После политических «заморозков» 1989 г. понадобилось не менее четырех лет, чтобы стало ясно: китайская экономика не может расти и процветать без частного предпринимательства. Южная поездка Дэн Сяопина в 1992 г. сыграла роль катализатора процесса разрушения самых экстремальных идеологических барьеров в Пекине. Частичное отступление государства в 1990-е гг. вывело инсайдеров на командные позиции при массовой продаже компаний в секторах, не считавшихся стратегическими: текстиль, продукты питания и бытовая электроника. Вступление Китая в ВТО (2001 г.) позволило эффективным предпринимателям найти новые экспортные рынки. Подражая курсу Маргарет Тэтчер, которая приватизировала муниципальные квартиры в Британии, продавая их по низким ценам самим же жильцам, в 1990-е гг. китайские города один за другим начали создавать рынки частной недвижимости, распродавая государственный жилой фонд.
Но когда репрессивные меры 1989 г. трансформировали стиль партийного управления государственной экономикой, решительному пересмотру подвергся и партийный контроль за частным сектором. Курс, стимулировавший сельское предпринимательство в 1980-е гг., сменился новым режимом, который делал упор на города, являвшиеся средоточием политических беспорядков и экономических неурядиц. Повысилось налогообложение крестьян, был плотнее затянут кредитный пояс в сельской местности. Крупные госпредприятия, выжившие при массовой реструктуризации 1990-х гг., укрылись в хорошо финансируемых цитаделях, которые для них построила партия. Целые отрасли — и в первую очередь тяжелая промышленность, связь и транспорт — были зарезервированы исключительно для государства и защищены от неограниченной конкуренции.
«Хайэр» Чжан Жуйминя стояла на типичной линии сейсмического разлома, которые в конце 1980-х гг. появились в китайском бизнесе. Фирма «Хайэр», являвшаяся коллективным предприятием, акциями которого владели рабочие и администрация под надзором местных властей, всегда пользовалась активной поддержкой муниципалитета Циндао. Город предоставил землю и льготный кредит, а в остальном практически не вмешивался. В сущности, фирма «Хайэр» долгие годы успешно функционировала именно как частное предприятие. Правление компании привыкло считать себя хозяином и в 2004 г. предприняло попытку юридически закрепить такое положение дел. «Хайэр» решила поглотить одну из зарегистрированных на гонконгской бирже компаний, чтобы затем вложить в нее часть своих наиболее ценных активов. Одним махом руководство, включая Чжан Жуйминя, превратилось бы в крупных индивидуальных акционеров, обладавших контролем над хозяйственной деятельностью, брендами и вознаграждениями, а также валютой в форме котировавшихся в Гонконге акций; к тому же это позволило бы им выйти на внешний рынок.
Увы, маневр «Хайэр» не удался по причинам, помешавшим и Няню. Дело в том, что примерно в то же время маятник общественного мнения качнулся против распродажи былой госсобственности. Альянс консервативных лефтистов и популистов запустил пропагандистскую кампанию, которая сравнивала покупку госпредприятий со скандальной приватизацией в ельцинской России. Власти, потрясенные размахом и накалом этой критики, были вынуждены принять ответные меры. Если раньше собственность «Хайэр» регламентировалась довольно размытыми правилами, то вскоре ее статус был пересмотрен и уточнен. В апреле 2004 г. и без какого-либо предупреждения муниципальный орган Циндао, отвечавший за госпредприятия, объявил, что «Хайэр» принадлежит государству. Гонконгская сделка была торпедирована, и у менеджеров «Хайэр» оказались связаны руки. Этот прецедент стал сигналом и напоминанием, что любая компания, работающая на принципах частного предпринимательства, в один прекрасный день может быть объявлена государственной собственностью элементарным росчерком пера.
Управленцы «Хайэр» сопротивлялись три года, напрягая все свои немаленькие политические и коммерческие мускулы, чтобы отменить это решение. Менеджеры фирмы наотрез отказывались ходить на собрания для руководителей госкомпаний, которые организовывались муниципальными властями. «Всякий раз, когда нас приглашают поделиться своим успешным опытом, мы прежде всего подчеркиваем, что являемся коллективным предприятием», — сказал Ян Мяньмянь, президент «Хайэр».
