– Даже на войне, Онуфрий, надо у «дедов» учиться... – прочитал я тогда нотацию. – А ты все – бежать да бежать...
Он ничего не ответил, только зыркнул волчьими глазами.
Мне б глаза такие...
* * *
...Беспредел, будь то беспредел чеченский или беспредел семейный, следует пресекать в корне и жестко. Иначе потом сам жалеть и плакать будешь. И мне надо было подумать, как с женой поступить... Всерьез подумать, зная несговорчивый характер «свиньи-копилки»... Насчет пистолета ко лбу – это я только в мечтах... И Онуфрий возиться с ней не пожелает... Он не киллер какой-то... Будь вот у меня глаза, как у Онуфрия, я бы одним взглядом ее уничтожил... Минуту посмотрел бы пристально, и она бы себе торжественно язык откусила, чтобы никогда больше о деньгах не заикаться и удовлетворяться тем немалым, что я сам плачу. Не зря она моего боевого друга терпеть не может, как она говорит. Это она так только говорит, а в действительности, по-честному, она его жутко боится. Именно из-за взгляда...
Я сам, помню, взгляд этот встретил сразу, когда «молодняк» пригнали. Шесть человек радистов... Списки пришли раньше, и я знал по фамилии, кого мне в напарники сунут. Капитан Петров меня отправил встречать. Их всех тогда сначала в старую казарму загнали, где инструктаж давали, как себя на территории вести и как с «дедами» общаться, чтобы конфликтов не возникло, потому что «деды» в спецназе ГРУ уже прошли такую подготовку, что... И в том же духе...
Я, помню, в отпуск домой ездил, в поезде и на вокзале, когда пересадки ждал, с другими солдатами разговаривал. В армии вообще-то беспредел с «молодняком» творят. У нас такого не было. Командир бригады в этом отношении строг и лют, хотя досмотреть за всем полковнику тоже невозможно. Конечно, все понимали – баловать «молодых» не следует, чтобы служба дискотекой не показалась, но и серьезных конфликтов не возникало. Так, по мелочи разве, на почве уважения... А в роте связи так вообще – спокойно, как на кладбище. Но у нас закон был. Каждого «молодого» обязательно за «дедом» закрепляли. И у штабных радистов так же, и у ротных. Мой напарник дембельнулся, прислали на смену младшего сержанта из учебки. Значит, я его воспитывать и обучать должен. Я и встречать пошел... Но парня, видимо, где-то заранее настропалили... Он меня взглядом, как штыком, в глаз ударил. Только я не понял, в правый или в левый... Но блок защиты поставить захотелось... Тяжелый взгляд, волчий, исподлобья...
– Не смотри волком... – сказал я. – Я сам Волк... Ефрейтор Волк... Фамилия такая...
– А у меня взгляд такой... – отозвался Онуфрий, впрочем, беззлобно. – Мамка-природа наградила...
Про этот взгляд через день уже вся бригада знала, и нас так и звали волчьей парой. А капитан Петров вообще считал, что собственную стаю завел...
Что ни говори, а такой взгляд сгодиться в жизни может. Я иногда Онуфрию даже завидую... С таким взглядом любую жену воспитать и перевоспитать три раза можно...
* * *
...Но меня, тогда еще ефрейтора Волка, младшему сержанту Онуфриенко перевоспитать было не дано. Это я его перевоспитывал. И на рукопашку с ним ходил, и за тренажером часы просиживал. В телефонном режиме он нормально работал. Волну быстро находил и настраивал. А в телеграфном слабоват был. Торопился... Скорость хотел хорошую показать, за мной гнался и ошибок много делал. И я его за ключом подолгу держал... Но парень сразу оказался упертым... Глазами стрелял крупнокалиберно, но дело делал...
Помалу учился...
* * *
Подполковник милиции Петров позвонил мне как раз тогда, когда я, стоя с пистолетом в руках, представлял, как приставлю ствол ко лбу «свинье-копилке»:
– Толян, погладь форменные брюки, чтобы как в прошлый раз не получилось... – потребовал подполковник.
– Это было не в прошлый раз, а полгода назад... Что, машины пришли?
Тот раз, который так памятен Сергею Михайловичу Петрову, как я правильно заметил, был совсем не прошлым, но тогда во время работы эта дура, которая так понравилась Онуфрию, что он даже готов был скостить ей часть суммы, с ехидством сказала мне, что брюки при выходе на работу следует гладить. Я и глажу обычно, потому что работу свою уважаю, а ментовская форма у меня не в домашнем шкафу висела, а в гараже валялась в инструментальном ящике... Правда, завернутая в целлофановый пакет, во избежание масляных пятен, которые каждый гараж любит на одежду ляпать. Тогда еще валялась, чтобы «свинья-копилка» эту форму не видела. Я как раз накануне работы окончательно ушел от нее и утюг еще не успел себе приобрести. И брюки, и китель я обычно отглаживал у Онуфрия дома, там подсмотреть некому. Но, раз от жены ушел, посчитал, что от услуг коллеги могу и отказаться. А поздно вспомнив про отсутствие утюга, вовремя не уложился, и пришлось ехать в том виде, в каком меня сообщение застало. Подполковнику Петрову это сильно не понравилось.
– Машины уже в Москву въехали. Правда, дороги сейчас перегружены... Часа полтора ползти будут... Звони Онуфрию. Пусть выезжает...
Я позвонил.
Онуфрий, как обычно, оказался готовым к работе... Он вообще на подъем легкий, хотя и долго причесывается...
Значит, и мне надо за утюг браться, серьезно настраиваться, а разборки со «свиньей-копилкой» отложить до лучших времен...
Когда взгляд станет более увесистым...
Такая вот беда... До умопомрачения люблю оружие... Даже когда спать ложусь, если один дома нахожусь, рядом с кроватью на тумбочку кладу пистолет... Обязательно заряженный, с патроном, досланным в патронник, и с предохранителем в боевом положении... Знаю, что опасности для меня никакой не предвидится, тем не менее мне нравится, когда пистолет под рукой... Нравится чувствовать, что я всегда готов защитить себя выстрелом... А беда не в том, что я оружие люблю. Беда в том, что на работу, которая, по большому счету, кажется немыслимой без пистолета, я еду без оружия... Парадокс профессии... Вернее, не профессии, а разделения ролей в том спектакле, который мы традиционно играем...
Собравшись, посмотрел на себя в зеркало, проверяя внешний вид. Кажется, все безукоризненно, и можно выходить на «дело». Свое недавнее приобретение, брутальный и солидный и при этом достаточно маневренный в сравнении со старшими коллегам «Хаммер 3», я держал недалеко на платной стоянке. Для езды по Москве машина не самая удобная, но вполне соответствующая имиджу, который следует оберегать и лелеять. Когда мне бывает необходимо много поездить по городу и при этом нигде не «отмечаться», я предпочитаю вторую машину – вернее, первую по времени приобретения – «Тойоту Королла». Но парадные поездки должны соответствовать иным понятиям, и потому я приобрел себе «Хаммер».
До недавно построенного и привлекательного внешне шестиэтажного здания офиса торгового дома «Евразия» я добрался достаточно быстро, поскольку время утренних дорожных пробок прошло, а время дневных еще где-то спотыкалось на подходе. Расстраивало только то, что слякотная погода делает мой внедорожник настоящим внедорожником, проехавшим основательное количество километров вне дороги и собравшим со всех мест, где дороги нет, целый самосвал грязи. Но бороться с грязью московских улиц вовсе не входит в мою задачу на ближайшую пятилетку. И потому приходится мириться с существующим положением вещей.