62-я, как уже говорилось, осталась в одиночестве, но и немцы испытали сложности. Танки Гота застряли в находящихся рядом со Сталинградом небольших индустриальных предместьях — Купоросном и Красноармейце. Гот не мог не сделать обескураживающих выводов: ушли в прошлое многокилометровые броски по пустынным степям, каждый метр отныне давался ценой немалой крови. Хуже всего было в городских кварталах, где «коктейль Молотова» ожидался из каждого окна, где германское искусство маневра нивелировалось русским упорством и выдумкой. Новой проблемой стали советские снайперы. Их не было в стремительных танковых прорывах, но они множились в узких пространствах между коробками городских зданий. Их огонь уносил целые взводы солдат. Близость противника поощряла сибирских охотников и уральских пушных заготовителей. Советские «охотники за головами» научились различать погоны офицеров.
Немецкий солдат пишет в дневнике:
«Теперь мы часто воюем без командиров рот и даже без командиров взводов… и мы даже можем теперь сказать, кто будет следующей жертвой».
В тот же день, когда генерал Чуйков был назначен командующим 62-й армией, — 12 сентября 1942 года — Фридрих фон Паулюс пролетел 800 километров из-под Сталинграда в Винницу. В «Вервольф» прибыли также Гальдер и командующий группой армий «Б» фельдмаршал Вейс. Они провели с Гитлером несколько часов, обсуждая ситуацию на Волге. Единодушия в освещении этой встречи нет, практически каждый из ее участников дает свою версию. Паулюса (как он утверждает) беспокоил неприкрытый левый фланг, протянувшийся от низовий Дона до Воронежа. Он просил у своего главнокомандующего подкреплений. Гитлер был максимально сердечен с командующим 6-й армией и обещал немедленно выполнять его запросы. Его видение ситуации базировалось на неколебимом убеждении, что у русских ресурсы подходят к концу. (И теперь уже мало кто мог осмелиться попытаться его разуверить.) На защиту левого фланга Паулюса будут призваны союзные армии. Со своей стороны Гитлер спросил, когда будет взят Сталинград? Паулюс обещал, что через несколько днем, точнее — десять дней боев и две недели на перегруппировку.
Вечером Паулюс ужинал с генералом Гальдером. Оба ценили хорошее вино и находились в дружбе. Паулюс рассказывал о деталях летней степной кампании. Жаловался на слабость союзных войск, указывал на слабость флангов. Франц Гальдер также пообещал не оставлять вниманием, и коллеги расстались удовлетворенные друг другом. Гальдер (после спора с Гитлером, о котором ниже) возвращался в Германию, а Паулюс вернулся в нее лишь в 1950-е годы.
Москва: новые идеи
А в Москве Жуков обсуждал сложившуюся обстановку со Сталиным в тот же день, 12 сентября 1942 года. Они обсудили степень вероятия новых подкреплений у немцев через единственную железнодорожную ветку, через Котельниково. Отчаянные бои шли в Новороссийске, собиралась гроза над Грозным. Но Сталин обратился к Жукову с вопросом о Сталинграде. Жуков говорил о пересеченной местности, препятствующей трем армиям пробиться в город с севера, но особенно указал на огромное превосходство в воздухе, делающее немцев хозяевами положения. Прорыва с севера едва ли следует ждать.
Сталин достал свою собственную карту с обозначением резервов и долго ее изучал. Отойдя от стола, Жуков и Василевский тихо говорили между собой в углу комнаты. Внезапно Сталин поднял голову и спросил: «А нет ли здесь другого решения?» Генералов поразил тонкий слух Сталина, явно слышавшего их разговор. «Идите в Генеральный штаб и подумайте основательно, что должно быть сделано в районе Сталинграда. Подумайте о том, какие нужны войска и откуда их можно взять для укрепления сталинградской группировки, но не забывайте и про Кавказский фронт. Мы встретимся здесь в 9 часов вечера завтра».
Бывший и нынешний начальники Генерального штаба провели 13 сентября за изучением того, что было названо «иным» решением. Очевидным образом речь шла не о заурядном явлении, а об операции, которая повлияет на весь ход войны. Базовые основания были таковы: 6-я армия Паулюса и 4-я германская танковая армии как магнитом льнут к Сталинграду, это отрывает их от линий снабжения и связи. Более того. Сосредоточение 6-й армии на Сталинграде сделало защиту ею огромного 650-километрового фронта (от Воронежа, вдоль Дона и до самого узкого места сближения Дона с Волгой — сталинградского «перешейка» — и далее через калмыцкие степи до Терека) делом чрезвычайно трудным. Здесь у немцев образовалось слабое место. Следует учитывать, что советские войска сохранили плацдармы на Дону у Серафимовича, в 150 км западнее Сталинграда, и в районе Клетской. Разведка установила, что фланги германских войск прикрывают слабые союзники Германии (венгры к югу от Воронежа, итальянцы при повороте Дона на юг у Новой Калитвы, румыны при последнем повороте реки в южном направлении).
В 10 вечера следующего дня Жуков и Василевский стояли с испещренной стрелами картой в кабинете Сталина. Беседа со Сталиным началась необычным жестом Сталина — он пожал руки обоим генералам. «Десятки и сотни тысяч советских мужчин и женщин гибнут в борьбе против фашизма, а Черчилль в ответ шлет лишь несколько десятков «Харрикейнов». А эти «Харрикейны» просто груда металла, наши летчики их не любят…» Это была своего рода преамбула, Сталин быстро изменил тон и перевел разговор на соображения пришедших генералов. Сталин посмотрел на принесенную карту. «Это ваша?» Василевский сказал, что это план контрнаступления в районе Сталинграда. Что за концентрация войск у Серафимовича? «Новый фронт». «Его нужно создать, чтобы нанести мощный удар по оперативному тылу группировки противника, действующей в районе Сталинграда». Именно он ринется в тыл германской группировке, завязанной на Сталинград. Но у нас нет достаточных сил, прокомментировал Сталин.
Жуков вмешался со словами, что такие силы можно собрать. Необходимы сорок пять дней.
Сталин: «Не лучше ли ограничиться более простой операцией — вдоль Дона с юга и севера?»
Жуков не согласился: «В этом случае немцы могут быстро повернуть из-под Сталинграда свои бронетанковые дивизии и парировать наши удары. Удар же наших войск западнее Дона не даст возможности противнику из-за речной преграды быстро сманеврировать и своими резервами выйти навстречу нашим группировкам». А будучи далеко за Доном, наступающие колонны свяжут инициативу немцев.
Чтобы блокировать убийственную сталинскую иронию, скрывающую его сомнения, Жуков и Василевский предложили проведение единой операции, состоящей из двух этапов. На первом будет окружена сталинградская группировка противника; на втором, после закрепления кольца окружения, наши войска отразят попытки прорвать кольцо извне. В архиве Генерального штаба хранится эта карта, свидетельница одного из самых славных замыслов войны, приблизивших наше национальное выживание.
Они попали в десятку, они ощутили суть. Всего лишь несколько часов назад Паулюс объяснял Гитлеру в Виннице слабости позиций 6-й армии — растянутые коммуникации, опасно обнаженные фланги. И Гитлер уловил идею. Он возвратил внимание присутствующих к 1920 году, когда Красная Армия осуществила «стандартную операцию» — начала внезапное наступление вдоль Дона до Ростова, разрезав фронт белых на части. Гитлер выразил надежду, что Сталин далек от исторических параллелей.