Взять, к примеру, регулирование рождаемости. Мир спрашивает, что мы об этом думаем, и нам нужно отвечать на вопрос. Но что ответить? Молчать мы не можем. И до сих пор говорим, что это реально существующая проблема. Как быть, церковь не знает вот уже в течение многих веков. И эта тема в определенной степени относится к внешней жизни, которую не разделяют отцы церкви, которая приводит их в замешательство. И вот совет заседал, накапливались отчеты, публиковались результаты исследований. О, изучено очень многое, как вы знаете. Но все равно мы пока еще не в состоянии принять окончательных решений. А решать что-то нам всем приходится в одиночку. Принять решение не так легко, как изучить проблему. Мы должны что-то сказать. Но что? Господу просто нужно дать нам знать.
Пока папа римский ждал, когда Господь просветит его по вопросу о сексуальных контактах, Папский совет напряженно трудился. За упорной работой 68 членов совета пристально следила меньшая по численности комиссия, примерно из двадцати кардиналов и епископов. Любая выработанная советом либеральная рекомендация могла дойти до папы римского, только если ее пропустила бы эта небольшая группа священников, которую возглавлял кардинал Оттавиани — типичное воплощение всего реакционного в католической церкви. Очень многие считали его главой всех церковных консерваторов и реакционеров.
Решающий момент в истории Папского совета по делам семьи наступил 23 апреля 1966 года. До этого дня Совет проводил обстоятельное и утомительное изучение проблемы регулирования рождаемости. К этому времени осталось только четверо священников, которые упорствовали в своем неприятии изменения позиции католической церкви по вопросу контрацепции. Они утверждали, что решительно поддерживают запрет на любую форму искусственного регулирования рождаемости. Под давлением других членов совета эти четверо признали, что не могут подтвердить правильность своей позиции на основании естественного права. Они не могли ни процитировать Священное писание, ни сослаться на Божественное откровение, дабы оправдать свою точку зрения. Они заявляли, что на протяжении многих лет понтифики в своих высказываниях осуждали искусственные методы контрацепции. Их аргументация имела вид: «Ошибешься раз, ошибешься навсегда».
В октябре 1951 года папа Пий XII (1939–1958) отчасти смягчил унаследованную им от предшественников суровую позицию в отношении контроля рождаемости. В ходе аудиенции с итальянскими акушерками он дал разрешение на использование всеми католиками «метода естественного цикла», если есть серьезные основания избегать зачатия. Принимая во внимание общеизвестную ненадежность метода, который называют «ватиканской рулеткой», было неудивительно, что Пий XII также потребовал дальнейших исследований метода естественного цикла. Тем не менее Пий XII сдвинул церковь с прежней ее позиции, настаивавшей на том, что производство потомства — единственная цель половых сношений.
После Пия XII появился не только новый папа, но были также изобретены гормональные противозачаточные таблетки. Хотя те или иные заявления папы и опирались на догмат о его непогрешимости, однако претензии на папское ясновидение никто не выдвигал. Новая ситуация требовала нового взгляда на проблему, но четыре упрямых священника в совете настаивали, что новая ситуация вполне разрешается при помощи старых ответов.
Наконец совет составил свой отчет. По существу, в докладе папе сообщалось, что подавляющим большинством (64 голоса против 4) — в голосовании участвовали теологи, профессиональные юристы, историки, социологи, врачи, акушеры и женатые пары — совет пришел к выводу, что изменение позиции католической церкви по проблеме регулирования рождаемости одновременно и возможно, и целесообразно.
Летом 1966 года доклад был представлен на рассмотрение комиссии кардиналов и епископов. Следившие за работой Папского совета священнослужители отреагировали на отчет с некоторым недоумением. Вынужденные высказать свое мнение о докладе, 6 прелатов воздержались от голосования, 8 человек проголосовали за то, чтобы рекомендовать отчет папе римскому, и 6 высокопоставленных священников выступили против.
Подобная реакция была в высшей степени характерна для целого ряда учреждений Римской курии — главного административного органа, объединяющего государственных должностных лиц, которые руководят католической церковью и осуществляют ее власть. Кое-кто приветствовал призыв к переменам, другие подобную рекомендацию рассматривали как нечто вредное и порочное, греховное порождение Второго Ватиканского собора. Именно ко вторым и относился кардинал Альфредо Оттавиани, глава Верховной конгрегации Священной канцелярии. Девиз на его гербе гласил «Semper Idem», что означает «Всегда тот же».
К 1966 году Альфредо Оттавиани был — если не считать папу — наиболее могущественной фигурой во всей Римско-католической церкви. Бывший ученик Римской семинарии, он всю свою жизнь прослужил в государственном секретариате и учреждениях курии и ни разу не был переведен куда-либо из Рима.
Он ожесточенно и зачастую с успехом противостоял попыткам принятия либеральных реформ на Втором Ватиканском соборе. В постоянной озабоченности он морщил лоб, голова его все время была гордо вскинута, словно бы он избегал прямых вопросов, воротничок священника скрывали отвисшие старческие щеки, а всем своим обликом Оттавиани напоминал неподвижного сфинкса. Он не только словно бы родился стариком, но и родился не в свое время. Кардинал Оттавиани олицетворял ту часть курии, которая имела смелость отстаивать свои предрассудки.
Себя он считал защитником веры, которая не приспосабливается к современности. Для Оттавиани не существовало будущего без тех ценностей, которые он разделял и которые даже в Средневековье считались устаревшими. Он не собирался уступать в вопросе о контроле рождаемости и, что более важно, был убежден, что и папа Павел VI не пойдет ни на какие уступки.
Оттавиани встретился с четырьмя несогласными священниками из Папского совета. Их точка зрения почти полностью была включена в отчет. Кардинал уговорил несогласных подробно изложить свое мнение, в корне отличавшееся от выводов доклада, представив отдельный отчет. Таким образом, иезуит Марчеллино Дзальба, редемпторист Ян Виссер, францисканец Эрменегильдо Лио и американский иезуит Джон Форд разработали второй документ.
Неважно, что тем самым они поступали неэтично; их задачей было вооружить Оттавиани для борьбы с папой. Эти четверо несут немалую ответственность за случившееся в дальнейшем. Смерть, страдания и горе, ставшие непосредственным результатом окончательного папского решения, в огромной степени лежат на их совести. Ход мыслей этих четырех священников можно оценить на примере одного из них, американского иезуита Джона Форда. Он считал, что по вопросу о контроле рождаемости им напрямую руководит Святой дух и что вдохновение Всевышнего ведет его к высшей истине. Если восторжествует точка зрения большинства, то, как заявил Форд, он покинет лоно католической церкви. Особое мнение меньшинства, представленное папе Павлу VI вместе с официальным докладом совета, являет собой образчик высокомерия. А дальше последовало то, что можно назвать классической иллюстрацией возможностей, которыми обладает меньшинство в Римской курии, чтобы контролировать ситуацию и влиять на события. К тому времени, как на стол Павла VI легли оба отчета, большая часть из 68 членов Совета успела разъехаться по всему миру.