Одна из главных целей сегодняшнего передела мира, в который так или иначе втянуты все региональные узлы, – контроль над природными ресурсами и геостратегическими и военно-морскими путями к ним – за это ведутся войны современности.
На этом фоне, наверное, есть в Польше политики, усматривающие в ситуации некий исторический шанс. Польша – это та самая «новая Европа», на которую, якобы, делают ставку США в своей евразийской стратегии, так выпукло объясненной Зб. Бжезинским. Насколько мним этот шанс и насколько рационально это желание «реванша» – покажет ближайшее будущее.
Историк не имеет право делать вид, что не знает о тысячелетнем грузе. И в Москве, и в Варшаве наготове списки взаимных обид и упреков, и у каждого своя правда. Поляки предъявят нам разделы, подавление польского восстания, пакт Молотова – Риббентропа, убийство в Катыни. Русские припомнят письмо епископа Краковского Матфея, призывавшего в 1146–1148 годах Бернарда Клервосского к крестовому походу против русских варваров, поход на Кремль в 1612 году, Пилсудского, мечтавшего о походе на Москву, убийство тысяч красноармейцев, Ю. Бека, предлагавшего Гитлеру за три месяца до пресловутого пакта услуги по завоеванию Украины.
Разница в обстоятельствах: для русских сегодняшняя ситуация явно неблагоприятна. Русских сегодня не хотят слышать, наоборот, со смаком толкуют даже грехи интернационального большевизма как имманентно присущее русским варварство: мол, «марш Буденного» – это реализация Филофеева Третьего Рима – империалистического завещания царизму!», сталинский деспотизм – это не западный марксизм, а не что иное как русский империализм, варварство варягов и диких скифов!
Иная ситуация для поляков: маятник пошел в обратную сторону, и сегодня, как писал Ф. Энгельс Вере Засулич, снова «мнение Польши о России стало мнением Запада». Вот, например, Павел Вечоркович в «Rzeczpospolita» сетует о не-состоявшемся союзе с Гитлером и мечтает о параде «победоносных польско-германских войск на Красной площади». Еще 20 лет назад такие слова ужаснули бы мир больше, чем слова Ахмадинежада об Израиле. Но сегодня ненависть к России не просто политкорректна – это индульгенция, искупающая любые грехи. Так что идея реванша над Россией – этот навязчивый исторический соблазн – вполне может на время одурманить некоторые польские головы, но, конечно, не умы. Вечоркович не постеснялся помечать о «Польше от моря до моря», которой благодарный Гитлер, как ему представляется, отдал бы Украину, Литву, Чехию и Словакию. И польский историк полагает, что «отнятие Западной Белоруссии и части Украины у советских республик, Вильнюса у Литвы, Тешинской Силезии у Чехословакии были актами исторической справедливости», даже «безусловного торжества справедливости».
Обратимся к региональным эскизам в сегодняшних геополитических реальностях. Соперничество за лидерство в славянском мире, неприязнь к православному славянству – все это было задолго до всяких разделов Польши и наполняло в равной мере умы магнатов и шляхты XVI века, либералов XIX века, было ядром «антикоммунизма» Ю.Пилсудского и лидеров польской «Солидарности». Какими бы ни были исторические реминисценции, очевидно, что Польша примеряет на себя роль организатора региона и лидера его «демократизации», которая сменила культуртрегерский импульс католичества. Амбициозный проект имеет геополитические очертания, весьма напоминающие Балто-Черноморскую унию, которая весьма вписывается в геополитический проект Вашингтона. Вопрос только в том, насколько может Польша рассчитывать на США, предлагая нести за него «ответственность» перед Вашингтоном.
К сожалению, приходится напомнить, что Запад всегда Польшу предавал, причем это делали и «марксиды», и монархи, и лидеры демократий.
Казалось бы Ф.Энгельс, оставивший неприличные для классика интернационализма уничижительные суждения о славянах, делал исключение для поляков. Но мысль о возвращении германизированных славянских земель – той же Силезии, что Польше вернула Русская армия в 1945-м, – была Ф.Энгельсу невыносима. Поляков он поддерживал единственно ради того, чтобы польское восстание ввергло в революцию Россию: «Неужели уступить целые области народу, который до сих пор не дал ни одного доказательства своей способности выйти из состояния феодализма»? Да и на Восток поляков он подталкивал, чтобы решить западные польские границы в пользу Германии. Не Розенберг, а Энгельс дает впечатляющие рекомендации: «Взять у поляков на западе все, что возможно, занять их крепости немцами, пожирать их продукты, а в случае, если бы удалось вовлечь в движение русских, соединиться с ними и вынудить поляков на уступки».
Похоже, ни А.Мицкевичу, благоговевшему перед Наполеоном и Францией, ни сегодняшним польским политикам неизвестна подлинная цена польского вопроса для Запада. Наполеон Бонапарт не любил Польши, он любил поляков, проливавших за него кровь (Герцен) и считал Польшу разменной картой против России, о чем свидетельствуют его предложения Александру по Тильзитскому миру.
Что же ХХ век – век англосаксов, которые осуществили все, что не удалось немцам за два Дранг нах Остен? Антанта заверяла, что ей нужна «сильная» Польша, в годы Второй мировой войны то же обещали США и Британия, сегодня США всячески демонстрируют предпочтение «новой Европе» – прежде всего «атлантической» Польше. Но вся история за более чем два века от Наполеона до наших дней, говорит о том, что ставка эта возникает лишь в моменты слабости России и немедленно сбрасывается как ненужная карта в моменты восстановления российской мощи.
Беседа Черчилля со Сталиным в октябре 1944 года показывает, как мало поляки и Польша стоят в глазах англосаксов, а столп демократии предстает не менее циничным, чем демон революции, от которого никто и не ждет скрупул. Черчилль докладывает Сталину, что «он упорно работал с поляками все утро. Поляки были весьма недовольны, но, как он, Черчилль, думает, он продолжит нажимать и они не особенно далеки от того, чтобы принять». Черчилль добивался от поляков согласия на все те условия их послевоенного статуса и границ, что были решены без них. Черчилль без смущения сдавал Польшу и только хотел скрыть это от общественности: «Если сведения об этом проникнут в прессу, то поляки могут поднять большой шум, и это принесет большой вред Президенту на выборах». «Поэтому он, Черчилль, думает, что лучше было бы держать все это дело в строгом секрете». Беседа закончилась заверением Черчилля в том, что «британское правительство полностью сочувствует желанию Маршала Сталина обеспечить существование дружественной Советскому Союзу Польши». Грустно, но поучительно.
Конечно, Запад умеет играть в бирюльки, присуждая Украине и Польше право проводить футбольный чемпионат Euro’2012. Так воспитатель детского сада объединяет пары для игры, результат же зависит от слишком многих факторов.
Итак, наши народы волей судьбы помещены на стыке соперничающих геополитических и цивилизационных систем. Польско-русские отношения – есть яркое воплощение этого сложного феномена. На всем протяжении превращения православной Московии в Российскую империю, а затем в ХХ веке – в коммунистический СССР, этот феномен, независимо от наличия реальных противоречий, вызывал заинтересованную ревность особого характера, присущую лишь разошедшимся членам одной семьи. Я имею в виду апостольско-христианскую семью, к которой мы все принадлежим.