С. Розенфилд, 2005
Перспективы. Едва красный стяг сошел с флагштока Кремля, как Френсис Фукуяма объявил о «конце истории» [903] — используя ту самую фразу, которую Карл Маркс употреблял для характеристики эпохи, которая последует за полной победой коммунизма во всем мире. [904] Оснований о суждениях относительно «конца истории» было немало: Советский Союз — вчерашний лидер полумира, радетель глобальной справедливости, в кратчайшее время распался на части, воспел национализм и опустился во вчера еще презираемый консьюмеризм. Теперь, после 1991 г., уже не реактивные лайнеры и не атомные электростанции, а кольцо приватных коттеджей вокруг городских неустроев, стало символом России. Ельцин принял решение порвать контракты с государственными предприятиями и отказался производить закупки продукции государственных предприятий, отчего доходы предприятий хлынули в карманы дирекции — завтрашних хозяев. Вместе с приватизацией страна стала опускаться на дно деиндустриализации.
Что последует дальше? Для большинства западных наблюдателей Россия продолжает оставаться, говоря словами Уинстона Черчилля, «тайной, покрытой мраком, за семью печатями». Немалое число русологов уверенно полагает, что побежденный последует примеру победителя — ассимилирует идеи Запада. Вот в этом они ошиблись. После совершенных по совету и с полного согласия специалистов Запада перемен, Москва начала размышлять, в какой мере самоуверенный западный мир релевантен в решении проблемы российской модернизации, а в какой он абсолютно чужд российским реалиям. Западники ликовали, их коллеги из западных университетов одобряли, а мудрая история улыбалась: Россия пошла не по навязанному западным миром пути, а согласно своему генетическому коду, органически вписываясь в свое тысячелетнее развитие.
Какими видят показатели на этом пути западные футурологи? Прямо скажем, не обнадеживающими. Судите сами.
Жизненные показатели Китая резко обойдут российские. Через двадцать лет российский валовой внутренний продукт будет составлять примерно десятую часть американского и китайского, а место России на мировом рынке сократится весьма значительно. Равным образом демографический рост Китая и Америки окажет свое стратегическое влияние. Полмиллиарда американцев и полтора миллиарда китайцев будут жить вместе с менее чем сотней миллионов россиян. Асимметрично будет военное производство. Московитское авторитарное производство может на определенном этапе помочь окруженной стране, но трудно верить в долговременность такого выхода, в присоединение к технологической революции, охватившей мировой авангард.
Идеи американской разведки. В России активно обсуждается доклад Национального разведывательного Совета США, в котором определяются контуры мирового будущего в пределах до 2020 года. Прогнозы доклада имеют сценарный характер. В целом нашей стране в докладе уделено не очень много внимания, и ей «отводится место скорее объекта, чем субъекта мирового порядка» [905] . Интерес к России в данном докладе отражает дискуссии в американском обществе о том, что же произойдет с прежним геополитическим противником не в столь отдаленной перспективе, а в относительно более близком будущем. В частности, американцев интересует Россия быстро приближающегося 2008 года, который — в связи заявлением Владимира Путина о своем уходе после второго президентского срока — становится временем подведения итогов его правления.
Характерна некоторая пренебрежительность. При любом развитии событий место России в мире представляется авторам не слишком значительным, особенно на фоне предположений о росте влияния Китая, Индии, а также Бразилии и Индонезии. Достаточно отчетливо видно, что, пытаясь определить основные направления развития России в будущем, американские аналитики не отличаются абстрактным академизмом, а исходят из потребностей защиты собственных интересов, а иногда даже из преувеличенного представления об опасности для Америки некоторых тенденций, происходящих сейчас в России.
Анализ России начинается с оценки сырьевого потенциала страны: «Россия, наряду с другими странами, обладает потенциалом для увеличения своей международной роли как крупнейшего экспортера нефти и газа». Но это сырье носит стратегический характер, и Москва, скорее всего, станет важным партнером как для уже закрепивших свое лидерство сверхдержав — США и Европы, так и для претендующих на эту роль Китая и Индии» [906] . В условиях грядущего оскудения нашей планеты это сырье повышает свою значимость.
Максималисты и минималисты. В оценке общей ситуации в сегодняшней России разногласий практически нет лишь по оценке десятилетия 1990-х годов. Американские эксперты довольно единодушно отмечают, что хаос 1990-х годов, последовавший за распадом СССР, постепенно уступает место более здоровой атмосфере, сформировавшейся в новом столетии. Отмечается, в частности, что «Россия имеет наилучшие перспективы для расширения своей экономики за рамки добычи ресурсов и более глубокой интеграции в мировую экономику» [907] . То есть что Россия не остановится на роли обильного поставщика сырья.
Так максималисты, верящие в подъем России и в ее ориентацию на Запад, основные показатели развития считают достаточно определенными и впечатляющими. Россия выйдет за пределы роли поставщика сырья, овладеет современной технологией и станет источником высококачественных товаров на глобализированном рынке. Максималисты убеждены в том, что Россия сохранит свою геополитическую значимость в условиях противостояния «золотого миллиарда» и бедной части человечества.
Максималисты предсказывают в обозримой перспективе ежегодный прирост валового национального продукта не менее, чем на 3 %. На их взгляд, если экономическая конъюнктура будет благоприятной в связи с возможным мировым энергетическим и ресурсным кризисом, российский ВНП на душу населения может в определенной степени приблизиться к уровню резко стареющего японского и западноевропейского населения, российский ВНП на душу населения может приблизиться к уровню Японии и ЕС.
В этом вопросе они возлагают свои надежды на необозримые просторы Сибири, которые Россия наконец-то начнет по-настоящему осваивать. Приверженцы данной точки зрения полагают, что страна с такими ресурсами чрезвычайно нужна Западу. Уже сегодня более половины экспорта и импорта России связано с Западной Европой.
Минималисты же, в подъеме России сомневающиеся, предрекают гигантской слабозаселенной стране роль кладезя истощающегося сырья. Минималисты предсказывают небольшой экономический рост — 0,2 процента за указанный период, да и то лишь за счет нефтедобычи. Немалое число прогнозистов этой школы предсказывает экономические беды ввиду вероятия социальных и национальных взрывов, экономических бед ввиду социальных и национальных потрясений. Они убежденно настаивают на том, что ВНП России станет все больше отставать от американо-английского и определенно будет удаляться от аналогичных показателей рвущихся вперед Китая, Южной Кореи, Тайваня и даже Индии. Согласно оценкам ЦРУ, ВВП СССР составлял в 1989 г. 47 % от американского; а через 35 лет ВВП России окажется соответственно в диапазоне от 5 до 15 %. Минималисты полагают, что России стоит сосредоточиться на развитии тихоокеанского направления в политике и экономике.