А группа иракских генералов прибыла со списком в 137 тыс. человек, готовых служить новому режиму. Они просили 20 долларов подъемных каждому. У ЦРУ был свой список и в президентском дворце засели за согласование списков. Все разрушил Бремер: «Мы нуждаемся в новой, созданной с нуля армии». Гарнер: «Джерри, ты можешь разрушить армию за день, но для ее создания нужны годы». То же и с полицией.
Главный военный советник президента Буша, Рамсфелда и Совета национальной безопасности генерал Майерс не был проконсультирован относительно роспуска иракской армии. Он был поставлен пред свершившимся фактом. Но в дальнейшем фактом является то, что на протяжении всех последующих лет американцы создавали свою иракскую армию именно из этого материала – из старой иракской армии. 16 мая Бремер подписал указ о «дебаасизации». Американцы крушили основы цивилизованной жизни в стране. Бремер в воспоминаниях пишет о «море недовольства».
А в среде американцев зрело взаимное недовольство. «Мы не собираемся просто присутствовать при деяниях Бремера», – сказал министр обороны Рамсфелд Майерсу. В рассуждениях Майерса тоже слышна едва прикрытая досада относительно всемогущества Бремера. (Позднее Рамсфелд скажет, что был удивлен советом Вулфовица и Фейта начать глубокую дебаасизацию. Мнение министра о Бремере: «Я редко разговаривал с ним. Он, несомненно, подходил к делу иначе, чем генерал Гарнер» [166] . Лишь позже стало понятно, что это – элемент критики.
А к северу от Багдада еще шли бои, и в этой обстановке генерал Эбизаид сменил центурионоподобного генерала Фрэнкса. Теперь особое значение приобрела связь Эбизаида с Гарнером. Их пока не волновала военная сторона дела. Иракцы были плохо экипированы и их сопротивление не представлялось «знаком будущего». Гарнер сказал Эбизаиду (потенциальному главе СЕНТКОМа): «Джон, я предсказываю, что все пойдет ужасно. После „дебаасификации“ нам понадобятся 10 лет, чтобы восстановить страну, и не меньше трех лет мы будем отсылать домой трупы наших солдат». Эбизаид согласился и попросил Гарнера остаться в Ираке, но получил безоговорочный отказ.
Пройдет время и о том, что они не знали о предстоящей «дебаасификации» заговорят очень многие ответственные лица в Вашингтоне.
А Бремер сказал группе проамериканских иракцев: «Вы должны понять, что у вас нет правительства, что таковым являемся мы» [167] . Это было то, против чего Гарнер предупреждал: открытое имперское правление. На следующий день Гарнер и его коллеги вылетели из Ирака.
(Бремер позже создаст свое временное правительство и в нем будут деятели, подобранные Гарнером. Так правительство возглавляли поочередно Аллави и Джаффари – выдвиженцы Гарнера).
Теперь у Бремера были полностью развязаны руки. Чтобы его либерализм был виден отовсюду, он одним из первых приказов разрешил профессорам путешествовать за границей. Он воссоздал телевизионную станцию. Багдадский университет сам избрал свое руководство. Сам Бремер купался в лучах славы – посещал детские сады, госпиталя, пускал в строй электрогенераторы. Госслужащие начали получать зарплату по четырем категориям.
Следовало платить фермерам за приближающийся урожай, и Бремер обратился к представителю ООН. Тот ответил, что готов платить иракскому правительству. На что Бремер ответил: «Я – иракское правительство». Под давлением американцев ООН выделило деньги.
17 мая 2003 года генерал Гарнер процитировал китайского стратега Сан Цзу: «Не следует ложиться спать, если число твоих противников превысило их численность ранним утром». Именно это имело место в Ираке. За несколько дней численность противников Америки увеличилась на 350 тысяч – 50 000 баасистов и 300 000 безработных солдат.
А Бремер входил в роль вице-короля. Он прерывал заседания остаточной администрации Гарнера; призывал самого Гарнера в любую требующуюся ему минуту. И ветеран пришел к выводу, что унижений ему достаточно. Он уезжает в Штаты. Бремер уговаривает: «Нашей целью является добиться в этой ситуации успеха любой ценой». (Пройдут годы и в мемуарах Бремер изольет всю горечь в отношении людей Гарнера, которые, по его мнению, не отличались лояльностью и «выносили весь мусор со двора». Люди Гарнера считали, что Бремер не может использовать талант генерала и боится его соперничества. Ряд специалистов «желал, чтобы Гарнер остался. Они полагали, что у Гарнера лучшее понимание происходящего, чем у Бремера... хотя он не носит пиджак и галстук – он не понимает, что иракцы обращают внимание на формальные моменты» [168] .
Отметим, что в этом отношении Бремер был безупречен. Он каждый день надевал костюм с белой рубашкой и галстуком. Ботинки «Тимберленд» вкупе с темным костюмом производили особое впечатление. Некоторые считали, что его выдвижение – результат их общей с президентом религиозности. Вокруг стояли двадцатилетние выпускники лучших американских университетов, восхищенные своим боссом. Эта молодая команда охотно высмеивала Гарнера, «не имеющего даже лэптопа». Люди Гарнера звали окружение Бремера «космические ковбои» (это была реакция на фильм Клинта Иствуда, где все астронавты собираются для последнего космического полета) или «бригадой детей-неоконов».
Близкий Рамсфелду ДеРита в конце мая решил отметить отбытие в штаты групповым обедом в центре Багдада. Все прошло успешно и ДеРита написал об этом министру. Тот удовлетворенно отметил: «Ну, с Ираком все, кажется, встало на нужную колею» [169] . Однако в тот же день произошел взрыв на одной из немногих хороших дорог, ведущих к багдадскому аэропорту. Случайный эпизод?
Более настораживающие сообщения пришли из Эр-Риада. Здесь имела место атака на три квартала, где жили преимущественно западные бизнесмены. Из 34 убитых восемь были американцами – и большое число раненых. Президент Буш немедленно послал в саудовскую столицу для встречи с наследником саудовского престола главу ЦРУ Джорджа Тенета. Тому стало ясно: в дело вмешалась Аль-Каида.
Об этом Тенет сказал наследному принцу Абдулле: «Они убьют вас. Они используют вашу страну как стартовую площадку для ударов по Соединенным Штатам. Это резко ставит под угрозу американо-саудовские отношения». Принц Абдулла согласился на тесное сотрудничество саудовской разведки с американцами. ЦРУ все более доверяло саудовской разведке и передвало ей, в частности, декодированный перехват террористических организаций. Но саудовцы закусили удила: они сомневались в качестве американских переводов. Арабский, на котором говорят в Саудовской Аравии, в Марокко, в Тунисе, Йемене, сильно отличается. Тогда американцы стали передавать саудовским коллегам оригиналы радиоперехватов на арабском языке.
А Гарнер путешествовал по иракским провинциям – начиналось жаркое иракское лето. Его природный оптимизм увядал на глазах. Согласно одному из его ближайших сотрудников, он сказал задумчиво после посещения древнего Вавилона: «Мы никогда не исправим все это».