Сочетание национальной идеи с идеей социальной выглядит абсолютно естественно. Истинный русский патриот должен думать в первую очередь о благе всего народа, но благополучие национального большинства во многом зависит от материальных факторов — уровня, качества и продолжительности жизни, эффективности социальной политики, адресности помощи слабым и старым. Делом чести русского патриота станет преодоление в сжатые сроки бедности и нищеты широких народных масс и восстановление смысла жизни народа.
У либералов мы должны перехватить и заимствовать все значимые общедемократические лозунги. Только воры и предатели боятся свободы слова, независимой судебной системы, права граждан на самовыражение и участие в митингах и демонстрациях, возможности выносить важные для страны решения на общенародные референдумы и плебисциты. Безусловному запрету будут подвергнуты лишь откровенно антинациональные и антисоциальные явления либерального извращения: наркомания, пьянство, дегенеративное искусство, оскорбление национальных и религиозных чувств, проституция, пропаганда гомосексуализма, педофилия. Без перехвата и заимствования общедемократических и социальных лозунгов национальная идея рискует превратиться в вульгарную пропаганду национального превосходства, в самовосхваление и чванство узколобых недоумков.
Национальная идея должна стать господствующей доктриной в такой сложной и многоликой стране, как Россия, восстановить социальный и межнациональный мир и иметь успех в государственном строительстве. Для этого она должна войти в моду, захватить молодежную среду и, в конечном счете, привлечь на свою сторону и патриотически настроенных социалистов, и либерал-консерваторов.
Национальная идея говорит языком чувств. Прививать ее нужно «по ложечке», дабы не вызвать передозировки и отторжения. Настоящий русский патриот должен понимать, какое мощное оружие находится в его руках. Применять его нужно с умом, чтобы не обвалить и так уже расшатанный каркас российской государственности.
Поскольку вражеская пресса изрядно постаралась демонизировать само слово «национализм», превратив его в синоним «разжигания межнациональной вражды» и в пугало для легковерных обывателей, русским патриотам не стоит упираться в слова. Для нас важнее смысл явления, а не его внешняя оболочка. Если наш сторонник разделяет ценности национального движения, но пока не хочет себе самому в этом признаваться, не надо его насиловать националистической терминологией. В таких случаях в агитации за национальную идею уместнее использовать слова «патриот», «патриотизм», которые несут гораздо меньшую эмоциональную нагрузку, чем жесткие слова «националист» и «национализм».
Пусть националистом назовет себя кто-то из нас, например, в среде своих сторонников и активистов, на заседаниях фракций или на партийных мероприятиях. Пусть публично так нас назовут наши враги, но в нашей агитации среди избирателей, которые протерли штаны, сидя у экрана государственного телевидения и, к сожалению, уже усвоили штампы вражеской пропаганды, нам следует применять националистическую лексику крайне избирательно и умеренно.
Времени на раскачку у нас нет, но и спешить нам нельзя. Наша пропаганда должна быть подчинена задаче глубокого укоренения национальной традиции в массе простого народа. Не столь важно, когда мы придем к власти, главное — чтобы мы пришли навсегда. Ведь процесс восстановления страны после коммунистических и либеральных экспериментов потребует вложения больших сил, средств и времени, и мы должны быть уверены, что такая возможность нам представится.
Безусловно, между понятиями «национализм» и «патриотизм» существует определенное отличие. Но главное одно — ни Родину, ни кровь не выбирают, так же как не выбирают родных мать и отца. А потому принадлежность к нации и обладание Родиной есть Дар Божий. Родина и Нация не зависят от человеческих пристрастий. Они есть в каждом из нас, но степень их восприятия определяется глубиной национального и патриотического воспитания. Нельзя быть патриотом, не будучи националистом, нельзя быть националистом, не любя свою Родину.
Что касается спора национал-патриотов с социал-патриотами о «чистоте патриотической идеи» и «верности пути», то я всегда считал болтунов в нашей среде людьми скверными и вредными делу, а их «дискуссию» — попыткой отвлечь патриотов от политической работы в массах. Отличие социал-патриота от национал-патриота заключается лишь в большем внимании первого к вопросам социальной справедливости. Не нахожу в таком политическом акценте ничего зазорного и предосудительного. По крайней мере, национальное движение будет ближе к народу, если оно не будет упускать из внимания «мелочи жизни» простых людей, для которых в силу их социальной незащищенности такие «мелочи» превращаются в непреодолимые проблемы.
Национальное движение вообще должно быть милостивым и внимательным к нуждам собственной нации. Гибельно увлекаться теоретизированием на исторические темы и самолюбованием. Как говорится: «будь проще, и народ к тебе потянется».
Планирование национальной пропаганды является крайне важным делом еще и потому, что не всегда граждане готовы воспринять публичное подтверждение своих потаенных мыслей. Одно дело думать как националист, говорить об этом у себя на кухне, другое дело услышать те же идеи в выступлении политика-националиста в средствах массовой информации.
Секрет человеческого восприятия национальной идеи достаточно прост: в отличие от социализма или либерализма русская национальная идея еще не была представлена во власти, это понятие до сих пор не использовалось государственными СМИ в положительном контексте, а потому оно еще режет слух российского обывателя.
Если либерализм и социализм являются в чистом виде политической идеологией, неким интеллектуальным продуктом, выведенным философами-теоретиками из пробирки общественных теорий, то национальный дух есть природный инстинкт человека, усвоенный им со времен родоплеменных отношений.
В этом смысле национальное чувство более похоже на чувство религиозное, а оно, как мы знаем, воспринимается людьми очень искренне, личностно, и связано с глубокими внутренними переживаниями. Потому и существует «тайна исповеди», разглашать которую строго запрещено всем священнослужителям. Истинно верующий человек не станет публично демонстрировать свой нательный крестик, не будет исповедоваться по телевидению. Если вы увидите такие несуразные откровения якобы религиозного человека, разве не возникнет в вашей душе смущение от явной фальши происходящего? В лучшем случае вам покажется, что перед вами — религиозный фанатик, в худшем — лицедей и проходимец. Такое «выворачивание души» скорее отпугнет потенциального сторонника, даже если в глубине души он считает так же.
Вот почему национальная пропаганда должна тщательно подбирать слова для убеждения людей, строиться на простых примерах (тем более что их вокруг нас предостаточно), избегать сложных философских формул и заумных высказываний, обильного цитирования «классиков», а также сопливого и плаксивого разглагольствования о «России, которую мы потеряли».
Энергетика национального чувства по своей мощи сравнима с термоядерной реакцией, а потому радикальные формы ее выражения могут только перегреть ситуацию и навредить делу.