Михаил Горбачев работал в конце ноября и в начале декабря 1991 г. в своем кабинете в Кремле; он непрерывно проводил совещания своих помощников и советников, разговаривал по телефону с лидерами республик и с лидерами западных государств, принимал визитеров из-за границы и журналистов. Однако власть Президента СССР не распространялась дальше нескольких зданий Кремля. Именно в эти дни Михаил Горбачев посетил располагавшийся недалеко от его кабинета Особый партийно-государственный архив, где хранились самые важные и самые секретные документы Политбюро. Значительная часть этого архива была вывезена по распоряжению Горбачева на военных грузовиках в здание Генерального штаба. Позднее Горбачев писал в своих мемуарах, что западные лидеры, а также лидеры Индии и арабских стран не только выражали ему свое беспокойство по поводу судьбы СССР и самого Горбачева, но и предлагали материальную и финансовую помощь. Но это были пустые обещания. Еще в начале ноября 1991 г. Михаил Горбачев направил срочное послание британскому премьер-министру Джону Мейджору: «Дорогой Джон! Обращаюсь к Вам как к координатору «большой семерки» со срочной просьбой о финансовой помощи. Несмотря на все принятые меры, валютная ситуация грозит обвалом. До середины ноября нехватка валютных ресурсов для выполнения обязательств по внешнему долгу СССР составляет около 320 млн. долларов и до конца текущего года может достигнуть 3,6 млрд. Все необходимые расчеты были представлены экспертам «группы семи» в Москве 26 – 27 октября. Во избежание нежелательного оборота дела, Джон, прошу о предоставлении нам ликвидных ресурсов в любой приемлемой для Вас форме в сумме 1,5 млрд. долларов, в том числе 320 млн. до середины ноября. Михаил Горбачев. 2 ноября 1991 г.» [282] . Однако на это отчаянное послание Джон Мейджор даже не ответил.
На 1 декабря 1991 г. на Украине был назначен всенародный референдум о будущем Украины. Акт о провозглашении независимости Украины был принят Верховным Советом Украины еще 24 августа 1991 г. Но теперь этот вопрос выносился на решение всего народа. Михаил Горбачев понимал решающее значение референдума на Украине. He только 30 ноября, но даже 1 декабря 1991 г. он дал пространное телеинтервью украинским журналистам, где вспоминал даже о своих украинско-российских корнях и убеждал сохранить Союз. Интервью было передано по союзному телевидению. «Увы, – свидетельствует бывший помощник Горбачева А. Грачев, – эффект от этого выступления был не больше, чем от записанного ночью в Форосе Обращения к гражданам СССР» [283] .
Итоги украинского референдума удивили тогда очень многих и повергли М. Горбачева в уныние. За подтверждение Акта Верховного Совета Украины о провозглашении независимости Украины проголосовало 28 миллионов 804 тысячи 71 человек, или 90,32% от принявших участие в голосовании. Российская Федерация признала независимость Украины, и 5 декабря на встрече с Горбачевым в Кремле Ельцин заявил, что без Украины Союзный Договор теряет всякий смысл. Ельцин сообщил Горбачеву о предстоящей 7 – 8 декабря в Минске встрече с лидерами Украины и Белоруссии, но не сказал о повестке дня этой встречи. Дело было не только в боязни помех или в умысле. Окончательной повестки дня для этой встречи еще просто не было. Неизвестно было, с какими предложениями приедет в Минск Леонид Кравчук, у которого с Ельциным в это время были весьма неприязненные отношения. На Украине всерьез опасались каких-либо территориальных претензий со стороны России, особенно в отношении Крыма. Лидер Белоруссии Станислав Шушкевич хотел ограничиться обсуждением лишь экономических проблем, которые возникали для Белоруссии в связи с российской либерализацией цен. Шушкевич не был президентом своей страны, и его полномочия были много меньшими, чем полномочия Ельцина и Кравчука. О своей встрече 5 декабря и Горбачев, и Ельцин писали в своих мемуарах, но совершенно по-разному. В печать из аппарата Президента СССР было передано об этой встрече краткое коммюнике, в котором мы могли прочесть: «Оба президента подчеркнули, что будущий Союз они не мыслят без Украины... Борис Ельцин сказал, что надеется найти взаимопонимание на встрече с руководством Украины в Минске, куда в субботу он вылетает для подписания двустороннего соглашения между Россией и Белоруссией... Президент СССР особо отметил, что не видит альтернативы Союзному Договору. «Уверен, что дальше мы можем успешно двигаться вперед лишь вместе – в Союзе Суверенных Государств», – подчеркнул он. «Мы нашли взаимопонимание с Борисом Николаевичем», – отметил Президент СССР» [284] . Но никакого взаимопонимания между Ельциным и Горбачевым уже не было. На встречах с Горбачевым Ельцин предпочитал молчать, а в своем окружении с раздражением говорил, что Президент СССР неадекватен сложившейся обстановке и утратил ощущение реальности. Ту формулу ССГ, за которую так рьяно ратовал Михаил Горбачев, Ельцин расшифровал как «Союз Спасения Горбачева» [285] .
