– Еще не попали, но угроза очевидная, – слабо попытался Леви утешить полковника.
– Если русские пойдут, они пройдут, скорее всего, до Тбилиси, поставят свое правительство, а потом двинутся к морю. И что будет?..
– Американцы не сунутся? – спросил Леви.
– Могут. У них президент с рекордно низким интеллектом... Меня больше всего интересует, что будет тогда с Грузией. Если на ее территории эти два слона столкнутся... Они наверняка не рискнут вести другую войну. Русские не будут бомбить Америку, Штаты не будут бомбить Россию. Не тот случай, чтобы начинать третью мировую. Но в Грузии они будут бить друг друга с удовольствием. И что будет тогда с Грузией?..
Леви не мог ответить на такой вопрос. Но он видел, что было с городами Ливана, когда на территории этой страны Израиль воевал с палестинскими террористами. А у России и США военный потенциал значительно весомее израильского. И много новых видов оружия, которое хочется испытать в боевой обстановке. Скорее всего, в Грузии в результате такой войны и городов не останется, и населения станет вдвое меньше...
Оба помолчали в трубки, лучше многих понимая, какая может случиться трагедия.
– Ладно, Ицхак, выполняйте задание... – сказал, наконец, полковник. – Может быть, вы один, со своими «командос», можете спасти положение... И осторожнее, по мои данным, по обе стороны дороги выставлены значительные силы осетинского ОМОНа. Они обеспечивают проход и проезд беженцам. Наши «командос» пытаются дорогу перерезать, и блокируют все поставки подкреплений и боезапаса в Цхинвали. Иногда это удается, но на непродолжительное время. ОМОН охотится на группы «командос». Вы не ввязывайтесь. Ваша задача несравненно важнее. Может быть, важнее всего остального... Отсидитесь до момента действия.
– Основная группа, как я понимаю, отсиживается...
– И вы там же. Я сообщу, когда можно будет разворачиваться. И избегайте всяких встреч с ОМОНом. Даже при удачной работе потери все равно вероятны. А вам понадобятся, я думаю, большие силы. До связи!
– До связи...
* * *
Перед выходом в маршрут отставной подполковник предупредил:
– Идем строго колонной. На их дозорного смотрели?
– Смотрели... – за всех ответил Акаки.
– Почему он под ноги себе уставился – поняли?
– Почему?
– «Растяжки»... Скорее всего, растяжки установили наши ребята. Здесь много групп «командос». Очень неприятно будет, если свои своих положат... Особенно это касается наших дозоров. Внимательность повышенная. Потому в дозор выходят двое. Один по сторонам смотрит, второй под ноги. Могут быть мины. Эти могли выставить омоновцы, хотя они с минами работают, мне кажется, редко. У них в штате специалистов по минному делу нет. Тем не менее, быть предельно внимательными. Кроме омоновцев здесь и ополченцы попадаются. Этих наверняка минному делу учили. На случай, если вдруг «растяжка» попадется... Не раскрывайте рот, как их пулеметчик. Щелчок высвободившейся чеки должен служить сигналом. Сразу – прыжок в сторону, как можно дальше, желательно за камень или просто за бугорок. Реакция в этом случае может спасти. Поберегите себя, вы мне нужны живыми... Дозорные – вперед! Дистанция десять метров. Пока по тропе прямо, я подскажу, когда поворачивать...
Пошли ходко, но после поворота Ицхаку пришлось самому выйти в дозорные, чтобы показывать путь и задавать темп. Но теперь местность была такой неровной, что высокий темп выдержать могли не все. Особенно плохо было курящим, которым явно не хватало дыхания. На тренировках они еще более-менее держались. Но там приходилось бегать по относительно ровной местности. Здесь же резкий подъем чередовался с таким же резким, но более коротким спуском, за которым опять следовал подъем. И чередование это выглядело бесконечным. Горы пошли более каменистые, но между камнями кустов и деревьев меньше не стало. Вообще Ицхаку показалось, что природа создала эти горы словно специально для партизанской войны, и в душе он радовался, что в Израиле и в Палестине нет такой местности, иначе хлопот бы у израильских спецслужб прибавилось втрое...
Группа устала... Тем не менее, Леви долго не давал команду к привалу. Он торопился соединиться с основной группой как можно быстрее, потому что боялся что группа опять не удержится, и предпримет какие-то ненужные действия, грозящие провалом всей операции. Основная группа может ведь и вообще покинуть место, где предложено было просто дожидаться момента вступления российских войск в Южную Осетию. Когда подразделение остается без средств связи, оно обязано предпринимать попытки связь установить. Но для этого опять следует проявлять активность. Или своих искать, или чужих атаковать, и захватить хотя бы сотовый телефон. А попытки атаки уже дорого обошлись группе. И Ицхак торопился, потому что без основной группы провести операцию он был не в силах...
Но идти оставалось недолго. Место для стоянки было выбрано глухое, в стороне от населенных пунктов и коммуникаций. Сюда никто не должен был сунуться.
– Господин подполковник, люди устали... – через три часа сказал Акаки.
– Мы уже почти пришли, пусть потерпят...
В это время их окликнули на грузинском языке. Грозно окрикнули, требуя, кажется, остановиться. Акаки что-то ответил.
– Вот, вроде, пришли... – удовлетворенно сказал Леви и достал спутниковую трубку, чтобы доложить Арчилу Нугзаровичу, что основная группа на месте, и встреча произошла...
Спалось Ведьмину вообще без снов. И потому, когда он проснулся, подумал вначале, что спал всего несколько минут. Так обычно и бывает, когда без снов спишь. А проснулся подполковник от звуков недалекого боя одновременно со своими офицерами. Наверное, это уже стало инстинктом, прочно вошедшим в тело и в дух, инстинктом армейского спецназовца. Невозможно спать, несмотря ни на какую усталость, если неподалеку идет бой.
Василь Василич посмотрел на часы. Оказывается, три с половиной часа проспали. Этого для привычных к рваному ритму сна спецназовцев было больше чем достаточно. По опыту Ведьмин знал, что, когда домой с задания вернешься и в положенный законом отпуск идешь, тоже не можешь нормально и подолгу спать. Организму нужно время, чтобы перестроиться под нормальный ритм.
Но пока перестраиваться было рано, и тем более рано было об отпуске думать.
– Там, похоже, опять началось, – сказал старший лейтенант Маврин.
– Там давно началось... – заметил капитан Локматов. – Я два часа назад просыпался, еще вдалеке стреляли. Сейчас близко. Грузины где-то прорвались...
– Я пойду узнаю, – поднялся Ведьмин и начал одеваться.
– Без нас на войну не ходи, – попросил старший лейтенант.
Их группа в нынешнем составе существовала уже второй год, разница в возрасте у офицеров была невелика, а совсем еще недавно и разница в званиях не была существенной. Командир стал майором, когда возглавил группу и только перед нынешней операцией получил внеочередное повышение в звании за недавние заслуги. Локматов был старшим лейтенантом и повышение получил одновременно с Ведьминым. А старший лейтенант Маврин как был старшим лейтенантом на момент формирования группы, так им пока и оставался, из-за своих семейных неурядиц получив отсрочку в получении даже очередного звания. Плохо, когда бывшая жена – дочь большого генерала из управления кадров Министерства обороны... Но, невзирая на количество и размер звездочек и просветов на погонах, члены группы разговаривали друг с другом на «ты», как раньше, когда разница была совсем небольшой, и в гражданской жизни были такими же друзьями, как и на службе. И уставную субординацию демонстрировали только в официальных случаях. Но в боевой обстановке официальные случаи происходят редко...