Синдона прокручивал валютные махинации, играя против лиры и доллара, против западногерманской марки и швейцарского франка. Затеяв массированное наступление против лиры и пустив в дело 650 миллионов долларов, Синдона заметил итальянскому премьер-министру Андреотти, что у него есть сведения о готовящейся крупномасштабной спекуляции на понижение лиры и что он, дабы побольше разузнать о размахе операции и ее инициаторах, отдал Бордони распоряжение принять в ней участие через «Манирекс» — чисто «символически». Сорвав огромный куш в им же подстроенной игре против лиры, Синдона был провозглашен Адреотти «спасителем лиры». Тогда же он удостоился официальной благодарности из уст американского посла в Риме. Ему присвоили звание «Человек года» за 1973 год.
Годом ранее, на приеме, устроенном по случаю покупки римского отделения газеты «Дейли америкэн», Синдона публично заявил, что намерен расширить поле своей деятельности и собирается вложить в Соединенные Штаты дополнительно 100 миллионов долларов. Среди тех, кто слушал речь Синдоны, находился и его близкий друг, епископ Пол Марцинкус. В действительности же приобретение Синдоной «Дейли америкэн» уже означало расширение его деловых интересов, связанных с США. Газета субсидировалась ЦРУ. Американский конгресс оказывал на ЦРУ давление, пытаясь выяснить, на что именно это ведомство тратит ассигнованные ему миллионы долларов. Как и папа Павел VI, руководство ЦРУ решило, что, по-видимому, настал подходящий момент, чтобы отделаться от некоторых сомнительных вложений. Синдона настаивает, что газету он приобрел по личной просьбе посла Мартина, опасавшегося, что газета может «попасть в руки левых». Мартин в самых недипломатических выражениях категорически опроверг заявление Синдоны, назвав того лжецом.
Но кто бы ни просил Синдону о покупке, не приходится сомневаться, что прежде газету финансировало ЦРУ. Также нет никаких сомнений, что не в первый раз бизнесмен оказал услугу американскому шпионскому ведомству Так, в 1970 году он с готовностью откликнулся на просьбу ЦРУ, купив облигации у Национального банка Югославии на сумму 2 миллиона долларов. Эти облигации ЦРУ передало в Югославии тем, кого оно называло «нашими друзьями». По поручению ЦРУ Синдона также переводил деньги праворадикальным группировкам в Греции и Италии.
Вознамерившись купить «Бастоджи», крупную холдинговую компанию со штаб-квартирой в Милане, Акула натолкнулся на противодействие итальянского истеблишмента, которое объяснялось отчасти опасением перед ростом могущества Синдоны, а отчасти распространенным в обществе предубеждениями перед сицилийцами вообще. Поэтому полем своей деятельности он избрал США. Там Синдона, у которого банков было больше, чем у многих мужчин — рубашек, приобрел еще один банк — «Фрэнклин нэшнл бэнк оф Нью-Йорк».
«Фрэнклин бэнк» в списке крупнейших банков США занимал двадцатую строчку. Синдона уплатил 40 миллионов долларов за один миллион акций банка, составлявших долю в 21,6 процента. Он заплатил 40 долларов за акцию при ее курсе в 32 доллара. Что важнее, на этот раз Синдона покупал очень «нездоровый» банк, испытывающий весьма серьезные трудности и стоявший на грани банкротства. Тот факт, что он воспользовался 40 миллионами чужих денег, хранившихся в его итальянских банках, не спросив ни совета, ни согласия вкладчиков, не должен скрывать от нас то, что на сей раз мало кто в Нью-Йорке понимал, что за мальчик из Патти пожаловал в США.
О мании величия у Синдоны можно судить по тому, что он, вполне отдавая себе отчет о шаткости положения своего приобретения, относился к этому совершенно наплевательски. В его делах проблемные в финансовом отношении банки были ничем не примечательным событием — до тех пор, пока можно было фиктивно «прокручивать» громадные капиталы: пока имелся телексный аппарат, чтобы по бумагам перевести деньги из А в Б, потом — в В, а затем обратно в А.
