14 октября. Ему не дали те, кто погиб под гусеницами, кто умер с открытыми глазами. Кто отдал свою молодую жизнь за нас.
В тот же день, 14 октября 1942 года, в далеком Пенемюнде было произведено второе испытание ракеты «Фау-2». Ракета прорезала серое балтийское небо на высоту 100 километров, пролетела по траектории в 200 километров и нанесла удар в радиусе 4 километров от цели. В руки Германии поступало оружие, которого тогда не было ни у кого в мире. Гитлер, скептичный вначале, пришел в неописуемый восторг и приказал поставить производство ракет на конвейер. Только когда их будет пять тысяч, следует нанести удар по противнику — таков был его приказ. Тридцатилетний Вернер фон Браун пообещал завершить все научные разработки летом 1943 года. И когда его советские сверстники погибали в сталинградском лабиринте, они берегли дни, по прошествии которых Германия Гитлера может стать непобедимой.
Отступая, 62-я армия искала следующий надежный рубеж. Битва за СТЗ была закончена, началось сражение за «Красный Октябрь». Немцев отбили, и те бросились на «Баррикады». Они вцепились в северо-западный угол завода и постепенно усиливали натиск на юг. Страшная даже по меркам Сталинграда последовала сеча. Имея в руках Мамаев курган, немцы могли обозревать все окрестности. Имея в руках Тракторный завод, они могли концентрировать войска. К вечеру 18 октября ударные группы немцев, невзирая на потери, пробились сквозь Трамвайную улицу «Баррикад». Теперь рабочие сражались в одном строю с регулярной армией. В живых из рабочих осталось пятеро.
Мало кто знал тогда, что в страшный день 14 октября началось первое крупномасштабное мероприятие подготовки контрудара: Рокоссовскому и Еременко было приказано выселить всех мирных жителей из 20-километровой зоны вокруг их линии фронта, из бекетовского «колокола», восточного берега Волги напротив Сталинграда, с волжских островов. В образовавшейся «пустой» зоне создавались три линии обороны. (Такие мероприятия дезинформировали немцев — те видели, что русские отчаянно готовятся к обороне. Их самоуверенное сознание не позволяло им видеть в строящихся объектах плацдарм грядущего наступления.) Соседние фронты демонстрировали активность, не позволяя немцам перегруппироваться.
Еременко уже не был уверен в том, что Чуйков выстоит. Возникает впечатление, что в эти дни Сталин разочаровывается в Еременко. Он заподозрил, что командующий армией посылает Чуйкову не все предназначенные для того части и боеприпасы. Последовал приказ командарму лично явиться в расположение Чуйкова и удостовериться, в чем особо нуждается городское сопротивление, каковы нужды 62-й армии. Узнать также, сможет ли Чуйков продержаться до «часа X», до начала большой операции.
В наступившую ночь через Волгу переправилась лишь одна часть — 138-й полк полковника Людникова, он присоединился к защитникам «Баррикад». Приказ Сталина посетить Чуйкова многократно раненный, опирающийся на палку генерал Еременко выполнить не смог, немцы не пропустили 15 октября ни одного транспорта через Волгу. Вечером 15 октября Чуйкову позвонил член военного совета Юго-Восточного фронта Хрущев. В чем более всего нуждаются защитники Сталинграда? Больше боеприпасов. Может ли Чуйков укрепить остатки сил, сражающихся за Тракторный завод? Только если отведет туда все наличные силы, но это будет означать оголение подступов к Волге в других местах и концентрацию наших войск в одном-единственном месте, удобном как мишень.
