Как уже предполагают в США, “Европейский Союз создаст свою собственную среду сателлитов, центров разведывательной деятельности, свой собственный общий военный штаб и сами — самостоятельно — будут рассматривать возможность проведения операций внутри и вне НАТО”*. Противоречия внутри НАТО “между США и ЕС могут стать взрывоопасными... Критики полагают, что Вашингтон превратят НАТО в свой военный рычаг для реализации своих глобальных целей”*. Даже проамерикански настроенный премьер-министр Британии Тони Блэр подчеркнул, что “Соединенные Штаты не должны играть ведущую роль в любом споре на нашем (европейском) дворе”*. В Европе отмечают, что желание США поддерживать многосторонние действия и при этом резервировать за собой право на односторонние акции эквивалентно “желанию съесть торт и одновременно иметь его нетронутым”*.
Между тем вклад США в расходы НАТО вовсе не является преобладающим. На Америку приходится 30% военных расходов в рамках НАТО (на Германию приходятся 20 процентов, на Британию — 15 процентов, на Францию и Италию по 6 с половиной процентов*. Учтем при этом, что Пентагон расходует в развитии военной отрасли 28 тысяч долл. на одного солдата, в то время как западноевропейцы в среднем 7000 долл. Военный бюджет США на 2003 фин. год составит 379 млрд. долл. – сумма большая, чем бюджет 15 крупнейших держав, включая все ведущие западноевропейские.
Резонно предположить, что в XXI веке западноевропейцы еще более повернут к координации в военно-промышленной области. Претендуя на роль второго полюс мира, Западная Европа будет стремиться создать собственную военную промышленность, независимую от американской. “Во все более возрастающей степени европейские союзники США постараются производить собственные виды вооружений... Хорошим примером этого является запрограммированный на будущее процесс создания общеевропейского истребителя, в производстве которого сотрудничают прежде всего германские и британские фирмы... Как и общая валюта, независимая военная промышленность будет существенной чертой интегрированной Европы, которая потребует своей собственной политической, экономической и военной инфраструктуры... Многие европейцы считают, что Европа должна достичь состояния, когда она будет способна на военные действия без поддержки и участия США”.* Наиболее амбициозным европейским проектом является план создания единой Европейской аэрокосмической оборонной компании (ЕАОК), в которую войдут французский “Аэроспасьяль”, “Бритиш эйрспейс”, немецкий “Даймлер-Крайслер Эйрспейс”, испанская “КАСА”, шведский СААБ, итальянская “Финмеканника-Аления”. Речь идет о создании суперкомпании, производящей самолеты, вертолеты, космические корабли, управляемое оружие и другие военные системы.
Это создало бы серьезную конфронтацию в производстве военных самолетов и ракетных установок. Конгломерату Боинг-Локхид Мартин-Рейтеон противостоит группа европейских авиационных компаний и в этой битве не на жизнь, а на смерть стоит вопрос о самом существовании европейской авиационной индустрии. Отказ от собственной авиационной промышленности будет неприемлем даже для дружественной американцам Британии. Глядя с американской стороны, представляется невероятным, чтобы американский конгресс позволил концерну «Нортроп», хранителю технологии стелс, войти в предлагаемую ему долю совместно с европейскими компаниями — германский Даймлер-Бенц-Аэроспейс, французский Томсон, британский Маркони. В будущем американскому авиационно-космическому могуществу будет противостоять союз Бритиш Эйрспейс, германской ДАСА и французской Эроспасьяль. И нет сомнения в том, что к конкурентной борьбе присоединятся правительства всех заинтересованных стран.
Страны Европейского Союза, стремясь в будущем достичь американского технологического уровня, расходуют в год на приобретения вооружений, исследования, разработки, испытания и оценки 36 млрд. долл., что равняется примерно 40% сходных американских расходов (США — 82 млрд. долл.). Средства, идущие на проведение операций и поддержку также составляют 40% американских. Ощущая свое отставание, Европейский Союз на рубеже столетий назначил специального координатора своей политики безопасности, создает центры внешнеполитического планирования, принял решение о формировании совместных сил быстрого реагирования.
Коллективное производство оружия ослабит зависимость от американцев. Американцы приходят к выводу, что “создание европейской военной промышленности является отличительной чертой эволюции ЕС, который сможет держаться политически на равных с Соединенными Штатами”.* Создание европейского военного консорциума приведет к соперничеству между “крепостью Европа” и “крепостью Америка”, что нанесет капитальный удар по политическому единству и военной эффективности НАТО.* ЕС уже претендует на роль фундамента сепаратной западноевропейской военной системы. В 1999 г. Франция поддержала инициативу Германии о превращении Западноевропейского Союза в военное крыло Европейского союза. Но для создания военной машины, сопоставимой с американской, западноевропейцам нужно будет минимум в четыре раза увеличить свои военные расходы. Они должны будут нагонять США в области производства сенсоров, точно наводимых боеголовок, военных спутников и пр.
Отчасти они уже делают шаги по этому пути. В феврале 2000 г. на своей встрече в Португалии французский министр обороны А. Ришар предложил общий для всех потолок для расходов на производства вооружений — 0,7 ВНП страны. ЕС с их общим ВНП в 8,5 трон долл. тем самым обязуется расходовать по данным статьям примерно 60 млрд. долл. (против 36 млрд. ныне).* Эта цифра уже ближе к 82 млрд. американских расходов на эти цели. Коллективное европейское производство оружия позволит ослабить зависимость от американцев.
В глобальном аспекте более основательная опоры США на НАТО ради контроля над критически важным регионом грозит выходом наружу нескольких проблем.
Во-первых, то, что важно и представляет интерес для США (желательная стабильность в Европе и помощь на глобальном уровне) может вовсе не стать предметом обеспокоенности и заинтересованности западноевропейских столиц. И наоборот. Там, где западноевропейцы, видимо, столкнутся с самыми острыми для себя проблемами, США могут оказаться индифферентными. (Так, скажем, они не питают особого интереса к диалогу ЕС со средиземноморскими странами; Вашингтон в самой малой степени волнует западноевропейская безработица и общее отставание ЕС от американских темпов в 90-е годы.)
Гранды Западной Европы могут избрать линию противодействия Америке в вопросе о расширении рядов НАТО. Германия уже получила трех союзников — соседей, находящихся под ее безусловным влиянием, и она не спешит расширить членство еще более, пока не освоилась полностью с новым восточным окружением. Британия была бы довольна, если бы пауза после принятия Польши, Чехии и Венгрии длилась достаточно долго — она не видит особого выигрыша для себя в натовском членстве, скажем, Словении, Румынии, Болгарии и балтийских стран. Британское влияние здесь едва ли может соперничать с австрийско-итальянским в Словении и французским в Румынии.
Во-вторых, глобализация функций НАТО страшит западноевропейцев. 3ападноевроейскими лидерами НАТО владеют глубокие сомнения в отношении вовлечения в этнические конфликты, происходящие за пределами зоны действия НАТО, и они могут оказаться не готовыми вступить в действия, если их не подтолкнут экстраординарные политические императивы*. Аналитики отмечают, к примеру, что «Европа строит сепаратную «европейскую» оборонную индустрию... американская и европейские оборонительные системы все более отдаляются друг от друга, что может подорвать политическую основу общего союза»*.