В России большевики решили проблему наиболее основательно, сказав, что «лишь мы, работники всемирной, великой армии Труда, владеть Землей имеем право, а паразиты — никогда»!
В Италии же, а позднее и в Германии, два авторитарных и ярких лидера предложили массам свою альтернативу большевистскому способу разрешения противоречий между Трудом и Капиталом и заявили, что в сильном национальном государстве классовое сотрудничество возможно.
Большевики вообще отвергали Капитал.
Дуче и фюрер не отвергали его, но и не были склонны ставить его интересы во главу своей политики. Их социальная политика была весьма сильной и действенной. Она, как и у большевиков, прямо апеллировала к массам.
И это не могло не вызывать ненависти у наиболее элитной (и, значит, автоматически наиболее реакционной) части итальянского общества. Не могло это нравиться и наиболее элитной (и, значит, автоматически наиболее реакционной плюс космополитической) части имущих слоев планеты.
Как я догадываюсь, Маттеотти и стоящие за ним круги просто хотели левой фразой защитить интересы правых. Ну в самом-то деле — не пролетарскую же республику взамен корпоративной республики дуче призывал строить в Италии «социалист» Маттеотти!
Да и какой там «социалист»! В 1922 году Маттеотти вышел из Итальянской социалистической партии вместе с ее правым крылом и образовал так называемую Объединенную социалистическую партию трудящихся Италии. Стал ее секретарем, вел ожесточенную кампанию против Компартии Италии, зато к фашизму — как политическому течению — был достаточно лоялен.
Вот почему «дело Маттеотти» представляется мне чем-то вроде давнего французского «дела Дрейфуса». Уж очень вокруг него был поднят шум в итальянской прессе. А «демократическая» пресса даром никогда не шумит, она шумит лишь за немалые деньги…
С трибуны парламента Маттеотти обвинял фашистов в том. что их поход на Рим финансировали… масоны. Что ж, «молодой фашистский волк» Итало Бальбо масонством действительно увлекался. Но такие обвинения отнюдь не исключали масонства самого Маттеотти. Очень уж братья-«каменщики» были всегда мастерами многоходовых комбинаций.
Невидимые силы масонства умеют «создать общественное мнение», а убийство Маттеотти (еще и неясно, кем спровоцированное) чуть не свалило Муссолини, хотя даже вдова Маттеотти считала, что лидер фашистов непричастен к смерти ее мужа и глубоко ею потрясен. Оно так, к слову, и было.
Тем не менее Блюм в 1936 году вытащил это старое грязное белье 24-го года, превратив его в антиитальянское знамя…
Но почему?
Думаю, дело тут было в личности самого Блюма… Как и Маттеотти, он родился далеко не в хижине… Еще в молодости — в конце 90-х годов XIX века — из карьеристских соображений стал социалистом, не порывая связи с монополистическим капиталом. Эти связи со временем лишь укреплялись и потому, что его газету — орган соцпартии «Попьюлер» финансировали крупные предприниматели, и потому, что Блюм был членом правления крупнейшего парижского универмага «Галлери Лафайет».
Такой вот лидер «Народного» фронта…
Блюм особо не скрывал, что, по его мнению, Франции необходимо следовать в фарватере США. И даже более того — позднее (в 40-е годы реальной истории) он не стеснялся писать в «Попьюлер» о желательности ликвидации суверенитета Франции и вообще всей Европы, о благотворности мирового господства США, о желательности «мирового правительства» и «сверхгосударства»…
Мурло глобализма, космополитизма и тайного масонства выпирало тут из каждого тезиса.
Такой вот у «павшего от руки реакции» Маттеотти оказался защитничек и почитатель… Деталь, как выражаются люди знающие, — знаковая!
Соединенные Штаты, как мы знаем, готовили новую мировую войну, начало которой опять должен был положить внутриевропейский конфликт.
Позиция Муссолини объективно была способна напротив — сгладить острые углы и ослабить напряженность. Но глобалистам требовалось иное…
И Блюм окончательно толкнул дуче в сторону фюрера…
Да он и сам поглядывал в направлении Берлина все чаще…
ГИТЛЕРА такое развитие ситуации вполне устраивало. Блокируясь с Италией и отдавая ей ведущую роль в помощи Испании, он в свою очередь отвлекал дуче от Австрии, отдавая ему его любимую игрушку — идею итальянского Средиземноморья… А сближаясь с дуче, фюрер отрывал его от англофранцузов.
Но и дуче боялся чрезмерно теплых отношений между Германией и Англией… Да и Францией.
В итоге движение двух лидеров в сторону друг друга оказалось взаимным, встречным.
Блюм с подачи своих «фартучных» братьев-«вольных каменщиков» отвесил дуче «плюху». А вот фюрер вскоре после этого уведомил Рим, что он готов признать новый статус Итальянского королевства как Итальянской империи. Остальные великие державы от этого воздерживались, и для числившего себя древним римлянином Муссолини это было лестно.
С 21 по 24 августа в Германии гостил Чиано. Приехав на Нюрнбергский съезд, он провел переговоры с министром иностранных дел фон Нейратом. Потом его принял и сам Гитлер.
В сентябре 1936 года фюрер направляет к дуче министра юстиции Ганса Франка. Франк хорошо владел итальянским и должен был без лишних ушей переводчиков пригласить дуче в Берлин.
Франк уехал, а в Берлин в конце октября приехал Чиано. И 25 октября 1936 года стороны подписали свое первое соглашение.
1 ноября Муссолини выступил с речью в Милане на площади дель Дуомо…
— Встречи в Берлине, — заявил он, — внесли существенный взгляд в переговорный процесс между двумя странами… Договор Берлин — Рим не столько связующее звено между Германией и Италией, сколько ось, вокруг которой соберутся все страны, исполненные воли к сотрудничеству и миру…
Однако до полного перелома в отношениях был еще почти год. Зато дуче вел диалог с Лондоном, заключив с ним, как мы помним,
2 января 1937 года первое «джентльменское соглашение».
Через два дня, 4 января, в Риме появился Геринг для прояснения хода дел. Но главное, что ему удается выяснить: дуче не склонен ни к каким уступкам в «австрийском» вопросе.
— Думаю, в стратегическом плане аншлюс неизбежен, — бросает зондирующий вопрос Геринг.
— Нет, — качает головой Муссолини, — об изменении статус-кво не может быть и речи…
— Возможно, мы обсудим эти вопросы во время вашего визита в Берлин? — вновь зондирует почву Геринг.
— А что, он уже решен? — удивляется дуче. — Я об этом ничего не знаю…
Он отказывался от визита в Берлин 5 (пять) раз! Но когда он туда поехал в сентябре 1937 года, то встретили его как древнеримского триумфатора — в течение недели один за другим следовали парады, смотры, митинги и приемы.
В Мекленбурге для него были устроены большие маневры с применением танков. В Эссене ему показали заводы Круппа…