– Спутники Интерпола тоже не входят в Вооруженные силы России... – глядя в сторону, мягко, но с укором говорит Джон.

– Басаргин не докладывает в Лион, какие телефоны он контролирует...

Таку пожимает плечами. Она понимает, что доводы Сережи неубедительны, но одновременно она понимает и то, что сам он тоже бывший российский офицер и ведет себя так же, как ведут себя сотрудники Интерпола, отказываясь от совместной работы...

3

Земля под ногами не осыпается и не издает даже скрипа. Если сам себя не слышишь и при этом ты не глухой, это значит, что ты идешь хорошо и другие тебя тоже не услышат. По земле вообще легче ходить, чем по мелким камням, которыми усыпаны почти все горные тропинки. Мелкие камни обязательно в какой-то момент подведут и издадут шорох. Сейчас Сохно ступает мягко, передвигается неслышно, как кошка, крадущаяся за мышкой. Он пользуется тем, что тропа некоторое время идет параллельно дороге, и старается обогнать шагающих внизу Талгата и старика. Это не так и сложно, потому что они не очень спешат. Сначала обходной маневр майору вроде бы удается и он почти догоняет преследуемых, но тут тропа выходит на совершенно открытую взглядам снизу площадку, и майору приходится вынужденно притормозить и замереть, дождаться момента, когда преследуемые скроются между двух близко сошедшихся скал. Им между этими скалами пройти всего-то метров тридцать. Но при размеренной неторопливости их шагов Сохно должно хватить времени, чтобы преодолеть открытый участок.

Кордебалет в это время, убедившись, что пленники, связанные друг с другом, не в состоянии пошевелиться, спускается к дороге, чтобы перекрыть путь внизу. Кордебалету труднее. На спуске земля каменистая и кое-где стремится осыпаться, и потому ему следует соблюдать особую осторожность, а значит, двигаться медленнее. Впрочем, Шурику некуда пока спешить. К нему же должен присоединиться и полковник Согрин, который выбирается из своей норы. Абдукадыров никуда не уходит, все понимают: он просто провожает старика, оказывая человеку уважение, и провожать его будет недолго. Это традиционный жест вежливости, и не более. Есть время подготовиться к встрече. Талгат обязательно должен вернуться к своим боевикам, потому что не давал им видимой команды тоже идти куда-то в сторону. По крайней мере, со стороны не было заметно, чтобы он разговаривал с тем, кто приносил телефон спутниковой связи. Значит, будет возвращаться к тропе, а не карабкаться по неверной круче, чтобы на ту же тропу попасть в другом месте. И путь назад ему перекроют. Путь в другую сторону перекроет Сохно. Успеет, как успевает обычно...

«Подснежники» пока молчат. Хотя молчание в эфире условно. Чуткие мембраны все же доносят дыхание, только слов не слышно. И подполковник Разин не вмешивается в ситуацию, понимая, что при скрадывании противника никому не хочется разговаривать и отвлекаться. Разговор не просто будет помехой, он может отвлечь и подвести в наиболее серьезный момент. Если вдруг возникнет оперативная необходимость, ему сообщат сразу и скажут, какие тропы следует перекрыть. На всякий случай Разин заблаговременно рассыпает свою группу веером, чтобы иметь возможность в кратчайшие сроки полностью блокировать район. Команды подполковника коротко прозвучали в наушниках, когда Сохно еще делал первые шаги в беззвучном преследовании.

А Талгат и старик не спешат, продолжают медленную степенную беседу. Такая беседа при обычной грубости полевых командиров, привыкших повелевать, показывает, как уважает Абдукадыров собеседника. Сохно видит это сверху, приглядываясь к путникам поверх кустов, вцепившихся сильными корнями в каменистый склон.

Еще десяток шагов... Хорошо, если Талгат не остановится и не повернет здесь, а пройдет со стариком между скал. Иначе придется еще ждать, когда он половину дороги обратно осилит, чтобы спуститься незаметно. Но тогда придется торопиться. А торопливость в данных обстоятельствах способна предать, потому что почва под ногами только на тропе землянистая, а в остальных местах она ненадежная и способна предать.

Но Талгат, похоже, решил довести старика до конца. Очень уважает, очень... Еще пять шагов... Еще три шага... Как медленно идут! Все! Сохно стремительно срывается с места и преодолевает открытый участок. Впереди участок так же открыт, но там есть большой камень, за которым можно укрыться и остаться незамеченным. За него майор и прячется, сразу определяя, что начнет спуск только тогда, когда Абдукадыров станет возвращаться и снова появится здесь же, между скал, но направляясь в обратную сторону. Тогда Сохно окажется у него за спиной.

Как долго они преодолевают скрытый участок!

Как медленно идут!..

Непростительно долго...

Может, что-то происходит не так? Что может происходить не так? В какую сторону может повернуться ситуация?

Им некуда уйти оттуда!

Так! Идет... Один старик!.. Талгат остановился... Значит, они там просто прощались и обменялись несколькими словами... Потому так долго и задержались... Пусть старик уходит... Он слишком стар, чтобы с ним связываться... А Талгат... А Талгату пора уже и в обратный путь... Но он не спешит... Он смотрит, должно быть, старику в спину... Смотрит на эту медленную, почти величественную походку. При каждом шаге чуть покачивается шапка на гордо носимой голове. Сколько же можно одно и то же кино смотреть! Пора, пора... Иди, тебя ждут твои боевики...

Сохно от нетерпения трет пальцами рукоятку своего «стечкина». Палец чуть слышно потрескивает на шероховатой поверхности. Этот звук заставляет майора успокоиться и усмехнуться. Обычно он более хладнокровен. Но он с другими хладнокровен. С Талгатом он очень хочет встретиться снова. Да и сам Талгат, думается, не против встречи, если бы она произошла один на один. Он мужчина достойный и противник достойный. И наверняка мечтает о реванше...

Ну, что же ты стоишь там... Иди! Старик уже далеко... Он сейчас в другие скалы войдет и станет невидимым для тебя... Там дорога поворачивает и стремительно вниз уходит. Сохно понимает, что Талгат тоже ждет, когда старик скроется из виду, и от всей души желает ему крепкого здоровья и бодрой спортивной походки. Уверенной и почти веселой походки.

Все... Старик ушел... Его уже не видно... Вперед, Талгат! То есть назад, Талгат!.. И побыстрее! Нехорошо заставлять столько занятых людей дожидаться тебя!

Сохно приподнимается из-за камня и ждет, когда из-за скал покажется черный головной платок Абдукадырова. Он мысленно шаги считает. Неторопливые шаги... Талгат, наверное, в свои думы погружен, в какие-то воспоминания, вызванные встречей... Голову опустить должен... Где же ты? Почему не идешь?

Талгата все нет, и с каждой минутой нарастает беспокойство.

Кажется, время вышло... Что-то происходит не так, как рассчитывали... Не так...

– «Рапсодия», я «Бандит». Почему не идет Талгат?

– Я «Рапсодия». Нам его не видно. Он где-то между скал.

– Он не настолько широкоплеч, чтобы там застрять...

– Что-то произошло?