Многие башкиры были освобождены от ясака, но зато обязаны были нести военную службу, став именоваться тарханами. Тарханы не считались служилыми людьми в строгом смысле этого слова, как, например, ясачные или тяглые люди (холопы и крестьяне). Они составляли особый класс служилого сословия в Московском государстве и обязаны были нести воинскую службу, но не получали за нее определенного пропитания. Тарханы жили на одних землях с ясачными и тяглыми людьми, занимались с ними одним и тем же, подлежали ведению одних и тех же органов управления, отличаясь только тем, что не платили ясака.
Во время военных походов, которые в те давние времена были обычным делом, из тарханов составлялись особые отряды в войске, к ним присоединялось ополчение, набиравшееся из тяглых и ясачных людей. Руководило тарханами всегда русское начальство.
Вскоре после принятия русского подданства башкиры поняли, что печать на бумаге никак не оградит их от разорительных набегов воинственных соседей, а войска нового сильного сюзерена находятся, как правило, слишком далеко, чтобы иметь физическую возможность обеспечить им стабильную защиту. Кроме того, обоснованно находя довольно сложным делом на собственном, как говорится, горбу доставлять ясак в Казань, они обратились к русскому царю с прошением построить на их земле город-крепость. Город, в котором постоянно будет дислоцироваться русский гарнизон и где будет производиться «расчет» за предоставляемые Москвой «услуги».
В скором времени просьба башкир была удовлетворена. В 1586 году воевода Иван Нагой приступил к строительству города Уфы, который стал первым русским поселением в Башкирии, если не считать Елабуги, ранее построенной на самой границе башкирских земель.
В том же 1586 году, несмотря на противодействие ногайского князя Уруса, была построена и Самара. В воеводском наказе от 1645 года упоминается также о Мензелинске, а в 1658 году – о Челябинске, лежащем у реки Исети, для защиты слобод. В 1663 году Бирск, находившийся между Камой и Уфой, перестраивается в укрепленный форт.
Какими бы мирными на первый взгляд ни выглядели разворачивающиеся события, на самом деле все было далеко не так гладко, поскольку в то же самое время в самой Башкирии, которая, казалось бы, должна была быть удовлетворена действиями русских, начались волнения среди местных жителей, направленные против власти Москвы. Их причины, по мнению большинства исследователей, заключались в положении, которое Башкирия приобрела с момента падения мусульманских царств, прежде ее контролировавших. Дело в том, что это была большая и относительно свободная страна, на которую до принятия башкирами российского подданства мало кто обращал внимание.
Татарские князья и муллы, властвовавшие в Башкирии, заботились только о сборе дани с населения и пополнении собственной казны. Но стоило кому-то обратить внимание на эти земли, как они тотчас понадобились всем. Поэтому одновременно с построением Уфы начинается активная колонизация края: татары, черемисы [26] , русские и другие чужестранцы, по разным причинам покинувшие свое отечество, стали селиться у башкир – и стали называться «новобашкирами». Они арендовали у коренных башкир земли за оброк. Таким образом, Башкирия превратилась в убежище для многих, в том числе беглых преступников и, в частности, для тех мусульман, которые не хотели оставаться на российских территориях. Она же стала новым домом для лиц, которые не теряли надежды на восстановление сильного мусульманского царства. Отсутствие собственно башкирских городов и слабость правительственного надзора облегчали жизнь беглецов, враждебно настроенных по отношению к Москве.
Русское руководство чувствовало затаившуюся в башкирской глухомани опасность для своих интересов и всячески старалось укрепить собственное положение. С его легкой руки башкиры были разделены на волости, которые образовали 4 дороги (то есть части): сибирскую, казанскую, ногайскую и осинскую. По рекам Волге, Каме и Уралу появилась сеть укрепленных поселений – городов. Некоторые из этих городов становились центрами уездного или областного управления, которым подчинялись и бывшие иностранцы, приписанные к данному уезду.
Коренные башкиры вошли в состав казанского, уфимского, кунгурского и мензелинского уездов. Города и уезды сообщались между собой большей частью по рекам, но кое-где прокладывались и сухопутные дороги, состояние которых, однако, оставляло желать лучшего. В каждой отдельной области город с подведомственными ему поселениями разделял иностранное население на части и не допускал, чтобы эти части соединились в прежнее единое целое. Тут стоит вспомнить крылатую фразу «Разделяй и властвуй», бытовавшую еще в Риме. Что ж, разобщенными людьми легче управлять, и правители никогда об этом не забывали.
С той же целью при российском императоре Алексее Михайловиче города, построенные по линии Ерыклинск – Тиинск – Билярск – Новошешминск – Заинек – Мензелинск, были заселены пленными поляками. Но этого оказалось недостаточно для полного разобщения башкир. Муллы, выходцы из бывшего Казанского царства, подстрекали башкирское население к бунтам. Масла в огонь подливали бесконечные поборы воевод и беспардонные захваты башкирских земель российскими ставленниками.
Таким образом, уже в первой половине XVII века на башкирских землях начинаются серьезные антиправительственные волнения. Напрасно Соборное Уложение 1649 года запрещало покупку башкирских земель и даже их аренду на продолжительные сроки, напрасно отсылались царские указы о непритеснении башкир при сборе ясака – так называемый человеческий фактор сыграл свою роль. Центральное правительство было не в силах обуздать алчность и своеволие собственных управляющих на столь отдаленных участках. И беда не заставила себя долго ждать…
В 1662 году вспыхнуло восстание под предводительством крупных башкирских феодалов – Иш-Мухаммеда, Конкаса и других, стремившихся использовать в собственных корыстных целях недовольство народных масс захватом русскими на местах башкирских территорий, злоупотреблениями при сборе ясака и так далее. Поводом к нему послужило то, что царское правительство запретило башкирам совершать грабительские набеги на калмыков, с которыми они враждовали. Такое решение вряд ли было вызвано искренней заботой о благополучии калмыкского народа, а скорее стремлением утихомирить воинственных степняков и выставить себя в хорошем свете перед Европой, что для России также было немаловажным. Не секрет, что «дикие нравы» кочевых племен в так называемом цивилизованном мире шокировали многих. Причина этого, усугубленная памятью о татаро-монгольских завоеваниях, крылась главным образом в страхе перед их необузданной и неуемной мощью, время от времени порождавшей таких величайших деятелей, как Чингиз и Тимур. Это гуманистическое решение откровенно ущемляло интересы башкирских феодалов, ограничивая пополнение их казны. А уж от этого-то они отказываться вовсе не собирались. Потому и желанный покой в степи не наступил.
Восстание было кровопролитным, его конечной целью было ни много ни мало возрождение мусульманской независимости во всем Казанском крае и Сибири. Движение охватило как саму Башкирию, так и некоторые близлежащие территории. Для подавления восстания российская монархия направила в Башкирию значительные воинские силы. Тем не менее, справиться с бунтарями удалось только к лету 1664 года. Вслед за этим местным российским управленцам снова было строжайше запрещено притеснять башкир. Спокойствие в крае было восстановлено, но ненадолго.