Реформы, осуществленные после разгрома революции 1905-1907 года, не смогли существенно изменить характер самодержавного строя и решить острые проблемы страны. Хотя было объявлено о создании выборного органа представительной власти – Государственной думы, полномочия ее были до предела ограничены. Выборы в нее представителей от различных классов и социальных групп проводились раздельно и по многоступенчатой системе. От участия в голосовании были отстранены женщины, солдаты, молодежь до 25 лет, все кочевые народы.
Выборы не были равными: один выборщик по «землевладельческой курии» избирался от 2000 избирателей, по «городской» – от 7000, по «крестьянской» – от 30 000, по «рабочей» – от 90 000.
День открытия Государственной думы был объявлен нерабочим, и она была торжественно открыта самодержцем в Зимнем дворце 27 апреля 1906 года. Отношение царских властей к Думе изменилось после того, как 104 депутата внесли законопроект по аграрному вопросу, который предусматривал отчуждение помещичьих и прочих частновладельческих земель, превышающих «трудовую норму», создание «общенародного земельного фонда» и введение уравнительного землепользования по «трудовой норме».Затем был предложен и «проект 33», требовавший немедленного уничтожения частной собственности на землю, социализации земли и уравнительного землепользования. Министр внутренних дел П.А. Столыпин заявлял: «Главная позиция, захваченная революцией, – это Государственная дума». 7 июля в ходе встречи Николая II с И.Л. Горемыкиным и П.А. Столыпиным было принято решение о роспуске Думы.
В ночь с 8 на 9 июля Таврический дворец, в котором заседала Государственная дума, был заперт, а входы в него были заняты полицией и войсками. В царском манифесте говорилось, что Государственная дума распускалась, потому что «выборные от населения уклонились в не принадлежащую им область». В тот же день 9 июля в Выборге состоялось собрание 200 депутатов разогнанной Думы, которое приняло воззвание к народу с осуждением действий правительства. Депутаты призывали народ к гражданскому неповиновению, предлагая «не давать рекрутов, не платить податей, не признавать займов». Однако призыв парламентариев к народу поддержать своих избранников не был услышан.
Министр внутренних дел П.А. Столыпин, назначенный 8 июля по совместительству и председателем Совета министров вместо И.Л. Горемыкина, запретил распространение воззвания. Так закончилось 74-дневное существование первого выборного органа власти в России.
Разгон второй Думы, просуществовавшей с 20 февраля по 3 июня 1907 года, ознаменовал окончание первой русской революции. Лишь Государственная дума, созванная в 1907 году, просуществовала свой полный срок. Хотя Государственная дума служила трибуной для выражения различных политических взглядов, их спектр не был пропорционально представлен в ней. К тому же словопрения в Думе, в силу ограниченности ее власти, не влияли существенно на политику правительства.
Столыпинская аграрная реформа, задуманная как способ решения проблем русского села, не привела к коренным переменам в положении крестьянства. Голод 1911 года, от которого пострадало более 30 миллионов крестьян, ярко свидетельствовал о том, что проблемы сельского хозяйства далеки отрешения. (В том же году инициатор аграрной реформы премьер-министр П.А. Столыпин был убит. Поскольку убийца был агентом полиции, обстоятельства гибели Столыпина вызывают подозрения о том, что он стал жертвой заговора внутриправительственных кругов.) Лето 1914 года было отмечено новым подъемом рабочего движения в России, и он был остановлен лишь после начала Первой мировой войны и мобилизации миллионов людей в ряды вооруженных сил.
Начало Первой мировой войны совпало также с новыми полицейскими репрессиями против большевистской партии. Значительная часть руководства партии находилась в тюрьмах, ссылках (в том числе и Сталин) или в заграничной эмиграции (в том числе и Ленин). Поэтому новые революционные события в России в феврале 1917 года были для многих большевиков опять такой же неожиданностью, как и революционные события января 1905 года, (И это также противоречит широко распространенному представлению о том, что большевики и только большевики были организаторами всех общественных потрясений в России вплоть до 1917 года.)
Судя по мемуарам А.Ф. Керенского, а также другим многочисленным источникам, начиная с первой революции, в политических кругах России возникло несколько тайных центров, стремившихся свергнуть самодержавие. Одним из наиболее разветвленных центров заговорщической деятельности стала масонская организация. По его словам, Керенский вступил в масонскую организацию в 1912 году, после его избрания в Государственную думу.
Из этого следует, что эти организаторы Февральской революции не имели ничего общего с большевизмом и в то же время были, как все масоны, связаны с тайными масонскими центрами Запада, ориентируясь на их цели буржуазной революции.
Во главе одного из заговоров стоял видный лидер «октябристов» А.И. Гучков. Историк В.И. Старцев утверждает, что хотя Гучков не был масоном, он «был окружен масонами со всех сторон», что в возглавляемом им заговоре участвовали видные деятели масонства, такие как Терещенко и Некрасов. Одновременно, как отмечал Керенский, «в 1915 году армейские офицеры организовали серию… заговоров с целью избавить Россию от царя». Даже крайне правые силы страны готовили заговоры с целью убийства Распутина и отстранения от власти безответственных и разложившихся лиц от руководства страны. В свою очередь, дворцовые круги во главе с Распутиным предпринимали усилия для разоблачения и нейтрализации антиправительственных заговорщиков.
Заговорщической деятельности способствовала неспособность правительства найти выход из трудностей, которые переживала страна в ходе мировой войны. Еще в большей степени, чем во время Русско-японской войны, проявилась хозяйственная и техническая отсталость России. По признанию князя Львова, Россия «была вынуждена… вести борьбу с противником, который значительно превосходил ее в области вооружений и военной подготовки». Тогдашний премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж писал в своих мемуарах: «Великое отступление 1915 года, когда русские армии были в беспорядке и с небывалыми потерями оттеснены из Польши и Прибалтики до самой Риги, объяснялось исключительно недостатком у русских артиллерии, винтовок и снарядов… По храбрости и выносливости русский солдат не имел себе равного среди союзников и врагов. Но военное снаряжение русской армии по части пушек, винтовок, пулеметов, снарядов и транспортных средств – было хуже, чем у всех, и по этой причине русских били более малочисленные противники, часто уступавшие русским по боевым качествам; так убивали русских миллионами, в то время как у них не было никакой возможности защиты или мести».
Стремясь закрепить свои успехи на фронтах, Германия и страны Центрального блока предпринимали усилия для того, чтобы поддержать в России силы, выступавшие за подписание сепаратного мира. Страны же Антанты стремились поддерживать те политические силы, которые обещали принять меры для умножения усилий России на фронте. Используя международные связи масонства, французская организация «вольных каменщиков» поддерживала своих «собратьев» в России и их заговорщическую деятельность.