Комментируя это заявление, Юрий Жуков писал: «Так, хотя и в предельно завуалированной форме, но с угрожающей ссылкой на Сталина как автора данного предложения, Яковлев сообщил участникам пленума об альтернативности предстоящих выборов, о состязательности на них, определяемой тем, что теперь не только партия, но и любая общественная организация, в том числе и ее местные отделения, а также любые собрания граждан будут выставлять собственных кандидатов, да еще ни с кем не согласуя их».
Как подчеркнул далее Жуков, Яковлев «перешел к еще более значимому. Проект закона, отметил он, предусматривает исключение „всяких попыток исказить результаты голосования и действительную волю трудящихся…“ Некоторые формальности, введенные этой (VIII. — Примеч. Ю. Жукова) главой, могут показаться некоторым товарищам излишними и даже бюрократическими, но там, где вопрос идет о создании высшего государственного органа, никакая формальность не будет излишней».
«Участковая избирательная комиссия, — пояснил докладчик, — посылает в окружную избирательную комиссию не только протокол голосования, но и оба экземпляра счетных листов на каждого кандидата. Совет депутатов трудящихся обязан хранить избирательные бюллетени вплоть до утверждения мандатов Верховным Советом СССР».
По этому поводу Жуков писал: «Трудно усомниться, против чьих возможных действия по фальсификации результатов были направлены все перечисленные выше меры. Только первые секретари — райкомов, горкомов, обкомов и крайкомов — обладали возможностью и неофициальными правами, которые позволили бы в случае острой необходимости подтасовать число поданных за того или иного кандидата голосов».
Яковлев продолжал: «Цель — обеспечить точное волеизъявление трудящихся — предусматривает установленное „Положением о выборах в Верховный Совет СССР“ право, согласно которому избранным считается только кандидат, получивший абсолютное большинство голосов. Если ни один из кандидатов на выборах не получит абсолютного большинства голосов, то обязательна (не позднее чем в двухдневный срок) перебаллотировка двух кандидатов, получивших наибольшее количество голосов».
Жуков отметил, что «доклад неожиданно прервался весьма показательной, хотя и короткой, спонтанной дискуссией:
Эйхе: А если во втором туре не будет абсолютного большинства?
Яковлев: Такого случая не может быть, раз голосуют при баллотировке только за двух кандидатов.
Калинин: Нужно поправку сделать, что при равенстве голосов вопрос будет решаться по жребию.
Яковлев: Это неправильно. Не годится давать жеребьевке решать — будет ли сторонник коммунистов или враг в совете.
Калинин: Ворошилов предлагает боем дело кончить.
Яковлев: И это лучше, чем жребий. Тут у нас возможностей больше. Наши могут победить».
Затем Яковлев стал говорить о ходе подготовки к выборам. При этом он осудил практику подмены работы советов деятельностью партийных групп в этих советах. Он говорил: «Все наши работники должны понять, что нет людей, которые могли бы претендовать на бесконтрольность в работе, что подконтрольность любого работника вытекает из основ советской власти, что только с помощью контроля снизу, дополняющего контроль и руководство сверху, можно улучшить работу Советов».
Более того, Яковлев утверждал: «Само собой разумеется, что практика подмены законов усмотрением той или иной группы бюрократов является делом антисоветским. Крестьянин ведь судит о власти не только потому, каков закон — будь он великолепен. Но если исполнитель извращает его в своей деятельности, крестьянин будет судить о власти в первую очередь на основании деятельности исполнителей».
Яковлева поддержал Молотов. В своем выступлении он заметил: «В представлении некоторых товарищей у нас можно встретить такое отношение, что советский аппарат, это, ну второстепенная какая-то организация, а советские работники — это работники второго сорта. Речь идет о том, чтобы советский аппарат, советских работников поставить в работе на более высокую ступень, выше».
Молотов напомнил о недавних выступлениях Сталина: «Конечно, надо понять, товарищи, что наши старые критерии старых партийцев теперь во многих отношениях недостаточны. Товарищ Сталин за последнее время несколько раз всем нам говорил о том, что наши старые оценки людей теперь совершенно недостаточны. Имеет дореволюционный партийный стаж, потом он имеет хорошее качество, что участвовал в Октябрьской революции, имел заслуги в Гражданской войне, потом он неплохо дрался против троцкистов и против правых. Все это надо понять и учесть как важный элемент в оценке человека. Но это недостаточно. В данное время от нас, от тех людей, которые являются представителями партии на любом участке работы, чтобы в духе тех требований партии, которые она предъявляет в борьбе с недостатками в работе в Советах и с недостатками в подборе людей, требуется, чтобы руководители находили известный подход к этим людям и умели на места устаревшего хламья, обюрократившейся или очиновничейся группы работников выдвигать новых людей. Нам надо теперь добиться того, чтобы мы теперь выдвинули такие кадры людей в Советы, высшие и местные органы Советов, которые в соответствии с основными требованиями теперешнего момента твердо, последовательно, разумно, со знанием дела будут проводить политику партии на своем месте».
Казалось, Сталин и его сторонники, одержав победу над Каминским и другими, уверенно продолжили курс на демократизацию советской жизни. Победе Сталина и его сторонников на июньском пленуме способствовало то обстоятельство, что они получили поддержку со стороны большинства членов ЦК. Однако, как показали последующие события, эта поддержка не была бескорыстной.
В последние дни работы пленума в руководство страны была направлена записка кандидата в члены Политбюро и секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе, который потребовал санкционировать создание в областях «троек», наделенных «правом выносить смертные приговоры». Эйхе возвращался к положениям своего выступления на февральско-мартовском пленуме. Тогда он утверждал, что в Западной Сибири существует «немалая группа заядлых врагов, которые будут всеми мерами продолжать борьбу», и настаивал на развертывании репрессий против них. В марте его слова остались без ответа, так как Сталин решительно выступал против развязывания репрессий. Однако 7 июня, выступая на собрании партактива Западно-Сибирского края, Эйхе заявил: «После проверки и обмена партбилетов было разоблачено и изгнано из партии еще большее количество заклятых врагов… Враги разоблачены еще не все, надо всемерно усилить работу по разоблачению троцкистско-бухаринских бандитов». Теперь, когда на июньском пленуме ЦК против действий НКВД, направленных против разоблаченных заговорщиков, выступал целый ряд видных членов ЦК, а Эйхе выступал за расширение репрессивных акций НКВД, Сталин и его соратники были вынуждены прислушаться к предложению западно-сибирского руководителя.
28 июня Политбюро, поддержав Эйхе, приняло постановление, в котором говорилось: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».