Не прошло и суток с момента покупки банка Синдоной и раньше, чем он успел хотя бы переступить порог зала заседаний совета директоров, «Фрэнклин бэнк» опубликовал балансовый отчет за второй квартал 1972 года. Судя по приведенным цифрам, падение составило 28 процентов по сравнению с тем же периодом 1971 года. Синдона по прозвищу Акула, «спаситель лиры» и человек, которого Марцинкус считал «идущим впереди своего времени во всех финансовых вопросах», воспринял новости в типичной для себя манере: «У меня есть хорошие связи во всех главных финансовых центрах. Те, кто ведет бизнес с Микеле Синдоной, будут вести дела и с “Фрэнклин нэшнл”!» Прежние же владельцы пакета акций банка тем временем радостно посмеивались, сумев избавиться от них за хорошие деньги.
Что же касается «хороших связей», то отрицать их существование никто не станет. Они включали и мафиозные кланы Гамбино и Инцерилло на Сицилии и в Нью-Йорке, и папу римского Павла VI, кардиналов Гуэрри и Каприо, и епископа Марцинкуса в Ватикане. Они охватывали весь политический спектр — от Адреотти и Фанфани в Италии до президента Никсона и Дэвида Кеннеди в Белом доме. Синдона наладил тесные и доверительные финансовые взаимоотношения с рядом самых влиятельных в мире банковских институтов — с Ватиканским банком, лондонским «Хэмброз», чикагским «Континентал Иллинойс» и Ротшильдами в Париже. Через ложу «П-2» Джелли нити тянулись к тем, кто правил в Аргентине, Парагвае, Уругвае, Венесуэле и Никарагуа. Одному римскому адвокату Синдона так отзывался о никарагуанском диктаторе Сомосе:
Мне нравится иметь дело с такими людьми, как Сомоса. Вести бизнес с единоличным диктатором намного проще, чем решать деловые вопросы с демократически избранным правительством. У них слишком много комитетов, слишком много контролирующих органов. Вдобавок норовят взывать к честности, а хуже для банковского бизнеса и не придумаешь.
Вот превосходная иллюстрация философии, которую насаждал среди членов «П-2» основатель ложи Личо Джелли: «Перед правыми открываются двери всех банковских сейфов». Пока Синдона проворачивал дела с Сомосой и приискивал себе в США партнеров, подобных никарагуанскому диктатору, Джелли в Аргентине не сидел сложа руки. Чувствуя, как в стране нарастает разочарование правлением военной хунты, он начинает сколачивать заговор с целью вернуть из изгнания генерала Перона. В 1971 году Джелли убедил тогдашнего президента Лануссе, что единственный способ добиться политической стабильности в Аргентине — вернуть из эмиграции Перона. Вскоре состоялось триумфальное возвращение генерала, преклонившего в знак благодарности колено перед Джелли. Свидетелем этого политического жеста Перона — одного из первых после его возвращения — оказался в числе прочих и итальянский премьер-министр Джулио Андреотти. В сентябре 1973 гола Хуан Перон стал президентом Аргентины.
Пока Джелли разбирался с ситуацией в Аргентине, Синдона присмотревшись к событиям на политической арене Соединенных Штатов, свое внимание сосредоточил на человеке, по его мнению, вполне разделяющего взгляды Сомосы и Перона, а именно — на Ричарде Милхаусе Никсоне.
С целью налаживания новых контактов Синдона договорился о встрече с Морисом Стэнсом, главным сборщиком средств у Никсона во время президентской кампании 1972 года. С собой на встречу он прихватил увесистый чемоданчик, уложив в него ровно один миллион долларов наличными. Синдона передал чемоданчик Стэнсу в фонд избирательной кампании, дабы «продемонстрировать свою веру в Америку». Очевидно, его вера имела свои пределы, так как он настаивал, что дар, призванный помочь Никсону вновь оказаться в Белом доме, должен оставаться в тайне. Стэне вынужден был отказаться от пожертвования, потому что новый федеральный закон наложил запрет на анонимные взносы в фонды предвыборных кампаний федерального уровня.