Термидор легко захватывает эту руку, выворачивает кисть и вталкивает старика в прихожую. Сам уверенно шагает вперед. Видит испуганное лицо пожилой женщины и сразу задает резкий вопрос:
– Балкон есть?
Женщина заикается и задыхается, но все же в состоянии показать рукой. Термидор устремляется туда. Дверь балкона распахнута, только прикрыта шторкой. Сам балкон всяким хламом завален. Термидор перешагивает через перила, осматривается и прыгает в газон...
И там выбрасывает палец... Втаптывает его в траву... Научен горьким опытом... Такое с собой не носить... Вслед за пальцем может прийти Тень... Хватит ему одной Тени... Еле-еле отвязалась... Но то была Тень европейца, а Тень китайца может оказаться куда изощреннее. От этой, если сразу привяжется, долго не сможешь отвязаться...
Утром Термидор уже в Париже, куда прилетает рейсом «Пекин – Москва – Париж». Даже сам посмеялся над ситуацией. Только расправился с китайцем и тут же попадает на китайский рейс... Есть в этом какая-то символика. Надо будет подумать на досуге. Но об этом думается плохо.
Сейчас отнюдь не досужее время...
Термидор никак не может решить – правильно он поступает или совершает ошибку. Конечно, ему не простят провала такой многообещающей операции. «Аль-Кайеда» никогда не прощает такое... Столько денег вложено, а результат нулевой. Но... Дали бы ему объяснить, выслушали бы, может быть, тогда все прошло бы нормально. И потому, отдалившись от толпы, он садится на скамеечку в аэропорту и звонит по хорошо знакомому номеру. Называет себя. Просит позвать шейха.
И объясняет все. Коротко, по-военному. Виноват тот, кто формировал отряд, запустив в него предателя-китайца. Именно китаец навел на Термидора слежку, вынудив этим прятаться, и ловко подстроил такую ситуацию, при которой сам Термидор не мог идти по адресам. Получив адреса в свои руки, Пын «сдал» всех... Но Термидор отомстил Пыну...
– Приезжай в третий лагерь... Там поговорим... Мне кажется, ты ошибаешься... Правоверные люди из Америки донесли нам, что какой-то Джон подменил убитого Тахира Ходжаева. Тело Тахира ФСБ Чечни уже передала родственникам в Узбекистан. Те его опознали. Или Ходжаева вообще с тобой не было?..
– Был... – растерянно подтверждает Термидор. – Но он не знал адресов... Он сам убит Пыном...
– Ты ошибаешься, – повторяет шейх. – Но все твои ошибки вынужденные... Мы не знали, что против нас работает «Пирамида». И ты этого знать не мог...
– Какая «Пирамида»?
– Новая сила... Враги ислама отвечают нам на террор террором... Посмотрим, чья возьмет... Приезжай в третий лагерь. Там тебя встретят и помогут в дальнейшем избежать ошибок...
– Вы там будете?
– Я слишком стар, чтобы ездить так далеко. Я уже привык к оседлости...
– Но как меня узнают? Кроме вас, я ни с кем...
– Назовешь себя... Тебя будут ждать... Неделю тебе на отдых... Кажется, на днях у тебя должна родиться дочь? Я надеюсь, что дочь мусульманина будет верной последовательницей Магомета...
Термидор теряется:
– Откуда вы...
– Аллах подсказывает нам некоторые вещи...
* * *
– Доктор... Посмотрите... Странное что-то...
Врач поправляет очки и склоняется над приборами. Переводит взгляд с одного на другой, потом на третий и снова на первый... Пожимает плечами и протирает очки, чтобы повторить просмотр. Но убеждается, что такого он еще не видел. Энцефалограмма, снимаемая после нейрохирургической операции постоянно, показывает альфа-ритмы мозга, следовательно, больной находится в состоянии между сном и бодрствованием, хотя после такой мощной анестезии спать должен еще сутки. Что-то непонятное происходит с давлением. Оно вдруг резко нормализуется, то есть становится таким, каким должно быть у здорового человека – а этого быть не может. Потом скачком изменяется, почти падает. Потом опять нормализуется. Потом скачком взлетает. И нормализуется снова. Постепенные изменения – это нормально, это реально. Но такие скачки...
– У него что-то с легкими, – предполагает медсестра. – Посмотрите, как он дышит...
– При чем здесь легкие? В области грудной клетки нет ни одного ушиба. Только черепно-мозговая травма, прострел в лобовую кость, трещина лобовой кости. И палец... Больше нет даже синяка...
– А давление?..
– Прибор, наверное, неисправен...
В послеоперационную палату заглядывает тот охранник, которого приставили к пациенту.
– Что-то случилось?
– Что вы в этом понимаете? – ворчит врач. – Занимайтесь своим делом...
– Я кое-что понимаю в таких людях, как этот китаец... И знаю, на что они способны...
Врач хмыкает:
– Китайская медицина... Это сказки для дураков...
– Современная ортодоксальная медицина – сказки для беспомощных идиотов...
– Вы что, хамить надумали?
– Что случилось?
– Я сейчас просто выгоню вас отсюда!
– А я сейчас вызову наряд и посажу вас суток на тридцать... Сначала просто по подозрению в пособничестве террористам. Вам очень понравится в одиночной камере... А потом добьюсь, чтобы вас выгнали за профнепригодность. Потому что вы не знаете, что показывают приборы...
– Дым Дымыч, не надо... – медсестра знает, как зовут охранника.
– Что происходит?
– У него ритмичные скачки давления то вверх, то вниз... А между скачками давление становится нормальным... – врач несколько напуган.
– Ритмичность «десять-десять-десять-десять» или «десять-пять-десять-пять»?
– Что это?
– По секундам замеряйте... Вернее, по пульсу...
Медсестра берется за пульс китайца. Смотрит на приборы. Считает про себя.
– Четыре по десять... – говорит наконец, слегка вытаращив на Сохатого глаза и не понимая, о чем идет разговор.
– Я понял... Он к вечеру уже будет опасен. Я переношу пункт наблюдения в палату.
– Нельзя, – говорит врач. – Что вы мне тут арифметику устраиваете... Если что-то знаете, объясните...
– Он проводит ритмическое дыхание. И восстанавливает всю жизнедеятельность своего организма. Полностью. Обычный человек может так дышать пару минут. Если он специалист и сможет продышать так хотя бы до вечера, самое страшное, что с ним может произойти, это расхождение швов. Но, я думаю, он умеет и их сращивать...
– Сращивать швы?.. Да что за глупости...
– Это и я умею... – Сохатый открывает дверь и заносит из коридора свой стул, ставит у стены. – Вы отдыхайте... Ваша помощь больше не нужна... Без вас он будет здоровее...
* * *
В другом госпитале операция проходит под местным наркозом, и Сохно, чтобы не морщиться и не строить медперсоналу гримасы, шутит чуть грубовато. Когда все завершается, хирург позванивает в металлической эмалированной тарелке, странно загнутой в форме гигантской фасолины, осколками, вытащенными из тела майора.