Резюмируем. В конце Второй мировой войны в Вашингтоне утвердились несколько аксиом.
Первая. Европа после периода 1914–1945 гг. ослабла радикально и надолго. Центр мира переместился за океан, на этот раз американцы утвердятся на всех континентах и предложат свои решения основных спорных проблем от Филиппин до Греции.
Вторая. США заполнят вакуум, образовавшийся после крушения Германии и Японии. В Европе американскими сателлитами станут союзники и жертвы Германии. Поражение же Японии выдвинет вперед в Азии сателлита американцев Чан Кайши и всех потенциальных партнеров воинственного Токио по «великой азиатской сфере сопроцветания». Тихий океан превратится в американское озеро, а окружающие народы будут получать от американцев все — начиная с конституции и кончая долей американского рынка.
Третьяаксиома. Россия, ощутившая благоприятные стороны ленд-лиза, будет смиренно ждать помощи и в более широком смысле. Она будет строить свою безопасность на основе дружественности Америки, у нее не будет альтернативы следованию в фарватере США. Ослабленная чудовищными испытаниями, Москва вынуждена будет пойти на любые уступки при решении германского вопроса, на Балканах, в Польше, на Дальнем Востоке. А иначе ей не видать экономической помощи при восстановлении страны, не получить весомой доли репараций из Германии. Она лишится полностью влияния в таких странах, как Иран, и не получит прежде обещанной помощи в турецких проливах.
Четвертаяаксиома. Атомное могущество нивелирует любые попытки подорванных войной великих держав восстановить долю мирового баланса. Отсталой стране, такой как Россия, понадобятся многие десятилетия для создания своего «абсолютного» оружия, русским не под силу пройти путь американской науки 1939–1945 гг., требующий чудовищной концентрации ресурсов и адекватных научных кадров. Атомная бомба станет неоспоримым аргументом американской дипломатии, тем «козырным тузом», который поможет Америке во всех спорных вопросах.
* * *
Американский анализ послевоенного мира оказался упрощенным. Предлагать американские рецепты развития по всему миру окажется накладно и, как показали Корея, Вьетнам и Ирак, невозможно даже для такого гиганта как Америка. Без согласия США великий Китай пошел своим путем в 1949 г., Индия в 1950-е годы, колониальные народы в ходе деколонизации 1960-х гг. В заполнении германо-японского вакуума примут участие другие народы, для которых американские решения не выглядели оптимальными. Ценя экономическую помощь, Россия все же не соблазнится обменом ее на независимость. Народы ценят собственные традиции и презирают жалкий конформизм — в чем и убедилась могучая Америка на примере с Россией.
Вплоть до середины 1980-х гг. Советскому Союзу удавалось успешно противостоять американской экспансии в мире, добиваться осуществления своих интересов на международной арене. Несмотря на определенные трудности, советская империя все послевоенные годы сохраняла статус сверхдержавы, — и так продолжалась до пресловутой горбачевской перестройки…
Экономический рост Советского Союза составлял примерно 10 процентов в первое послевоенное десятилетие. Во второе десятилетие он сократился вдвое — но все же это был внушительный показатель для индустриальных стран. Тем не менее встал вопрос о наращивании темпов роста, и тут развернулась борьба между двумя группами советских и партийных руководителей. В первую группу входила основная масса партийных функционеров, для которых советский коллективизм был альфой и омегой политико-экономического бытия. Интернационалистское же меньшинство, составлявшее вторую группу, опиралось на Международный отдел ЦК, на Министерство иностранных дел, КГБ, на академические институты. Оно желало создания в СССР основ рыночной экономики и политической демократии, будто бы столь эффективных на Западе. Интеллигенция решительно поддержала интернационалистов, не желая мириться со своим местонахождением «на мировой обочине».
Шанс победы появился у меньшинства тогда, когда во главе КПСС оказался Андропов. Именно он, находясь на склоне лет, выдвинул к власти энергичного и амбициозного Горбачева.
Посланный сразу на два «мероприятия» — на похороны Черненко и на первое знакомство с новым Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым, — вице-президент США Джордж Буш посчитал необходимым осмыслить происходящее и донести некоторые новые идеи до президента Рейгана. Визит к Горбачеву должен был дать американцам первое представление о новом хозяине Кремля. Весьма приметного Горбачева сопровождали министр иностранных дел Громыко, помощник Горбачева по внешнеполитическим проблемам Андрей Александров-Агентов и переводчик Виктор Суходрев. (Именно в эти дни Александров-Агентов, продолживший свое пребывание в офисе генерального секретаря еще один год, пишет о неожиданных словах нового лидера: «Внешняя политика стала какой-то железной, негибкой, сконцентрированной на проблемах, не поддающихся переменам». [5] Впрочем, такие лица, как находившийся рядом Валентин Фалин — он станет главой Международного отдела ЦК — отмечали решительную неосведомленность нового советского лидера в международных проблемах).
Горбачев сразу же поразил американцев неуемным потоком слов. Подаваемые им прямые и косвенные сигналы были двусмысленными с самого начала. Во-первых, он поблагодарил за выражения сочувствия. Американская сторона должна исходить из того, что Москва сохранит преемственность. Во-вторых, Горбачев, указывая на старинные часы в кабинете, с улыбкой сказал, что «старые часы неважно определяют новое время». Новый советский лидер с самого начала поразил американцев тем, что говорил не об интересах собственного государства, которые он призван был охранять, а выступал в некой роли Христа, пекущегося «о благе всего человечества».
В донесениях в Вашингтон американское посольство в Москве стремилось дать Горбачеву объективную оценку. «Нет сомнений в том, что Горбачев любит власть. Бесспорно и то, что он трепещет от одной мысли о возможности ее потери. Несомненно, что он очень чувствителен к критике и рассматривает даже весьма дружественную критику как измену». [6]
Посол США Мэтлок: «Горбачев по своей природе являлся одиночкой, и это делало для него тяжелым создание эффективного консультативного и совещательного органа. У него не было ни официального совета министров, ни «кухонного» кабинета в подлинном смысле. Были, конечно, советы разных типов, члены которых приходили и уходили, встречаясь с ним лишь время от времени. Но они никогда не превращались в эффективные совещательные органы по двум причинам. Во-первых, Горбачев часто собирал вместе людей которые просто не могли вместе работать, и во-вторых, он никогда не использовал их как настоящие совещательные органы, с которыми постоянно консультируются и мнения которых воспринимают серьезно. Более того, он чаще всего говорил своим советникам, а не слушал их».