Когда город попросил «Хайэр» взять под свой контроль одну из обанкротившихся фирм в Циндао, компания упрямилась до тех пор, пока план не отменили. В итоге муниципалитет понял, что к чему. В апреле 2007 г. одним щелчком компьютерной мыши город удалил «Хайэр» из перечня компаний на официальном веб-сайте госпредприятий Циндао. Фирма вернула себе прежний статус частного коллектива. Словно желая отпраздновать успех, «Хайэр» вскоре объявила о программе поощрительных опционов для своего старшего руководства. Впрочем, Чжан Жуйминь ничего от этого не выиграл, потому как не принято давать фондовые опционы члену ЦК КПК.
По истечении трех десятилетий рыночных реформ китайские компании по-прежнему существуют в самых разнообразных формах, лишь бы удовлетворить превалирующему политическому давлению. Они могут быть зарегистрированы как государственные унитарные, коллективные или кооперативные предприятия; встречаются общества с ограниченной ответственностью, чей диверсифицированный акционерный капитал поделен между государственными и частными владельцами. Отдельные частные компании специально зарегистрированы как государственные или коллективные образования — они, как говорят в Китае, «надели красные шапки», то есть заручились политической поддержкой и защитой от чиновничьего произвола. Хотя этот корпоративный трансвестизм осложняет жизнь предпринимателей, он продиктован здравым смыслом. Китайские банки, которые все до единого принадлежат государству, предпочитают оформлять кредит именно госпредприятиям, потому что конечным гарантом долга всегда выступает тот или иной орган власти. И напротив, банки мало доверяют частным заемщикам, особенно мелким. Не исключено, что банки не верят предпринимателям или просто не обладают квалификацией для расчета кредитных рисков при выдаче ссуд не под залог активов, а под движение денежной наличности, но, как бы то ни было, корень проблемы понять очень легко: частные компании не являются членами клуба.
Наиболее сообразительные фирмы ухитряются сидеть на обоих стульях. Самый крупный соучредитель «Леново», компьютерной фирмы, которая купила часть бизнеса IBM в области персоналок, является государственным НИИ, однако компания зарегистрирована (в том числе и на зарубежных биржах) в качестве частной. Некоторое время ее штаб-квартира размещалась в Штатах. Ян Юаньцин, глава фирмы, до сих пор испытывает неловкость, когда речь заходит о его членстве в КПК. «Давайте оставим политику в стороне, ладно?» — сказал он в конце 2004 г. в ответ на вопрос, каким образом ему удается сочетать собственную партийность с бизнес-обязательствами. С другой стороны, Ян действительно старается дистанцироваться от политики. Его советники говорят, что Ян мягко отклонил приглашение принять участие в работе Народного политического консультативного совета, околопартийного органа под руководством одного из членов Политбюро, призванного создавать впечатление, что партия прислушивается к мнению широкой общественности.
«Хуавэй», производитель телекоммуникационного оборудования и, пожалуй, самая успешная компания Китая на глобальном рынке, осторожно именует себя «коллективной», а не «частной» фирмой, и это различие сыграло важную роль при получении господдержки на решающих этапах развития ее бизнеса. В 1996 году Чжу Жунцзи, тогдашний вице-премьер, посетил «Хуавэй» с группой руководителей четырех крупных государственных банков. Услышав, что компания нуждается в средствах для противостояния иностранным фирмам на внутреннем китайском рынке, Чжу не сходя с места приказал банкам оказать всю требуемую поддержку. «[Отечественным покупателям] необходимо предоставить потребительский кредит», — заявил он. Впрочем, «коллективный» статус «Хуавэй» вызывает сомнения. Компания до сих пор не обнародовала подробную разбивку структуры владения активами. Предполагается, что большинство акций принадлежит Жэнь Чжэнфэю, бывшему офицеру-тыловику Народно-освободительной армии, который основал компанию в 1988 г., и его менеджерам. Точно такая же неясность окружает и «Пинань», страховую компанию из города Шэньчжэнь. «Пинань», один из крупнейших финансовых институтов Китая, классифицируется по категории частной компании, однако данные о распределении мажоритарных акционерных долей не раскрываются.