Общая стоимость линии — миллиард долларов. Тогдашних…
Но это — лишь «линия Мажино», то есть непробиваемая часть западного театра военных действий. К слову, части на «линии Мажино» имели в форме особый маленький берет цвета темного хаки с девизом крепостных войск еще со времен Вердена в 1916 году: «On ne pesse pas» («He пройдут»). Немцы здесь действительно не прошли, поскольку Гитлер был не дурак пробивать такие укрепления в лоб — он в свое время просто обошел их сбоку и взял с тылу.
Общее же соотношение сил на Западном фронте тоже можно характеризовать немногими цифрами— например, из дневника генерала Гальдера, который 21 августа записал: «Артиллерия: Франция будет иметь на северном крыле около 1600 орудий, не считая дивизионной артиллерии (а при ее заснете — всего 6000— 7000, — С. К.); Германия — 300 орудий. Французская дивизионная артиллерия сильнее немецкой дивизионной.
Танки: Франция располагает 50 —60 танковыми батальонами (около 2500 танков); Германия — 0 ».
Ноль танков у Германии в сентябре 1939 года на Западном фронте— это не опечатка, а факт. Что же до самолетов, то их у немцев было до восьмисот единиц суммарно, а у французов — до полутора тысяч. Но немецкие самолеты были мало боеспособны — генерал Зигфрид фон Вестфаль признался, что в наличии «лишь несколько разведывательных самолетов и устаревших истребителей».
Соотношение дивизий на франко-германской границе составляло 85 к 31 в пользу Франции.
Но вся эта масса войск так и осталась на месте.
А немцам наступать на нее было сейчас не с руки — у них хватало дел в Польше…
Англичане же, проведя 5 сентября напет 29 бомбардировщиков на Кильскую бухту, повредив «карманный» линкор «Адмирал Шеер» и легкий крейсер «Эмден» и потеряв на этом деле 7 самолетов, приступили к «рейдам правды»… Начав ночью 3 сентября, английская авиация до 27 сентября сбросила на Германию 13 тонн… бумаги в виде 18 миллионов листовок с «Письмом к немецкому народу»…
Эту акцию еще назвали «войной конфетти», а маршал авиации Харрис признался:
— Я лично считаю, что единственное, чего мы добились, — это обеспечили потребности Европейского континента в туалетной бумаге на несколько лет…
ГЕРМАНИЯ же и Польша воевали всерьез… Хотя события разворачивались так, что употреблять слово «всерьез» для оценки картины боевых действий становилось все менее серьезным.
Италия затаилась на альпийских перевалах…
Французы играли в карты и пили пиво в подземных комнатах отдыха на «линии Мажино»…
Англичане отсиживались за Ла-Маншем, разбрасывая над Германией вместо бомб листовки…
Америка ни воевать, ни затаиваться, ни забираться под землю, ни агитировать кого-либо не собиралась — она подготовила события и теперь брала стратегическую паузу.
Советский Союз, внимательно озирая окружающий мир, был сосредоточен. За его западной границей бои шли, за его восточной границей бои только что закончились… И запыленные войска ком-кора Жукова еще не успели смыть пот и пыль халхин-гол-номон-хонского инцидента.
Однако степную монгольскую пыль не смывали даже воды Халхин-Гола — тем более что они были отравлены японцами.
Не так-то просто было смыть и ту пыль, которую пускали в глаза европейским простакам в Европе накануне военной поры…
И чтобы увидеть это, вернемся-ка мы в мирное время — в последнюю неделю перед войной…
23 АВГУСТА 1939 года в парижском отделении ТАСС зазвонили сразу все пять телефонов. Увы, заведующий — сорокалетний Николай Пальгунов имел лишь две руки и два уха.
Руки отваливались, уши опухали… А звонки шли и шли — от звезд парижской журналистики и от провинциальных полудилетантов из микрогазеток, шли из министерств и посольств, из телеграфных агентств и частных квартир.
Звонили редакторы и дежурные чиновники, атташе и послы, посланники и просто любопытные граждане. Но разговоры были похожи один на другой, как два спелых парижских каштана…
— Это пункт ТАСС? — Да…
— Это правда?
— Что?
— А то, что передало телеграфное агентство Фурнье?
— Мы не пользуемся информацией Фурнье.
— Но оно сообщает, что Риббентроп прилетел в Москву для важных переговоров. Это правда?
— Не знаю.
— Значит, вы опровергаете сообщение Фурнье?
— Нет!
— Выходит — подтверждаете?
— Тоже нет.
— Итак, вы ничего не знаете?
— Точно!
— И комментариев нет?
— Пардон, какие могут быть комментарии к тому, о чем ничего не знаешь?!
И на этом Пальгунов опускал трубку на рычаг лишь для того, чтобы тут же снять ее вновь.
24 августа в Париж пришла уже точная информация, и теперь комментариев хватало без пальгуновских… А на пресс-конференции на Кэ д'Орсэ директор отдела печати французского МИД маркиз Фук дю Парк был косноязычен и язвителен одновременно.
И Пальгунов не удержался-таки от комментария:
— Словом, Quod licet Jovi, non licet bovi?
Соседи не поняли и после пресс-конференции подошли к русскому:
— Коллега! Что вы имели в виду?
— Вы интересуетесь переводом с латыни? Пожалуйста— что позволено Юпитеру, то не позволено быку…
— Это-то понятно. Непонятно, что вы имели в виду?
— Всего лишь то, что, по мнению Запада, то, что позволено ему, Советский Союз себе позволить не может!
— То есть?
— Господа! Чемберлен и Гитлер подписали совместную декларацию с заверением никогда более не воевать друг с другом 30 сентября прошлого года — сразу после Мюнхена… Не так ли? — насмешливо спросил Пальгунов.
— Ну, да…
— А Даладье подписал аналогичную декларацию здесь, в Париже, вместе с Риббентропом 6 декабря прошлого года. Верно?
— Не спорим.
— Ну вот, выходит, что Англия и Франция могут подписывать соглашения о ненападении с Германией, а СССР — нет?
— Но мы дали гарантии Польше!
— Господа! Это — ваши проблемы…
А в министерском коридоре Пальгунов наткнулся на Тадеуша Свенцицкого, носившего пышный титул «директора парижской службы Польского Телеграфного Агентства». Изысканно одетый поляк был немолод, начитан и претендовал на весомость…
Сегодня он был особо торжественен и величествен.
— Ваша страна ведет себя нелояльно, — заявил он. — Нам придется оставить на границе с вами три-четыре дивизии… Но меняется мало что — Гитлер уже начинает понимать, что мы не уступим. Польская армия — крепка, английские и французские гарантии не допускают уклончивых толкований… Все это Гитлер должен учитывать!