Тремя неделями позже на промежуточных выборах республиканцы подтвердили свое преобладание – редкий случай для президентской партии получить дополнительные голоса (два в сенате и шесть в палате представителей).
Да, 11 сентября 2001 года поколебало психику Соединенных Штатов. Америка буквально сошла с рельс международной упорядоченности. Ее боевой клич отныне слышали во всем мире. Но все же не все американские политики одобрили резко-агрессивный курс официального Вашингтона, и президент Буш вместе с министром Рамсфелдом решили ближе познакомиться с Объединенным комитетом начальников штабов. Этих американских генералов Белый дом сознательно держал на солидном расстоянии от планирования нападения на Ирак. На заседание не пригласили Вулфовица, Либби и Хэдли, но Райс, Чейни и Кард присутствовали.
Среди центров государственного влияния только государственный департамент, возглавляемый Пауэллом и Эрмитиджем, смотрели на операцию в Ираке без малейшей охоты. Они знали мнение мировой элиты, они обсуждали потенциальный ход развития с самыми дружественными из лидеров. Их предупреждали.
Начальник штаба армии генерал Эрик Шинсеки считал численность привлекаемых войск недостаточной. Он сомневался в адекватном подвозе запчастей и вооружений в ходе быстрого продвижения американской армии к Багдаду.
На заседании Совета национальной безопасности в октябре 2002 г. министр обороны Рамсфелд составил список пятнадцати возможных ошибок. Он тут же показал этот список всем присутствующим, включая президента: «Вот о чем мы должны думать». Рамсфелд послал особый меморандум президенту Бушу, указывая на слабые места планирования. Первым пунктом было следующее: другое государство воспользуется вторжением США в Ирак. Почти явный намек на Россию.
В те дни и недели ЦРУ пыталось в спокойной манере договориться с Турцией о пропуске американских войск, и довольно неожиданно услышало от Анкары категорическое нет. Турецкое правительство не позволит полувоенным формированиям пройти сквозь Турцию к Ираку. Американское давление на турецкое руководство не дало результатов.
Выступая от лица разведки, Соул мобилизовал лучшие силы: десять человек. Шестеро были кадровыми офицерами ЦРУ, лучшими в знании арабского языка, специалистами по коммуникациям. Команда вылетела в Анкару и предстала перед турецким генеральным штабом. Затем Диярбекир – отсюда по горной дороге несколько часов до иракского Курдистана. С ними были десятки миллионов долларов стодолларовыми ассигнациями.
Нужно сказать, что с помощью курдов и денег американские разведчики узнали несколько важных вещей. На 103 принесенных из темноты страницах содержался секретный план, созданный сыном Саддама Хусаем. Было ясно, где расположатся основные части иракской армии. Принятая в сеть ЦРУ семья высокопоставленных курдов согласилась за 135 тыс. дол. в месяц оказывать постоянную помощь, и таких примеров было немало. Курды стояли за свое отечество и видели в американцах неожиданных союзников.
Не только курды. В списке готовых сотрудничать с американцами были люди из самых привилегированных подразделений Саддама, из его разведки и дивизии федаинов. В Вашингтоне были поражены широтой завербованной агентуры. Соул сказал, что если данные точны хотя бы наполовину, в их руках золотое месторождение.
Не менее активным в эти дни было Национальное агентство безопасности (НАБ), куда стекалась вся необходимая информация, получаемая техническими средствами. Бюджет – 6 млрд дол. в год. Все телефоны Ирака стали прослушиваться. Радио и компьютеры противостоящей стороны днем и ночью отслеживались НАБ. Директором этого агентства был генерал-лейтенант Майкл Хейден, со стажем 32 года в разведке – в Европе, Азии, Тихоокеанском бассейне. Весь 2002 г. Хейден готовился к операции в Ираке. Готовился со всей охотой. Он получил католическое образование и в молодые годы служил церкви, изучая труды Святого Фомы Аквинского и Святого Августина, двух ведущих философов, создавших, по его мнению, концепцию «справедливой войны». У него был мрачный взгляд на мир: оборона только ослабляет Соединенные Штаты, страна не должна оставлять без внимания ключевые богатства планеты, тем более что Ирак имел такие тесные отношения с Россией. Хейден проповедовал наступательный стиль. У него теперь имелась огромная команда превосходных знатоков иракского диалекта арабского языка, которые месяцами (до пяти лет) слушали внутренние переговоры иракского руководства. Слушатели не только узнавали голоса «своих» подопечных, но отличали оттенки их настроения, неожиданности в их поведении.
Однажды ночью, во время позднего обеда, жена спросила Хейдена, есть ли у иракцев ОМП, и тот ответил: «Если бы это был определенный факт, то мы не занимались бы разведкой».
А 7 декабря 2002 г. генерал Томми Фрэнкс сказал своим генералам (записано Марксом в дневнике): «Вы еще не знаете, какое давление я окажу на вас на пути в Багдад. Мы вступаем в рискованное предприятие». Задача ставилась просто: «Быстро захватите Багдад». Предстоит быстротечная война. Полное название плана войны – «Оп 1003 V».
Маркс просил помощи в поисках ОМП. До сих пор все его попытки сканировать все подозрительные предприятия не увенчались успехом. Одетый в противохимический комбинезон, полковник Роткоф в Кувейте мучался от жары в непроницаемой униформе. Саддам Хусейн уже выпустил 88 ракет «Скад». Можно представить «Скады» с химической боеголовкой. Большинство окружающих были уверены в этом. Не верили в ядерное оружие Хусейна, но полагали реальным обнаружить химическое оружие. Фрэнкс дал Марксу бригаду из 400 человек.
Об осложнившемся положении Америки в ООН государственный секретарь Колин Пауэлл много говорил на заседании Совета национальной безопасности 23 октября 2002 г. Он распространил новый проект резолюции Совета Безопасности ООН, одобренный президентом Бушем. Нужно было заручиться 9 голосами из 15 голосов членов Совета Безопасности. Но пять постоянных членов СБ ООН могли одним своим голосом наложить вето на предлагаемую резолюцию. И они смотрели без одобрения – Россия, Китай, Франция. У России были самые тесные связи с Ираком, и вся операция в Месопотамии походила на отнятие у России ее самого большого приза на берегу Персидского залива.
Пауэлл видел растущий престиж высокого французского аристократа Доминика де Вильпена, автора биографии Наполеона, занявшего самую жесткую позицию против военного решения на берегах Тигра и Евфрата. Де Вильпен настаивал на двухступенчатом решении: 1) Резолюция о новом раунде тщательных инспекций. Любое нарушение прежних обязательств подталкивает ООН к военному решению. 2) Должна последовать вторая резолюция, которая – именно она – призовет к применению силы. Де Вильпен жестко стоял за предъявление Ираку этой, второй резолюции.
На берегах Потомака международным законотворчеством решил заняться вице-президент Ричард Чейни. Согласно его идеям, следовало потребовать от Ирака полного отчета о всех национальных программах по развитию химического, биологического и ядерного оружия. И дать Багдаду для ответа всего 30 дней. Саддам ответит, что у него нет подобных программ, и эта ложь послужит основанием для начала войны. Иракское правительство представило ООН 12-тысячестраничный доклад, по пунктам отрицавший все положения обвинения. Реакция американской стороны была краткой: «Этому документу нельзя доверять». Этот документ подавался американским руководством в духе: «Ты врешь снова» [126] .