8 октября в руки немцев попал Мариуполь. Глава пресс-службы Гитлера Отто Дитрих возвестил собравшимся иностранным журналистам, что «в военном смысле Советская Россия уничтожена». В растенбургском «Вольфшанце» 10 октября Гитлер говорил о законах природы, «которые поощряют безостановочное убийство, чтобы лучшие могли выжить». В тот же день командующий 6-й армией фельдмаршал Рейхенау издал директиву: «Самой главной целью кампании против еврейско-большевистской системы является полное уничтожение его инструментов мощи и ликвидация азиатского влияния на европейский регион».
Доля советских военнопленных была ужасна. В одном лишь Заксен-хаузене между серединой августа и серединой октября гибло более трехсот человек в день, 18 тысяч в целом. 12 октября под Вязьмой попали в плен 665 тысяч советских военнослужащих (германские цифры). Они были обречены. А до Можайска отсюда дошли лишь 90 тысяч.
Но Бог не покинул Россию. Уже 12 сентября с небес пали первые снежинки. Через несколько дней с севера подул неуютный ветер. Даже «Вольфшанце» неожиданно оказалось засыпанным снегом. И чем дальше к востоку и северу, тем более ощутимой была эта ранняя пурга.
В ночь на 2 октября генерал Еременко (стоявший у Брянска и Вязьмы рядом с Коневым) умолял Шапошникова позволить «более мобильную оборону». Начальник Генерального штаба был неумолим: «Осуществляйте упорную оборону своей линии фронта». Войска продолжали занимать губительную линейную оборону (которую инициировавший ее Сталин со всей присущей жесткостью позднее осудит). Но Брянский фронт под ударами немцев уже распадался на части. Немецкие танки уже перерезали жизненно важные железнодорожные линии, оставляя фронт без подвоза припасов и продовольствия. Утром 6 октября заклинания Еременко встретило молчание Сталина. А через пять часов немецкие танки появились перед командным пунктом командующего фронтом, которого спасли лишь три быстроходных штабных танка. В этот же день Брянск был захвачен немцами, мосты через Десну оказались в немецких руках.
По мере продвижения германских войск крестьяне жгли запасы зерна, уводили скот, взрывали дома в самых скромных поселках и деревнях. Немцев встречал запах пожарищ, выжженная земля и всеобщая ненависть. Би-би-си по-немецки напоминала Германии: «Каждые семь секунд немец гибнет в России. Может быть, это ваш муж? Или сын? Или ваш брат?» 7 октября упал настоящий первый снег. Гудериан послал за зимней одеждой, но посланцам сказали, что в нужное время им выдадут эту одежду.
Но и результаты впечатляли. 3 октября был оккупирован Орел. 4 октября Сталин приказал ускорить вывоз заводов из Ленинграда, особенно производителей тяжелых танков. На юге нарком тяжелой промышленности Тевосян требовал 13 383 вагона для вывоза оборудования из Донецка, а в наличии было 3460 вагонов. И погрузку прервали вступившие в город немцы. Гордость индустриализации, Днепрогэс, был взорван, чтобы не достаться врагу. На восток были отправлены 1523 завода — 455 на Урал, 210 — в Западную Сибирь, 200 — в Поволжье, 250 — в Казахстан и Центральную Азию. Использованы были полтора миллиона вагонов. В Саратове станки привезенного издалека завода уже работали, а стены завода только начали возводиться. Через десять недель после демонтажа Харьковского танкового завода — 8 декабря 1941 года — с нового конвейера сошли первые 25 танков «Т-34».
Через четырнадцать дней после разгрузки последнего вагона авиационного завода с конвейера вышли первые истребители. И хотя производство стали упало на две трети» броня для танков продолжала литься. Пожалуй, хуже было дело с алюминием, медью, никелем. По государственному плану, уже в январе 1942 года уральские и сибирские заводы должны были давать дополнительные тысячи тонн металла. 14 ноября ГКО наметил на 1942 год произвести 2500 самолетов и 22 тысячи средних и тяжелых танков (удвоение самолетного производства и увеличение вчетверо производства танков). 1100 ученых были вывезены из Ленинграда в Казань. Страна знала, в чем ее сила.
