах, то есть создадим местные политические консультативные конференции. Что касается всекитайской политической консультативной конференции, то мы предполагаем, что на ней будет принята общая программа, которую будут уважать все партии и организации, будет избрано центральное правительство, будет обнародована декларация и будут приняты документы о государственном флаге, гербе и гимне».