Не успел Гитлер принять решение о нападении на Советский Союз, как «Ариец» 29 сентября 1940 года доложил об ухудшении отношений между Германией и СССР. «Гитлер намерен решить проблемы на востоке весной 1941 года». В качестве источника он назвал Карла Шнурре, руководителя русского сектора экономического департамента МИДа. А 29 декабря 1940 года «Ариец» сообщил из «самых высокопоставленных кругов», что Гитлер отдал приказ готовить войну против СССР. «Война будет провозглашена в марте 1941 года». Голиков расписал это сообщение наркому Тимошенко и начальнику Генерального штаба. Сталин получил две копии, оповещен был и начальник Генерального штаба Кирил Мерецков. Прозвучали голоса: кто источник?
Согласно запросу «Ариец» сообщил 4 января 1941 года, что «он получил эту информацию от друга в военных кругах. Более того, она основана на не на слухах, а на особом приказе Гитлера, чрезвычайно секретном и известном только очень немногим людям». 28 февраля 1941 года «Ариец» прислал доклад о германских приготовлениях к войне против СССР: «Люди, задействованные в проекте подтверждают, что война против СССР начнется в текущем году (1941 г.)». Три группы армий организованы под руководством фельдмаршалов фон Бока, фон Рундштедта и фон Лееба для наступления на Ленинград, Москву и Киев. Начало наступления предварительно 20 мая. В районе Пинска сосредотачиваются силы в 120 германских дивизий. В ходе приготовительных мер командирами назначаются лица, говорящие по-русски. Приготовлены поезда с широкой, как в России, колеей».
От лица, близкого к Герингу, «Ариец» услышал, что «Гитлер намеревается вывезти из России три миллиона рабов, чтобы использовать их в промышленности — поднять ее мощность.
Голиков и целый ряд руководителей отделов ГРУ были новичками, и они не придали сообщениям «Арийца» должного значения.
В.И. Тупиков прибыл в Берлин в декабре 1940 года в качестве военного атташе. В конце апреля 1941 года, осмотревшись в Берлине и изучив доклады агентов (включая «Арийца»), Тупиков обратился с необычным личным письмом к Голикову:
«1. Текущие германские планы предполагают войну против СССР как следующего противника.
2. Конфликт произойдет в текущем году». Голиков распространил доклад Туликова по должным адресатам (включая Жукова), но опустил вышеприведенные заключения Туликова. А ведь они полностью подтверждали заключения «Арийца». 9 мая Тупиков прислал письма лично Жукову и Тимошенко, описывая германские планы. «Поражение Красной Армии будет достигнуто в течение одного с половиной месяца — с достижением немцами меридиана Москвы».
Резидентом ГРУ в Хельсинки был полковник И. В. Смирнов («Оствальд»), его помощником майор Ермолов. В докладах, датированных 15 и 17 июня 1941 г., они говорят о военных приготовлениях финской стороны, о мобилизации, об эвакуации детей и женщин из больших городов, о прибывающих в Хельсинки зенитных орудиях.
ГРУ рекрутировало руководителя чешской военной разведки полковника Франтишека Моравца. Во Франции Леопольд Трепер (он же Жан Жильбер)сообщил резиденту — генералу Суслопарову 21 июня 1941 года, что «командование вермахта завершило перевод войск к советским границам и завтра, 22 июня, начнут неожиданную атаку против Советского Союза». Сталин прочитал это донесение и написал на полях: «Эта информация — английская провокация. Найдите автора и накажите его».
Из Швейцарии глава разведывательной сети Александр Радо («Дора») 21 февраля 1941 года послал в Москву донесение, основанное на данных швейцарского генерального штаба: «Германия имеет на востоке 150 дивизий… Германское наступление начнется в конце мая». Складывается впечатление, что Голиков твердо знал, что Сталин скептически относится к предупреждениям о нападении в 1941 году и поэтому не печатал противоречащих взглядам вождя докладов. 6 апреля 1941 года Дора докладывает, что все германские моторизованные дивизии находятся на востоке. Вызывает интерес сообщение от 2 июня: «Все германские моторизованные дивизии находятся на границе СССР в состоянии постоянной готовности…В отличие от периода апреля-мая приготовления вдоль русской границы проводятся менее демонстративно, но с большей интенсивностью».
Первое донесение Рихарда Зорге пришло в Москву 18 ноября 1940 года — о германских приготовлениях к войне против Советского Союза. 28 декабря он докладывает, что резервная армия создана немцами в составе 40 дивизий в районе Лейпцига. 80 германских дивизий расположились на советской границе с Румынией.
1 мая 1941 года Зорге докладывает, что двадцать немецких дивизий выехали из Франции к советским границам. 5 мая 1941 года Зорге передал микрофильм телеграммы Риббентропа послу Германии в Японии Отту, в которой говорится, что «Германия начнет войну против России в середине июня 1941 года». 13 июня: «Я повторяю: девять армий общей численностью в 150 дивизий начнут наступление утром 22 июня». Посол Отт сказал Зорге 20 июня, что «война между Германией и СССР неизбежна». Заметки Сталина на полях донесений Зорге не дают полагать, что он верил своему лучшему разведчику. Проскуров в свое время требовал награждения Зорге, а Голиков вдвое урезал его ежемесячные дотации.
(В начале 1960-х годов, когда ведущим военачальникам показывали франко-германский фильм «Кто вы, доктор Зорге?», разгневанный Жуков подошел к Голикову. «Что же вы, Филип Иванович, не показывали его доклады мне? Не докладывать такую информацию начальнику генерального штаба?» Голиков ответил: «А что я должен был докладывать вам, если Зорге был двойным агентом — и нашим, и ихним»).
С началом войны советское руководство интересовал один — главный вопрос: каким будет поведение Японии в ходе советско-германской войны?
Дипломатические приготовления
Гитлер проявлял к Балканам самый пристальный интерес — после второго Венского арбитража значительно уменьшившаяся в территории Румыния запросила у Берлина гарантии. Германия (а за нею и Италия) дали гарантии новой Румынии, вошедшей в зону влияния стран «оси». Согласно секретной директиве от 20 сентября 1940 года, Гитлер приказал отправить в Румынию военные миссии. «Для внешнего мира их задачей будет помощь дружественной Румынии в организации и управлении ее вооруженными силами. Действительной же задачей, которая не должна быть известна ни румынам, ни нашим собственным войскам, будет защита районов нефтяных месторождений… приготовление развертывания с румынских баз германских и румынских войск в случае войны с Советской Россией».
Гарантии Румынии вызвали серьезные опасения в Кремле. Риббентроп пытался в пространных депешах объяснить смысл и итоги Венского арбитража, посол Шуленбург вел успокоительные беседы с Молотовым, но напрасно. Шуленбург докладывал, что Молотов, «в отличие от прежних контактов, был замкнутым». Более того, с советской стороны последовал устный протест, в котором германское правительство обвинялось в нарушении статьи третьей советско-германского договора, предусматривавшей в подобных случаях двусторонние советско-германские консультации. В инциденте с Румынией Советский Союз был поставлен перед свершившимся фактом.
Риббентроп отказывался признать нарушение Германией августовского договора. Он «перешел в контрнаступление» 3 сентября 1940 года, обвиняя СССР в самоуправных действиях против балтийских государств и румынских провинций. Ответ советского руководства 21 сентября был написан жестким языком. В нем указывалось, что Германия нарушила договор и что Советский Союз по многим причинам заинтересован в Румынии. Абсолютно новой нотой было не лишенное сарказма предложение отменить или изменить пункт о взаимных консультациях, «если он содержит определенные неудобства» для германской стороны.