У нас с Белоруссией существует единое оборонное пространство, мы совместно охраняем наши границы, мы несравненно дальше продвинулись в создании единого экономического пространства, чем с каким-либо другим государством. Пассажиров, пересекающих российско-белорусскую границу, не беспокоят таможенные или миграционные власти, белорусские граждане пользуются в России практически такими же правами, как и россияне. Казалось бы, есть все основания для завершения строительства единого государства. Однако есть самая «малость», которая застопорила весь объединительный процесс. Она заключается в определении статуса Белоруссии в будущем Союзном государстве и в судьбе руководителей обоих государств. Неосторожное заявление В. Путина о том, что Белоруссия должна войти в состав России на правах обыкновенного субъекта Федерации, вызвало открытое неприятие со стороны руководства Белоруссии. В самом деле, если «новые русские» научились любить свой суверенитет и извлекать из него свою пользу, то надо понимать, что и «новые белорусы» успели почувствовать вкус суверенитета.
В социально-экономических моделях, сложившихся в наших странах, есть заметные различия. Россия, где прошла «дикая приватизация», имеет очень высокий уровень частного сектора в экономике. В Белоруссии приватизация идет гораздо более медленными темпами, по общемировым стандартам (без ваучеризации и залоговых аукционов), при аудиторской оценке стоимости имущества и оплате его наличными средствами. У них и сейчас больше половины ВВП производится на государственных предприятиях. Кремль попробовал нажать на белорусских партнеров, требуя ускорения выравнивания характеристик национальных экономик, заявляя, что, дескать, сначала надо углубить приватизацию, а потом думать о политическом союзе. Всем памятна знаменитая фраза В. Путина: «Мухи отдельно, котлеты отдельно!». В Белоруссии ее расценили однозначно — как желание российских толстосумов, у которых имеются огромные денежные ресурсы, скупить активы белорусских предприятий, Когда белорусская сторона предложила «Газпрому» купить акции «Белтрансгаза» по рыночной цене, за 5 млрд долларов, то в ответ получила «газовую атаку» в виде резкого повышения цен на поставляемый в Белоруссию газ, что сильно испортило наши отношения. Российский бизнес и политика часто идут не в ногу, мешают друг другу, что мы видели на примере Украины,
— этот феномен повторился и в российско-белорусских отношениях. Стратегию путают с сиюминутными выгодами, национальные интересы государства с клановыми прибылями. Нам следовало бы брать пример с американцев, где бизнес никогда не перечит общегосударственным интересам. Если, например, Вашингтон объявляет блокаду Кубе или какому-то другому государству, то никакая коммерческая структура, независимо от ее размеров и влияния, не осмелится действовать вопреки принятому решению. Нигде в мире экономические соображения не принимались всерьез, когда речь шла о крупных объединительных процессах. ФРГ и ГДР, Северный и Южный Йемен, Северный и Южный Вьетнам, Китай и Гонконг и т. д. и т. п. — нигде экономика не стала препятствием для объединения.
Сейчас объединительный процесс между Россией и Белоруссией находится в состоянии очевидного застоя. Разработанный до деталей Конституционный акт (замена Конституции) лежит без движения несколько лет, собирается время от времени Высший государственный совет, в который входят от каждого государства по четыре человека (глава государства, премьер-министр и два председателя палат парламента), чтобы только отметиться, что он еще жив. Вместо полнокровного Союзного парламента действует «бесполое» Парламентское собрание России и Белоруссии. Первоначально думали создать Совет министров Союзного государства, но до сих работает его «эрзац» в виде Постоянного комитета Союзного государства во главе с небезызвестным Павлом Бородиным.
Время работает против идеи объединения России и Белоруссии. С каждым годом становится все меньше людей, которые жили в едином государстве СССР и помнят преимущества той жизни, в активный возраст входят новые поколения, для которых объединение с Россией не является приоритетной целью. Российские средства массовой информации по разным причинам внесли свой огромный разрушительный вклад в дело дискредитации идеи объединения России и Белоруссии. Если всем противникам идеи Союзного государства удастся добиться своей конечной цели, то это будет вторым крупнейшим политическим поражением России в ближнем зарубежье. Чтобы переломить нынешнюю стагнацию, видимо, придется дождаться смены нынешнего поколения руководителей в России и Белоруссии.
Похоже, что надолго испорчены и наши отношения с Молдовой, камнем преткновения в которых остается проблема Приднестровской республики, самопровозглашенной и никем не признанной, но сохраняющей свою живучесть уже в течение 17 лет. На территории Приднестровья находились крупные склады вооружения и военного имущества бывшего СССР, перешедшие в собственность России, и до сих пор там сохраняется небольшой контингент военнослужащих РФ, которые охраняют эти склады. Руководство Молдовы полагает, что присутствие этого воинского контингента и политическая поддержка со стороны России Приднестровья являются единственным препятствием для воссоединения страны, поэтому настойчиво ищет союзников для выдавливания России из этого региона. После победы «оранжевой революции» в Украине Кишинев получил важного союзника. Все западные страны уже давно и настойчиво требуют от России убраться из Приднестровья в соответствии со Стамбульскими соглашениями от 1999 года. Запад простил Молдове все ее внешние долги как наиболее бедному государству и упорно тянет ее в НАТО.
Россия не может определить свою конечную цель, а следовательно и линию для ее достижения, в этом регионе. Мы растягиваем как можно дольше эвакуацию военных грузов из Приднестровья, потому что их охрана остается единственным оправданием для присутствия там наших военнослужащих. Мы создаем искусственные конфликты в отношениях с Молдовой вроде запрета импорта на их дешевые вина в Россию под предлогом их несоответствия нашим санитарным нормам. За этим просматриваются клановые интересы российского бизнеса, прежних импортеров отстранили, а новых не создали. Кто-то под предлогом погашения молдавских долгов использует время для приобретения в этой республике хозяйственных активов. Сколько времени продлится такая неопределенность, сказать трудно, но скорее всего Россия окажется вынужденной уйти из Молдовы и Приднестровья. Частный российский бизнес успеет захватить какие-то куски собственности, но государственная политика, безусловно, окажется скомпрометированной.
Еще хуже сложились наши отношения с Грузией. Снова, как и в случае с Молдовой, «притчей во языцех» оказались две самопровозглашенные и непризнанные республики — Абхазия и Южная Осетия. Россия столкнулась с тем фактом, что после 1991 все грузинские правительства оказывались крайне антироссийскими. Почти два века Грузия входила в состав Российской Империи и СССР и пользовалась огромными преимуществами, вытекавшими из ее географического положения (знаменитая «монополия» на цветочную, фруктовую продукцию, привилегированное место отдыха и т. д.) и политической исключительности в силу присутствия в советском руководстве таких фигур, как И. Сталин, Л. Берия, С. Орджоникидзе и др. Легкое приобретение независимости вскружило голову новым руководителям Грузии. Никогда не угасавший национализм полыхнул обжигающим огнем. От Грузии отшатнулись Аджария, Абхазия, Южная Осетия, напуганные великодержавием Тбилиси. Отколовшиеся национальные окраины стали искать моральной поддержки и обыкновенной помощи у России, больше обращаться было не к кому.