После трагических событий в Темиртау начали наказывать виновных. Самое тяжелое наказание понес Исаев — первый секретарь обкома партии. Его сняли с работы и исключили из партии. Председатель Совнархоза Оника тоже был снят с работы, но по партийной линии отделался строгим выговором. Это при том, что беспорядки, по сути, на совести Оники. Это ведь он, вопреки возражениям, запросил дополнительную рабочую силу. Было наказано еще несколько человек. Снятого с работы Исаева никем не заменили. Следовательно, с августа по октябрь включительно Карагандинский обком партии работал без первого секретаря. Спрашивается, куда смотрели руководители ЦК Казахстана и организационно-партийный отдел ЦК КПСС?
О положении в Караганде Хрущев узнал в начале октября. Как всегда, собрал Президиум ЦК КПСС, пригласил на него соответствующие отделы и учинил разнос. Тут же велел подготовить для рассмотрения на Президиуме ЦК кандидатуры на пост первого секретаря обкома партии. Предложили, как я уже говорил, меня. А почему именно меня, я не знал. Ответа на этот вопрос в Отделе оргпартработы ЦК не получил.
Зашел как-то по делам к секретарю ЦК Аристову, решил и его спросить. Он ответил: «Я тебе скажу, но не сейчас, попозже».
Года через полтора или два я опять спросил его об этом. И вот что он мне рассказал.
В Президиуме ЦК КПСС было решено освободить от работы первого секретаря Кемеровского обкома партии. Вместо него подбирали кандидатуру. Остановились на мне. Подготовили необходимые материалы для Президиума ЦК. Но тут Хрущеву стало известно, что в Карагандинской области после описанных событий все еще нет первого секретаря обкома. Он учинил скандал и потребовал немедленно дать кандидатуру, кого рекомендовать. Отдел ЦК, главный виновник этого, внес уже готовое предложение для Кемеровского обкома, то есть меня. Хрущев согласился, и так я оказался в Карагандинской области.
«Но ты не унывай, — сказал он мне, — в ЦК КПСС о тебе сложилось хорошее мнение, не растеряй его. Я тебе желаю только успехов».
На следующий день утром мне позвонил мой предшественник Исаев, попросил принять его. Разговор оказался нелегким. Он рассказал, как ему видится обстановка в области, об особенностях общения с республиканскими органами власти, о наиболее сложных, по его мнению, проблемах, о трудностях в решении социальных вопросов и многом другом. Отдал мне ключ от сейфа, и мы попрощались.
* * *
В Казахстане, как и в других азиатских республиках Союза, сложилась практика, когда почти во всех руководящих звеньях первыми лицами работают казахи, а вторыми— русские, украинцы или другие русскоязычные специалисты.
Из собственных наблюдений я убедился, что к этому стремились и сами казахи, понимая, что в республике пока не хватает квалифицированных кадров, чтобы занять ответственные посты во всем народном хозяйстве. В связи с этим вспоминается такой эпизод из моей практики второго секретаря ЦК Казахстана.
Как-то беседуя со мной, Л.И. Брежнев в конце разговора сказал: «Я тебя прошу, помимо своих прямых обязанностей, присматривай и за положением дел в промышленности, так как Байгалиев, секретарь ЦК Казахстана по промышленности, слабый работник, ему нужна помощь». Я уже был знаком с Байгалиевым, и у меня сложилось о нем такое же мнение. Брежнев прекрасно знал основные кадры Казахстана, он там работал вторым, а затем первым секретарем ЦК.
Руководители не из казахов работали в абсолютном своем большинстве, как я знаю, с полной отдачей, активно помогали руководителям-казахам в их росте и становлении. Традиции, навыки живут долго. Изменить их, сделать природного чабана хорошим специалистом в промышленности, а тем более инженером, руководителем, — задача трудновыполнимая.
В Киргизии, Туркмении, в меньшей степени в Азербайджане, Армении промышленность развивалась довольно высокими темпами, создавались совершенно новые отрасли народного хозяйства, а работали на них люди из России, Украины, Белоруссии. А кто осваивал в Казахстане целину? Главным образом — представители русскоязычного населения. Это хорошо известно нашему и следующему поколению. Большинство же современной молодежи не знает об этом.
Конечно, обидно сейчас слышать о неприязненном отношении в бывших республиках СССР к русскоязычному населению, отдавшему так много сил и энергии, чтобы помочь коренным национальностям в развитии науки, культуры, экономики. Очевидцы рассказывали о лозунге, вывешенном в Ташкенте: «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы!»
И в то же время я не могу забыть лицо плачущей таджички, которая говорила в телекамеру: «Хочу, чтоб было, как раньше». — «А раньше это как?» — «Как при Советской власти!»
Я критически оцениваю многие решения и действия Хрущева. Не имея достаточных знаний и терпения, он пытался наскоком решить многие, в том числе и социальные проблемы, накопившиеся в стране за многие десятилетия. Сельское хозяйство при нем оказалось просто замучено различными реорганизациями и перестройками. Невозможно было поднять село с помощью различных, в том числе зональных, совещаний.
Дошло до того, что 24 тыс. колхозов и совхозов России задолжали государству 48 млрд. рублей, или 2 млн. рублей каждое хозяйство. Не было паритета цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Не учитывалось, что две трети сельхозугодий расположено в зоне рискованного земледелия.
А между тем потенциальные возможности сельского хозяйства у нас таковы, что оно может полностью удовлетворить потребности страны во всех видах продукции, кроме некоторых очень теплолюбивых культур, в том числе экзотических. При этом наши сельхозпродукты по своему качеству гораздо лучше тех, что завозят из многих стран и продают по баснословным ценам.
Хрущев вносил иногда такие предложения, которые никак не вписывались в рамки разумного. Как, например, разделить Коммунистическую партию на две партии — сельскую и промышленную. Или выселить из Москвы и других крупных городов на периферию Академии наук для приближения науки к производству.
Своей импульсивной и непредсказуемой натурой, проявлением диктаторства, неуважительного, а часто просто очень грубого и бестактного отношения к людям нажил много врагов, что и привело впоследствии к освобождению его от работы Первого секретаря ЦК КПСС. Считаю, что оно было проведено корректно и грамотно, без нарушения уставных требований.
13 октября 1964 г. мне позвонили из ЦК КПСС и сообщили, что все члены и кандидаты в члены ЦК КПСС должны прибыть в Москву, в ЦК, к утру 14 октября. Причину такого внезапного вызова не назвали.
14 октября в девятом часу мы были в ЦК. Думаю, что все или почти все члены и кандидаты в члены ЦК в начале девятого собрались в здании ЦК. Волнение, вызванное внезапным приглашением, неясностью, в связи с чем мы вызваны, молчанием работников аппарата о причинах сбора, охватило каждого.
Вскоре нам сказали, что вчера весь день допоздна заседал Президиум ЦК КПСС. Сегодня с утра он продолжит заседание. Вызван с юга Н.С. Хрущев. После того как закончится заседание Президиума, состоится Пленум ЦК. Нам было предложено находиться в здании ЦК партии.