В это же время, предоставив танкам рваться к перевалам, 17-я армия немцев в пешем строю направилась на юг от Майкопа и Краснодара через западную оконечность Кавказского хребта с целью захвата черноморских портов Новороссийск и Туапсе и последующей задачей выхода к Батуми. На дорогу от Туапсе к Батуми была брошена специальная воздушно-десантная дивизия вермахта, горные стрелки пытались прорваться к Туапсе через труднопроходимые перевалы. На этом этапе в ходе войны происходит нечто почти неуловимое.
Немецкое наступление, столь решительное на протяжении нескольких недель, начало в конце июля замедляться. Как вспоминают Жуков, Гречко, Петров и прочие участники и руководители операций в этом районе, советские военачальники наконец-то поняли, что на горные перевалы только в определенной степени можно полагаться как на естественные препятствия, преодолеть которые негорному народу едва ли по силам. Эта точка зрения была опрокинута бешеным натиском немцев в горах. Стало ясно, что, если не присовокупить к естественным препятствиям военные гарнизоны, перевалы будут взяты немецкими горно-стрелковыми частями. И тогда советское командование — и на местах, и в центре — убеждается в том, что география географией, а надежные точки обороны умножат выгодный рельеф местности.
Страшное наступило время. Вермахт пересек уже порог Кавказа и находился на подступах к Сталинграду. Через Керченский пролив немцы десантировались на Тамань и, создав кубанский плацдарм, начали наступление на Новороссийск. Германское командование пытается наладить взаимодействие между находящимися здесь частями 17-й армии и горными стрелками, пересекающими горы в направлении Туапсе. Именно в этом положении динамичное развитие событий в северо-кавказском регионе замедлилось. Красная Армия начала сражаться с отчаянием людей, которым уже нечего терять, немцы не имели подкрепления, их коммуникации были растянуты, и бурное развитие событий постепенно вошло в несколько менее быстрое русло. Центр внимания начал постепенно перемещаться несколько севернее, к тем частям вермахта, которые изготовились к броску с Дона на Волгу.
Именно на этом этапе самоуспокоившийся Гитлер снова «рокируется», передает 4-ю танковую группу «северянам», генералу Паулюсу. Гитлер одним мановением руки опять изменил маршрут 4-й танковой группы, она развернулась с Кавказского направления и снова присоединилась к германским силам, рвущимся к Волге, на этот раз с незащищенной стороны — через Котельниково, форсируя реку Аксай. В последнюю неделю июля 1942 года Гот находился со своей 4-й танковой армией в станице Цимлянской, на Нижнем Дону, и размышлял о силе фантазии руководства, за короткое время перенаправившего его армию на Волгу, затем на Кавказ и теперь снова на Волгу близ Сталинграда. (При этом ему пришлось частично поделиться — отдать часть своих танков, зенитной артиллерии и авиации 1-й танковой армии Клейста.) Гальдер сожалел о потерянных 4-й танковой группой днях и неделях, но он был теперь удовлетворен тем, что его друг Паулюс наконец-то имеет надежную танковую опору.
От Дона к Волге
Сам командующий 6-й армией вначале поддался всеобщему ажиотажу и поверил в то, что с выходом к Сталинграду проблем не будет. Его армия попыталась легко и свободно широким фронтом выйти к городу. Не тут-то было. Обнаружилось прибытие советских подкреплений, дело приобретало более серьезный характер. Перед Паулюсом на реке Чир стояла 62-я армия, руководимая тогда генералом Лопатиным. У Паулю-са было безусловное преимущество в технике, подкрепленное прибытием вначале трех, а потом еще четырех пехотных дивизий.
Теперь немцев отделяли от Волги всего пятьдесят километров голой степи. В следующие три дня 62-я армия Чуйкова и 64-я армия Колпак-чи оказались под жестоким огнем. То было боевое крещение двух самых известных сталинградских дивизий. Сменивший Лопатина Чуйков бросил в бой за железнодорожный мост через Дон танки, артиллерию и морскую пехоту. В конечном счете, мост у станицы Нижне-Чирской был взорван, а Чуйков перевел дивизию на восточный берег. Положение 62-й и 64-й армий оказалось сложным с самого начала, и Василевский с Гордовым занялись их спасением. 62-я армия отступала, но отступала с боями. (Паулюс 23 июля своей передовой частью преодолел сопротивление 62-й армии и вышел на западный берег Дона у Каменска, но основные части его армии стояли еще на западном берегу Дона.)
Василевский видел выход только в контратаке и с трудом уговорил осторожного в данном случае Сталина дать соответствующее разрешение. 550 танков (более половины из них — «КВ» и «Т-34») были собраны в один кулак и 23 июля под руководством генерала Москаленко пошли вперед и в неведомое будущее. На этом этапе немцы испытывали спортивную легкость: их самолеты просматривали всю степь и по радио давали соответствующую информацию своим танкам. 25 июля немцы противопоставили советским частям свое наступление, началось генеральное наступление Паулюса. Впервые генерал Чуйков встретил атаку атакой. В излучине Дона завязалась кровавая сеча. Легкие танки «Т-60» пришлось прятать в канавах и специальных окопах, лишь тяжелые «КВ» смело и успешно встречали германские танки. Немецкие специалисты признавали, что у «КВ» гораздо большая дальнобойность. «Мы не могли атаковать их на равнине, поэтому я убрал свои танки с открытой местности… Для меня было истинным потрясением узнать, сколь маломощны танковые орудия Германии».
К четырем утра пополудни 27 июля лишь семнадцать танков 22-го советского танкового корпуса форсировали Дон, являя собой превосходную цель для германских штурмовиков (тысяча вылетов против армии Москаленко). В последующие дни 6-я армия немцев сумела в значительной мере окружить части Красной Армии, прикрывающие Дон в том месте, где он начинает сближаться с Волгой. В германском отчете говорится о пленении «более пятидесяти семи тысяч русских военнослужащих, уничтожено более тысячи танков».
Генерал Паулюс обратился к своей 6-й армии:
«Русская 62-я армия и значительная часть первой танковой армии уничтожены. Благодаря смелому наступлению заложены основания победы. Мы готовы выполнить следующую задачу фюрера».
Генералу Паулюсу еще придется убедиться, что 62-я армия не уничтожена.
Первая неделя августа прошла для 6-й армии в подготовке к форсированию главной казачьей реки. То, что этому уже никто не сможет противостоять, было очевидно по гигантским германским трофеям. Наиболее волнующие ежедневные новости поступали о продвижении танковой армии Гота через Котельниково к Сталинграду с юга.
Итак, для советских войск с юга возникла новая жестокая угроза — заново перенацеленная на Сталинград 4-я танковая армия немцев. Ее новое направление — северо-восток, станица Цимлянская, вдоль железнодорожного пути Тихорецк — Сталинград, за Калач, во фланг бьющимся у Дона дивизиям. Гот двигался несколько медленнее своего извечного соперника Клейста, в качестве компенсации он первым выйдет к величайшей реке Европы. Немцев в эти дни огорчало только одно — они захватывали территории, но не людей. Уже завершились три быстротечных, окружающих противника удара, но в плен попало лишь от 100 до 200 тысяч наших солдат (не киевский миллион). Это мало походило на 1941 год. Боевая сила противника ускользала. Деморализованы ли они? Потеряли ли волю к победе? Или эти хитрые азиаты завлекают блистательную армию в свою хмурую страну, где угасали силы не одного завоевателя?