— А чего так официально? — спросил я, поднимаясь за военсталом на четвертый этаж.
Лифт, понятное дело, не работал.
— Это ж не бабки, а агенты СБУ и Моссада. А то и КГБ. Все обо всех знают и регулярно докладывают органам. Ко мне тут недавно Андрюха заглядывал, участковый наш. Приносил анонимки почитать. Ты знаешь, забавно излагают. Им бы детективы писать. Иронические…
Однажды я спас Чингизу жизнь, и с тех пор он уверен, что в долгу передо мной.
Помнится, на вторые сутки патрулирования небо прохудилось. Полил свирепый тропический дождь, видимость нулевая, грязь, душно и хочется выпить так, что хоть волком вой. И тут мы угодили в засаду повстанцев. Бой был короткий. К сожалению. От нашего отряда мало что осталось. Точнее, мало кто: только я да Чингиз. Все БТР пожгли из гранатометов… Почти неделю я тащил раненого товарища на горбу, выбираясь по джунглям к расположению украинских миротворцев.
— Ты не просто тащил. Ты меня вытащил. А это куда круче, брат. Мой дом — твой дом.
Конечно, приглашение Тимура мне не в жилу — каждая минута дорога. Еще неизвестно, как отреагирует на мое воскрешение Кажан, когда очнется. Он ведь знает о моих дальнейших планах. Он в курсе, что я наведаюсь к Профессору. А что, если майор предупредит похитителя девиц и свое начальство?..
Но интуиция мне подсказывала, что Кажан не станет никому подыгрывать. Пан Григорий очень зол на генералов. Оно и к лучшему…
Мне понравилась квартирка Чингиза — настоящее холостяцкое гнездышко. После вылазок в Зону мужчине есть куда вернуться. Обстановка располагала к интиму: громадная кровать — не траходром даже, а траходромище, бар с завидным ассортиментом, на полочке в ванной средства индивидуальной защиты — с запахом клубники, рифленые, всякие…
— Жениться тебе надо.
— Шутишь? — округлил глаза Чингиз.
Он как раз сервировал журнальный столик бутылками «пшеничной», бутербродами с конской колбасой и разносолами.
Зная о религиозной диете товарища, я не смог удержаться от подколки:
— А сало есть?
— Край, сколько раз я тебе говорил…
Вот так слово за слово и началась встреча однополчан. Первая бутылка водки опустела подозрительно быстро — мы едва смочили глотки. А вот второй пузырь уже совмещали с беседой.
— Анекдот хочешь? — Я потянулся за стаканом.
Чингиз не позволял моей таре хоть секунду оставаться сухой. Вот бы все военсталы меня так привечали. Хотя бы в Зоне.
— Давай за нас? — подмигнул Чингиз. — А потом анекдот!
Гранчаки приглушенно звякнули, и я почувствовал, что хмелею.
— Плывет как-то раненый Чапаев по реке Урал, а тут к нему спасатели на моторке: «Слышь, Василий Иванович, лезь к нам, мы тебя в больничку свезем». А он им: «Спасибо, ребятки, но я еще поныряю, раков половлю».
— И?.. — нахмурил лоб Чингиз, вновь разливая горилку по стаканам.
— И всё. — Я потянулся за корнишончиком и, закинув его в рот, хрустко сдавил зубами. — Мораль объяснять? Или продублировать шутку?
— Не надо. Смешной анекдот… — Даже не попытавшись изобразить улыбку, Чингиз поднял стакан. — А ведь я тебя похоронил, браток. Думал: всё, каюк тебе.
Мы выпили.
— Меня все похоронили. Я на кладбище был. Пацаны мне такой памятник соорудили, что прям ложись и подыхай — лучше ничего уже не будет!
Я едва не всплакнул — так себя жалко стало. Значит, набрался уже. Не то чтобы в опилки, но развезло неслабо.
— Не-а! — качнулся ко мне Чингиз.
Я зажмурил глаза, опасаясь, что военстал своим тренированным лбом боднет меня в нос.
— Не-а, брат, ты не понял. Ты ни хера не понял! Ты в отключке был! Мы тебя полтора кэмэ по Зоне тащили, а ты хоть бы «привет» сказал!..
Я почему-то вспомнил, как сержант Петренко учил нас, салаг, «убирать за собой посуду». Бутылки из-под пойла, употребленного «дедами», мы, молодежь, разбивали о собственные головы. С тех пор я знаю, что алкоголизм — это плохо, ведь старослужащие пили неприлично много…
Из-за ностальгии до меня не сразу дошел смысл сказанного.
— Погоди. Что значит — тащили по Зоне? Какой еще привет?
И тут Чингиз по-настоящему меня огорошил.
Он участвовал в том бою у Периметра. Это его отряд зашел в тыл танку. Он — командир взвода военных сталкеров, психов, подставляющих лбы под пули за копеечную зарплату и идеи старших по званию. Из военсталов получается отличное пополнение группировки «Долг»… Но главное — я стрелял по Чингизу и его людям. Я чуть не убил своего единственного друга.
Что ты делаешь с нами, Зона?! Зачем так шутишь?!..
Вернувшись на базу, Чингиз написал отчет о том, как обнаружил в подбитом танке труп известного преступника Максима Краевого. Ему поверили, ибо начальству доложили, что Чингиз реально мог опознать тело, ведь он служил со мной, знал меня в лицо.
На самом же деле бойцы Чингиза вытащили меня из под раскуроченной брони и вынесли с поля боя. Представляю, чего стоило Тимуру заставить парней тащить на себе убийцу товарищей. Вот что значит железная дисциплина! Меня спрятали в заброшенном доме, рассчитывая вернуться, когда все поутихнет. Чингиз оставил бойца присматривать за мной. Странно, что тот не перерезал мне глотку ввиду отсутствия командира. Я бы точно с собой не цацкался. На следующий день Тимур и его команда посетили дом в Зоне и не обнаружили ни раненого зэка, ни его сиделку. Останки военстала валялись в кустах у халупы — боец стал жертвой кровососа, а затем его обескровленным телом насладились слепые собаки.
— Вот и все, брат. Я думал, зверье и тебя сцапало.
— Меня хрен съешь… — сипло ответил я и потянулся за стаканом. — Мной только подавиться можно. — Выпив, я спросил: — Ты зачем все это затеял? Таскал меня, отчеты рисовал? А если кто сболтнет? Тебя лишат должности и звания. А то и головы!
Какая-то правильная мысль зудела у меня в черепушке, но я никак не мог прихлопнуть ее, как комара, чтобы понять, в чем дело.
— Насчет ребят, — сказал Тимур, — не волнуйся. Это мои люди, они не продадут, они…
Окончание фразы потонуло в грохоте взрыва.
Входную дверь вынесло. Пролетев через прихожую, она врезалась в стену. Однокомнатная квартирка Чингиза мгновенно наполнилась смрадным дымом.
Обычный человек закашлялся бы и позвал на помощь. Но мы-то — воробьи стреляные, нас пиротехникой не испугаешь. Мало ли что грохот? Надо было световыми гранатами да слезоточивым газом баловаться, а так…
Не сговариваясь, мы упали на пол. Я откатился к телевизору, Чингиз пристроился за быльцем кровати. Когда в комнату ввалились люди в военной форме и в бронежилетах, мы встретили их огнем из двух стволов — из моего «стечкина» и АКСУ Чингиза.