— Нет, браток, лучше я сам, — заявил я и принялся раздеваться, аккуратно складывая одежду. — И не вынуждай меня жалеть о содеянном!
Вещи я засунул в рюкзак. Тот стал похож на колобка цвета хаки. Что не поместилось — связал в плотный узел, проследив, чтобы ничего не торчало. Сказать, что я опасался, — все равно как промолчать. Прижавшись спиной к стене, по-жабьи растопырив лапки, я медленно двигался к следующей неприятности, уже поджидающей по ту сторону прохода. Я слизнул с верхней губы пот. Без неприятностей в нашем деле никак. Если научишься пропускать мимо сердца удары судьбы, Зона тебя зауважает, а если нет… лучше держаться подальше от здешних мест.
Разделся я для того, чтобы с тропинки ничего не выступало, а то еще уцепится «воронка» — и все, считайте меня сталкером. Жутко неприятно, когда чувствуешь, как лицо оглаживают волны энергии, как немеют десны и сводит икры. Разок я чуть не грохнулся в аномалию. Но я таки протиснулся между ловушкой и стеной. Вьюном проскользнул. Честь мне и хвала, я — круче всех!
— А теперь аккуратно, брат, без суеты… нам суета ни к чему, мы тут надолго застряли…
Заступив чуток на тропу, едва дыша, Чингиз протянул мне автомат. Жуть как не хотелось опять приближаться к аномалии, но что поделаешь. Точно так же военстал передал мне свое оружие, наши рюкзаки и вещи.
Мне показалось, что он слишком несерьезно относится к затее: движения чересчур расслабленные и амплитуда большая. Я хотел ему сказать об этом, но осекся. А если он в аномалию угодит как раз из-за того, что послушал Макса Края? Нет уж, пусть сам отвечает за свои поступки. Да и глупо под руку бурчать, парень уже настроился.
И все-таки я не сдержался:
— Ты осторожней, лады?
Чингиз кивнул.
Пока я одевался и цеплял на спину рюкзак, он, стоя по другую сторону ловушки, не выпускал из рук автомат, всматриваясь в коридор. На его месте я бы тоже задергался, услышав странные завывания, доносящиеся из темноты.
Одевшись, на пост заступил я. Положив «калаш» Чингиза так, чтобы фонарь подсвечивал тропинку, я протопал с десяток шагов дальше по коридору. Мне показалось, что звук доносится именно с этой стороны. Случись что на тропе, я все равно не смогу помочь Чингизу.
Хотелось жахнуть в темноту очередью, но я опасался, что из-за шума военстал неверно поставит ногу. А в нашем нелегком деле любая оплошность сродни роковой ошибке.
Хорошо, что в коллекторе обнаружилась фауна. А то шли-шли и никого не нашли. Я уже начал опасаться, что подземелье настолько опасно, что даже мутанты не рискнули тут поселиться. Но все-таки есть жизнь на Марсе. И это, поверьте, радует.
Зато местные жители не очень-то рады гостям. Их вой вряд ли можно назвать торжественным маршем в нашу честь, скорее это прощальный реквием тем, кто без спросу вторгся на чужую территорию. Вряд ли стоит продолжать в одиночку экспедицию во мрак. Я решил вернуться. И вовремя.
Чингиз распластался, прижавшись к стене, но все-таки он крупнее меня, и на финальном отрезке в полметра «воронка» зацепила военстала. Твою мечту! Всего шаг оставался!
У меня сердце екнуло, когда Чингиза оторвало от стены и протащило пятками по полу. Его глаза выпучились, рот перекосился в немом крике.
Ни на что не надеясь, я протянул другу автомат. И это сработало — Чингиз крепко вцепился в приклад. Я тут же резко дернул оружие на себя, стараясь рывком пересилить аномалию. Какой-то миг казалось, что мои потуги напрасны, что Чингиза уже не спасти. Время застыло стеклом, облепив меня так, что я не мог пошевелиться. Так продолжалось целую вечность. А потом стекло треснуло на множество осколков, которые осыпались к моим ногам. Все резко пришло в движение, я упал, Чингиз свалился на меня сверху, а он парнишка отнюдь не маленький…
Мы смеялись минут пять. Это всё нервы. Мышцы лица очень чувствительны к адреналину.
А пока мы хохотали, хлопая друг друга по плечам, вой в коридоре стих, словно обитатели коллектора испугались и отступили.
К сожалению, все оказалось иначе.
* * *
Вой возник вновь, и громкость его удвоилась. Раньше это было похоже на зимнюю вьюгу, бушующую за окном: ты сидишь дома, и плевать на непогоду, тебе-то тепло и комфортно. А теперь вьюга разбила раму и в уютной квартирке стало зябко.
— Они рядом. — Чингиз по-армейски быстро оделся и уже стоял с автоматом в руках.
— Кто? — Моя рука потянулась к фляге, которую я пристегнул к ремню, чтобы каждый раз не снимать рюкзак.
Чингиз не ответил.
Плохо. Если уж военстал не знает, что за зверь так голосит, то… То это очень плохо. Вояки имеют доступ к самой последней инфе по зараженным территориям. Эксперименты научников, слухи, рассказы бродяг в барах — все это тщательно анализируется. Результат — еженедельные отчеты, которые доводятся до сведения личного состава подразделений, несущих службу в Зоне и у Периметра.
Вой внезапно смолк опять, а потом усилился. Казалось, что твари окружили нас и напрягают голосовые связки буквально в паре шагов, не дальше. Но ведь рядом никого не было!
Я убрал руку с фляги. Не время для вывода радионуклидов из организма. Главное — не поддаться панике. Я схватил ствол «калаша» Чингиза и дернул вниз — похоже, мой товарищ собрался опустошить рожок в пустоту.
— Погоди стрелять. И помни: бетон вокруг, рикошетом нас самих положит.
И тут опять наступила тишина. Но я этой тишине уже не верил.
И правильно делал.
Вдруг что-то мелькнуло в свете фонарей, что-то довольно крупное и округлое. Предмет ударил Чингиза в лоб и свалился у моих ног. Военстал прижал ладони к лицу и упал на колени.
Сначала стреляй, потом думай — мой принцип при паршивых раскладах. Я дал длинную очередь в темноту. Пауза. Взгляд вниз, под ноги, — что тут у нас? А вдруг граната? Глупая мысль, потому и посетила меня не сразу. Не граната, нет, и не окатыш, как мне показалось поначалу. Всего лишь человеческий череп.
Жаль, пули ушли в никуда: ни криков, ни звука падения тел, ничего вообще. Честное слово, я бы обрадовался, если бы мне удалось зацепить ту сволочь, что задела моего друга. «Кто нас обидит, тот и дня не проживет!» — как говаривал в учебке наш инструктор по карательным операциям в тылу врага. Кто здесь, а? Кто притаился в темноте и швыряется костями?!
Бюреры, кто ж еще.
Больше некому обитать в мрачном подземелье. А что воют, так, может, это особенность местной популяции — типа был доминирующий самец, который умел эротично покрикивать на самок, вот и дал начало новому подвиду.
— Береги патроны, — сказал Чингиз, когда я спросил, в норме ли он, все ли в порядке. Судя по голосу, он пришел в себя и его разум возмущенный закипел. Но при этом военстал не забывал, где он и сколько рожков у нас в запасе.
Я кивнул, мол, намек понял, брат, буду экономить: пакетики с чаем дважды заваривать, тушить свет и вообще с этого момента сажусь на диету.