Можно вспомнить Кромвеля, лидера радикальных пуритан – индепендентов, который под страхом смерти запрещал праздновать Рождество Христово, сжигал церкви и убивал игуменов (избиение священников в Дрогхеде, чем он очень гордился). При нем иудеи в массовом порядке иммигрировали в Англию и получили там всемерную поддержку у пуритан – этих «ветхозаветных христиан», как те себя называли. Дуглас Рид пишет, что из Амстердама в Англию даже ездили еврейские эмиссары, чтобы выяснить происхождение Кромвеля, не еврей ли он, и если так, то объявить его официально своим лидером.
Приверженцы Кромвеля с их лозунгом «меч и Библия» считали, что своими кровавыми делами они исполняют библейские пророчества и что возвращение евреев в Англию было первым шагом на пути к обещанному «тысячелетию», где в хилиастическом раю на земле будут жить избранные и предназначенные к Спасению. Кромвелю даже рекомендовали устроить его Государственный Совет по образцу Синедриона из 70 членов! Но в Англии произошла реставрация, междуцарствие Кромвеля кончилось. Пуританизм – дух и знамя Английской революции, стержень ее «буржуазного» характера, прославленного в историческом материализме, – был снова потеснен, хотя и оказывал влияние на английское сознание.
Любопытно, но в прошлом веке только Н.Я.Данилевский, бесспорный родоначальник цивилизационного подхода к истории, создавший стройную теорию культурно-исторических типов в своем беглом анализе специфических национально-религиозных основ английского общественного развития, сумел оценить значение эмиграции английских пуритан для Англии и Европы. Прозорливый Данилевский указал как на «особо счастливое для Англии обстоятельство», что «самая радикальная. часть ее народонаселения в лице пуритан заблагорассудила удалиться за океан для скорейшего осуществления своих идеалов. Это отвлечение демократических элементов надолго обезопасило Англию».
Америка обещала стать осуществлением кальвинистского отрыва от исторической традиции «людей мира». Религиозный мотив переселенцев очевиден, так как отрыв можно было осуществить лишь через полное удаление от прежних обычаев, законов, национальных, династических и сословных привязанностей. Любопытно, что идея о переделке мира по заранее подготовленному плану подкреплялась у пуритан знакомым образом «построения Храма» – восстановления Иерусалимского Храма. Символ «построения Храма» всегда присутствует в масонских философиях в тех местах, где христиане обращаются к Царству Божию, и можно предположить, что кальвинистские идеи имеют то же и весьма древнее происхождение. Если лютеранство – апостасийное явление в самом христианстве, то кальвинизм связывают с альбигойскими ересями, с манихейством, его корни в глубине истории борьбы добра и зла.
Сама идея о том, что еще до сотворения мира люди делятся на предназначенных ко спасению и не предназначенных, есть полная противоположность христианскому восприятию мира как всеединства через троичность. Дуалистическое деление мира на несмешивающееся положительное и отрицательное, белое и черное, где зло также признается сущностным, а значит – способным к творению, свойственное манихейству, порождает и отказ людям в этическом равенстве – деление людей на ненужных и имеющих ценность, для которых другие могут быть средством. Англосаксонскому кальвинизму, безусловно, свойственно пренебрежение и безжалостное отношение к другим нациям (истребление индейцев, голодная смерть двух млн ирландцев после неслыханной в христианской истории экспроприации земли и сгона исконного населения). Мотив цивилизаторской роли англосаксонской расы играл огромную роль в британской колониальной идеологии, что ярко демонстрирует Р.Киплинг в его философии «долга белого человека», оформленной с аристократическим изяществом.
Однако наиболее четко и без всякого культуртрегерства идея превосходства, кальвинистская самонадеянность в своей роли орудия Бога выражена британским идеологом Сесилем Родсом: «Я считаю, что мы первая раса на земле, и чем шире мы населим мир, тем лучше будет для человечества. Если есть Бог, то, я думаю, Он только радуется тому, что я стараюсь окрасить как можно больше частей карты Африки в цвет Британской империи». Немногие задумываются о том, что белые африканеры Южной Африки, создавшие режим апартеида, это кальвинисты – голландские и французские гугеноты и английские пуритане. Пуритане в Америке не занимались проповедью Слова Христова местным жителям – те не предназначались к спасению, и пуритане их безжалостно стерли с лица земли.
Пуритане мечтали о разрушении традиционного типа хозяйствования, что можно было осуществить без помех лишь в Америке. Она должна была стать землей обетованной для пуритан, которые полагали, что их избранность проявляется в том, что они становятся орудием Бога, и тем вернее их избранничество, чем эффективнее они действуют в сфере их мирской активности. Разве эти идеи не близки тем, кто отверг Спасителя? Отчего же им не сделаться охотно «прозелитами» среди пуритан, которые не ищут Царства Божия, где не будет ни эллина, ни иудея, и не стремятся стяжать Святого Духа, но сознательно строят царство человеческое, в котором уже прозелитам предоставляется шанс возвести трон для себя? И почему бы тем «богоизбранным», что мнят себя почти материальной частицей Бога (Талмуд), не воспользоваться плодами рук тех «избранных», что почитали себя «орудием» Бога?
К началу ХХ в. к американскому мировому проекту сознательно подключились как к инструменту все разнородные силы, бросающие вызов христианской истории. Это было столь же неизбежно как Рax Americana вместо Священной Римской Империи Германской Нации. Может, именно на будущую роль англосаксонских интересов и их флаг – «атлантизм» – намекал Ф.Бэкон, глава розенкрейцеров в его эзотерической «Новой Атлантиде»?
Разумеется, ни одно государство и общество не тождественны полностью тем идеям, что положены в их основание или призваны контролировать общественное сознание. (Так, реальная Россия не могла соответствовать собственному идеалу Святой Руси, а Советский Союз получился гораздо лучшим явлением, чем его замышляли пламенные революционеры.) В Соединенных Штатах Америки, как и везде в мире, шла и сегодня идет борьба Добра и Зла. С самого начала были государственные мужи и деятели, достаточно понимавшие наличие этой борьбы. Собрание сочинений президента Адамса свидетельствует о его полной осведомленности о существовании всемирного, непрестанного действующего заговора против правительств и религии.
Еще более проницательным был Александр Гамильтон. В своих записках он писал об активном действии сил, которые уже в течение длительного времени «распространяли взгляды, подрывавшие основы религии, морали и общества. Первые удары были направлены на Откровение христианства. преходящая природа человека возвеличивалась, а все его надежды призывались к короткому периоду его земной жизни.» Говоря о зле Французской революции и ее «гнусных принципах», Гамильтон поднимается до обобщений, требовавших действительно глубокого понимания религиозной сущности явления: «Яд распространился. широко и проник слишком глубоко, чтобы его можно было вырвать с корнем. человечество еще далеко от конца своих несчастий, которые продолжают систематически подготовляться, предвещая потрясения, революции. Симптомы грандиозного преобладания этих сил в Соединенных Штатах очевидны и вызывают тревогу». А.Гамильтон не был пуританином, его отец был англиканским священником и пострадал от преследований радикальных пуритан.