Хотя полковник Чарльз и полагал, что Леви выезжает слишком рано, оказалось, что выехать следовало гораздо раньше. Не слишком-то длинный путь от Тбилиси до Гори оказался долгим и занудным – то и дело приходилось ждать, когда пройдет очередная армейская колонна. Привыкший к несравненно более широким, не говоря уже о качестве асфальта, дорогам у себя на родине, отставной подполковник спецназа нервничал и пытался несколько раз все же пойти на обгон, но куда там... Раздражала и машина, которую ему выделили, – российская «Лада», которая набегала, наверное, несколько сотен тысяч километров и в любой момент могла попросту развалиться. Сколько точно она набегала, сказать не мог никто – спидометр не работал, как, впрочем, и остальные приборы, хотя, если вспомнить, отставному подполковнику спецназа доводилось ездить и на худших автомобилях – известно, что на арабских территориях, где ему приходилось подолгу работать, хороших машин практически не бывает...
Навстречу тоже шло немало машин, чаще всего пресловутые «Волги», непонятно почему пользующиеся в Грузии особым почетом до сих пор. Машины были набиты людьми, громоздившимися на крышах узлами и коробками. Картина понятная. Жители приграничных районов, в отличие от тех же патриотически настроенных столичных жителей, отлично понимали, чем им грозит близкая война, и старались улизнуть куда-нибудь подальше. И никто, естественно, не горел желанием пропустить торопящегося Леви по своей полосе, да и возможности такой не имели, потому что по одну сторону одна за другой следовали военные колонны, по другую сразу за обочиной начинался обрыв, с которого падать не слишком хотелось.
Впрочем, сильно нервничать пора тоже еще не пришла, – вяло успокаивал себя отставной подполковник спецназа. У него в запасе есть, по крайней мере, сутки. Вообще-то мог бы поехать и завтра, но полностью опираться на данные ЦРУ?.. Русские вполне в состоянии начать шевелиться раньше. Они уже наверняка понемногу начали шевелиться там, у себя дома. Не совсем еще, не расправляя плечи и даже из-за стола не выбираясь – только данные собирают, но не начинают готовиться к выступлению, поскольку готовиться они начнут только после приказа, которого может и не быть. Тогда зачем готовиться? И именно на лень и неторопливость русских рассчитывало ЦРУ, когда готовило свои прогнозы. Отставной подполковник израильского спецназа Леви это сразу заметил и посчитал грубой психологической ошибкой. В действительности все может обернуться совсем иначе, и к этому следует быть готовым. Правда, убедить грузинское военное руководство, что ЦРУ умеет ошибаться, – это совсем не задача Ицхака Леви, и вообще это, наверное, непосильная задачи для любого. Грузины народ наивный и верят в то, во что им хочется верить. Иногда за такое можно схлопотать и дубинкой по голове.
Ицхак добавил газу, пытаясь обогнать очередную танковую колонну, идущую неспешным маршем – показалось, что впереди, по крайней мере, в пределах видимости, нет встречных машин – и уже миновал добрую треть танков, когда понял, что машин не было видно только потому, что впереди поворот дороги, а теперь прямо на него летело сразу с десяток, причем на большой скорости. Ицхак вдавил педаль тормоза до упора, и сам больно ударился грудью о рулевое колесо. Он никогда не любил пристегиваться ремнем безопасности, и от такого резкого торможения мог бы вообще сквозь стекло вылететь, будь скорость хоть чуть-чуть выше.
Впереди вереницы встречных машин на сей раз ехала вовсе не «Волга», а какой-то, судя по камуфлированной раскраске, военный внедорожник – Леви не знал, как называется эта российская машина. Внедорожник и задавал темп, брезгливо встряхиваясь на выбоинах давно не ремонтированной дороги. И приближался, не снижая скорости, словно стремился напугать водителя, выехавшего на встречную полосу.
Сориентировавшись в обстановке, полковник понял, что единственное, что ему остается – это оставаться там, куда его вынесла нелегкая, так он, вздохнув, и сделал.
* * *
Подъехав, внедорожник резко затормозил, отчего машину слегка развернуло и чуть не ударило о гусеницу встречного танка. Из машины вышел сначала водитель, потом два офицера, посмотрели, обменялись парой слов и шагнули в сторону старой «Лады». Лица военных не обещали ничего хорошего. И другие машины, идущие следом за внедорожником, тоже остановились. И оттуда люди вышли, спеша выяснить причину остановки. Желанием поговорить с Леви горело уже достаточно много людей. Сам Ицхак спокойно смотрел то просто перед собой, то через плечо, ожидая, когда появится хвост танковой колонны. Грузины не понимали ситуацию и не понимали его поведения. Они что-то говорили по-своему, размахивали перед поднятым стеклом руками, но Ицхак Леви сохранял невозмутимость и словно не видел их. Он предполагал, что ему предстоит выслушать множество слов в свой адрес, и слова эти будут не из самых лицеприятных, но если языка не знаешь и учить его не собираешься, то любые слова безразличны и не воспринимаются как оскорбления.
В очередной раз посмотрев через плечо, Леви увидел, что последний в колонне танк уже близко. Одновременно один из военных, видя, что его слова не производят никакого впечатления, вернулся машину и вновь объявился, только уже с автоматом в руках. Таких осложнений отставной подполковник израильского спецназа не предвидел и не желал, особенно зная горячность и то, что в нынешней обстановке им многое позволено. Однако реагировать на автомат значило показать свою слабость. И Ицхак продолжал невозмутимо смотреть в зеркало заднего вида. И только тогда, когда последний танк оказался уже рядом, Леви повернул ключ зажигания и завел двигатель. И даже не поленился сигнал поворота направо включить, чтобы его видела не только возмущенная толпа, но и водители машин, следующих за танковой колонной. Военный с автоматом от этого только сильнее озлобился и даже ударил прикладом в капот. Правда, не слишком сильно. Машина чужая, не жалко, и Леви удара словно не заметил. Танк как раз проехал мимо, и он плавно нажал на педаль газа, резко выворачивая руль. Люди, стоящие рядом с его машиной, посторонились, заставив идущую следом машину притормозить. Отставной подполковник спецназа воспользовался моментом и вклинился в небольшое пространство. Теперь предстояло ехать так же медленно, как танковая колонна, но попыток обогнать ее Ицхак решил больше не предпринимать...
* * *
Уже начало темнеть, когда Ицхак Леви, даже не ориентируясь по карте, включил сигнал поворота. Дорогу, на которую следовало свернуть, Ицхак не видел ни разу, но знал о ее существовании. И он оказался прав. За поворотом, он сразу добавил скорости, хотя бездорожье и не сделалось настоящей дорогой, но ехать стало можно все-таки побыстрее.
А еще через километр, уже в полной темноте, когда дорога нырнула в непроглядные и высокие кусты, с двух сторон вышли вдруг вооруженные люди и наставили на ветровое стекло «Лады» автоматы. Ицхак переключил дальний свет на ближний и мигнул фарами. И только после этого вышел из машины. О его приезде бойцы «командос» были предупреждены, но подстраховывались, как он их и учил. Такая страховка обязательна при проведении операции, в которой не должно остаться свидетелей...
Свет сильного фонарика ударил по глазам, как кулак. Вот об этом не позаботился снабженец группы. Фонарики не должны быть такими сильными, чтобы не ослеплять своих же в ответственный момент. Сильный фонарь должен быть только у командира и у передового поста. Впрочем, Ицхака и встретил передовой пост...