Немцы в Калуге
12 октября немецкие танки вошли в Калугу — 160 километров от Москвы. Генерал Роммель пишет жене: «Превосходные новости из России! Мы можем ожидать быстрого наступления на восток и исключения возможности создания там значительных новых сил». Поднявшийся в воздух 5 октября один из московских летчиков-истребителей увидел немыслимое: по шоссе в 150 километрах от Кремля катила 25-километровая колонна немецких танков. Чаши исторических весов заколебались. Новость была столь невероятна, что офицер Генерального штаба не принял ее всерьез и в дневной сводке не отметил «тревожных новостей». Но разведывательный самолет подтвердил первую новость. Маршал Шапошников попросил не тревожить его по пустякам (но Московский гарнизон был поднят по предварительной тревоге). Третий разведсамолет не оставил никаких сомнений — никем не преследуемые немецкие танки почти что мирно катят к Москве. Вначале Шапошников был все так же скептичен, но, почувствовав нечто, он прервал телефонный разговор. Через четыре минуты в штаб Московского округа звонил Сталин. Надежна ли информация? «Хорошо. Мобилизуйте все, что можете, но врага нужно остановить на 5–7 дней, пока мы не задействуем резервы Ставки».
Началась чрезвычайная сессия ГКО. Примерно в 150 км к западу от Москвы была создана «Можайская линия обороны» — от Вытегры до Астрахани, опирающаяся на Волоколамск, Можайск и Калугу, на ополчение и выписанных раненых. Теперь «Можайская линия» была признана главной оборонительной линией Москвы. В Можайск были отправлены шесть пехотных дивизий и шесть танковых бригад. Днем позже «Можайскую линию» защищали 14 пехотных дивизий и 16 танковых бригад. Возможно, впервые думать о дальневосточных дивизиях стало стратегической необходимостью. Зорге сообщал очень к месту и времени: японцы ринулись на юг, их решение необратимо.
8 октября 1941 года Жуков обсудил сложившуюся ситуацию со Сталиным. «Главная опасность заключается в том, что почти все дороги, ведущие к Москве, открыты, слабая Можайская оборонительная линия не может служить преградой неожиданно появившимся перед Москвой немецким танкам. Необходимо направить на эту линию все возможные резервы». А 10 октября собственно в Можайск прибыл авангард танковой группы Хопнера.
11 октября ГКО отдало Москву под контроль НКВД. Массы народа выводились на строительство противотанковых рубежей по линии Хлебниково — Москва-река. Сталин собрал Центральный Комитет ВКП(б). Затем отменил свое решение (собственно, пленум в конечном счете был собран в январе 1944 года).
17 октября пал Калинин. Но ртуть в термометрах опускалась все ниже. Снег опустился на Ленинград. Гитлер объяснил своему окружению, что «предсказание погоды не является точной наукой». Перед дивизией «Мертвая голова» расстилалось тридцатисантиметровое снежное одеяло. Именно в этой грязи и снегах широкие гусеницы «Т-34» увеличивали мобильность советских войск. А командующим разбитым вдребезги Центральным фронтом стал пока еще неведомый немцам Жуков.
Промежуточные итоги
Германские войска подошли на расстояние менее ста километров от столицы Советского Союза. Под их владычеством уже была территория, на которой проживали 65 миллионов жителей СССР. В немецких лагерях уже были три миллиона советских пленных. Полковник Лахаузен говорит о нескончаемой «полубезумной толпе животных». По его воспоминаниям, «генерал фон Рейхенау отдал приказ расстреливать всех ослабевших пленных. К сожалению, это делается на обочинах дорог, даже в деревнях, так что местное население видит эти инциденты».