О встрече трех лидеров в Беловежской Пуще имеется большая литература. О событиях этих двух дней в Белоруссии говорили и писали позднее все участники совещания. В мемуарах М. Горбачева излагается его версия, которая отражена и в заголовках разделов: «Вероломство» и «Черные дни Союза и России». Ельцин написал о том же в разделе под скромным заголовком «Беловежская Пуща» [286] . Л. Кравчук с гордостью говорил и писал позднее, что именно он был главным противником Союза и Союзного Договора: «Ельцин положил текст Договора на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишете ли вы этот документ, будь то с изменениями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом, судьба договора зависела целиком от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и согласований. Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется Центром» [287] . С. Шушкевич признавал, что он не был инициатором нового договора: «Я предложил принять трехстороннее коммюнике на уровне совета Горбачеву. То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписанного в итоге в Вискулях соглашения. Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой резиденции. Надо отдать должное нашему правительству – оно все сделало по высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и я всех приглашаю...» [288] .
В делегацию России, которая отправилась в Белоруссию, кроме самого Ельцина, вошли Геннадий Бурбулис, Сергей Шахрай, Егор Гайдар, Андрей Козырев и помощник Ельцина Виктор Илюшин. От Белоруссии здесь был также премьер Вячеслав Кебич, от Украины премьер Владимир Фокин. Журналисты были от каждой стороны, но их было немного, и о подробностях встречи они узнали позже других, да и связи с редакциями у них не было. Небольшая охрана была у Шушкевича и Кравчука, но Ельцин привез с собой больше двадцати человек охраны во главе с Александром Коржаковым. Встреча проходила в главном охотничьем павильоне этого лесного заповедника. Рядом были коттеджи для жилья, баня, охотничий домик, хозяйственный блок. На охоту ходили только Кравчук и Фокин. Обо всех принципиальных вопросах лидеры трех государств договорились уже вечером 7 декабря. Но окончательный и официальный документ было поручено сделать в течение ночи рабочей группе. Основные формулы шлифовал юрист С. Шахрай. Записывал все Е. Гайдар, у которого был самый хороший почерк. Президенты и премьеры провели большую часть ночи в бане. «Наша шестерка, – как вспоминал С. Шушкевич, – дав задание рабочей группе, отправилась в баню. В бане нас было больше чем шестеро. С Борисом Николаевичем, например, были люди из его охраны. Но разговоры мы вели банной «шестеркой». Хотя наутро нужно было решать судьбу страны, чувства величественности события ни у кого не было. Кроме, пожалуй, Бурбулиса [289] . Пока президенты и премьеры парились в бане, рабочая группа завершила составление документа. Как вспоминал позднее Сергей Шахрай, «была уже поздняя ночь, и Козырев подсунул текст под дверь не той дачи, где была машинистка. Утром пришлось документ срочно искать и печатать. К нам уже присоединилась украинская делегация, мы делали пункт договора, несли его в зал, где сидели лидеры, его возвращали с поправками, перепечатывали, размножали на факсе. В таком ритме шла работа. В течение дня документ родился» [290] . Формулу о том, что СССР «как геополитическая реальность» прекращает свое существование, придумал Г. Бурбулис. Понятие «Содружество» предложил Л. Кравчук, который даже на бумаге не хотел видеть слова «Союз». Текст Соглашения составил всего две машинописные страницы. В преамбуле говорилось: «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства-учредители Союза ССР, подписавшие Союзный Договор 1922 г., далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз СССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование». Статья 1 Соглашения гласила: «Высокие Договаривающиеся Стороны образуют Содружество Независимых Государств». В статье 2 Соглашения говорилось: «С момента подписания настоящего Соглашения на территориях подписавших его государств не допускается принятие норм третьих государств, в том числе бывшего Союза ССР». В статье 14 устанавливалось, что местом пребывания координирующих органов Содружества является город Минск, а деятельность органов бывшего Союза СССР на территории государств – членов Содружества прекращается». Соглашение подписали: от Беларуси – С. Шушкевич и В. Кебич, от РСФСР – Б. Ельцин и Г. Бурбулис, от Украины – Л. Кравчук и В. Фокин [291] .