Ночью 16 октября Еременко, тяжко хромая, вместе со своим заместителем Поповым сумел высадиться у завода «Красный Октябрь». Берег был странным образом оживленным — сюда сходились раненые, высаживалась пехота, распределялись боекомплекты. Еременко прошел семь-восемь километров, прежде чем нашел штаб 62-й армии. За время поисков погибло несколько сопровождавших его офицеров, но сам он оказался невредим. Он сел за столом Чуйкова и стал ждать хозяина. Генерал Жолудев не смог сдержать слез, рассказывая, как вчера погибли его люди. Чуйков, обследовавший в это время берег чуть севернее, встретил Еременко, когда уже стало светать. Первый вопрос командующего фронтом — выстоит ли 62-я армия? Еременко пообещал Чуйкову «всю возможную помощь» — прислать новые части и необходимое вооружение. Но сократил норму снарядов заволжской артиллерии, помогавшей Чуйкову с противоположного берега. К чему бы это?
В общем и целом Еременко возвратился в лучшем настроении, чем при отбытии. Теперь он был уверен — Сталинград выстоит. Чуйков не потерял присутствия духа, даже потеряв за три дня тринадцать тысяч человек — четверть своей армии.
17 октября германские штурмовики били по пространству между «Баррикадами» и СТЗ. Их пехота всей мощью развернулась фронтом на юг. Документы пленных говорили о предстоящей атаке на «Красный Октябрь». Но прибывших людей Людникова Чуйков отправил на «Баррикады», этот завод Чуйков хотел оставить последним бастионом, Он приказал «ни при каких обстоятельствах не пропустить врага к выходу на Ленинский проспект и на завод «Баррикады».
Удар пришелся на 84-ю механизированную бригаду полковника Вайнруба, по приказу которого танки «Т-34» были в ожидании врага врыты в землю. Немецкие танки, сопровождаемые пехотой, появились на Трамвайной улице. Их подпустили на несколько десятков метров, и последовал залп «тридцатьчетверок». Более десяти немецких танков остановились подбитыми, серо-зеленая пехота залегла. Последовал убийственный залп расположенных неподалеку «катюш» и артиллерии, наводимой из Заволжья. Дивизия Людникова не успела окопаться и занять боевые позиции, когда с севера, со стороны Тракторного завода на них устремилась колонна германских танков. Прямо перед ними штурмовики буквально вспахали землю, не оставляя ничего живого. Горели дома, и горела земля. В тот день, 17 октября, весь плацдарм 62-й армии был в огне. Когда германские автоматчики ворвались в Спартановку, командование защищавшей ее бригады попросило разрешения перебраться на остров Спорный посреди Волги. Чуйков категорически отказал: любая попытка покинуть позиции будет рассматриваться как измена. Сам он перенес свой командный пункт на берег Волги напротив Мамаева кургана.
Среди всего этого невероятного, нечеловеческого ужаса блеснул ободряющий симптом — со всех фронтов в течение десяти дней были взяты отдельные авиационные части, и их присутствие стало ощутимым для защитников города. Это вызвало понятную нервозность немецких солдат, впервые побывавших в шкуре постоянно, два месяца атакуемого с воздуха противника. Советская авиация любила ночной воздух, она чувствовала себя уютнее в ночном небе.
А немцы жаловались (ежедневный доклад командования 6-й армии):
«Отмечается неоспоримое ночное воздушное доминирование русских… Оно выросло, превосходя все возможные пропорции. Войска не могут отдыхать, их боеспособность уменьшается до опасного предела. Потери нашего личного состава и потери материальных средств чрезвычайно велики. Армия просит группу армий «Б» осуществить дополнительные атаки против аэропортов противника и днем и ночью с тем, чтобы помочь войскам, сражающимся на линии фронта».
В штаб-квартире германских вооруженных сил 14 октября был издан оперативный приказ № 1, который приказывал остановить все летние наступательные действия вермахта на Восточном фронте за исключением района Сталинграда и Кавказа. На остальных фронтах предписывалось перейти к решительной обороне, одержать успех в зимней кампании и заложить основания для «окончательного разгрома» Красной Армии в 1943 году. Подразумевалось, что Россия стоит на краю могилы. В пояснении к вышеназванному приказу генерал Цайцлер подчеркивал (23 октября), что «русские не владеют силами, дающими им возможность крупного наступления, имеющего далеко идущие цели».